Читать книгу "Путь России. Новая опричнина, или Почему не нужно "валить из Рашки" - Михаил Делягин"

Их провели, как и в 1944 году, чтобы показать: мы наконец побеждаем. Время было военное, меры безопасности чрезмерные и, насколько я понимаю, не сохранилось кино– и фотосъемки этого события. Но в народе память осталась. К сожалению, 9 Мая 2010 года ситуация сложилась немного другая. Это ведь не День города и не военно-музыкальный фестиваль – это День Победы. И по Красной площади прошли не ветераны и даже не музыканты: прошли с оружием действующие войска стран НАТО.

Понятно, что нет и не может быть никаких претензий по факту участия в параде Войска Польского: его летчики Югославию не бомбили, его инструкторы напавших на Южную Осетию фашистов не обучали, а в других захватнических операциях НАТО исполняли и исполняют роль сугубо второстепенную, вспомогательную (примерно как испанская «голубая дивизия» во время Великой Отечественной войны).

А в войну первые солдаты будущего Войска Польского сражались бок о бок с советскими, приняв первый бой в октябре 1943 года у деревни Ленино Могилевской области Белоруссии.

И очень обидно, что на параде по непонятным причинам не было, например, чехов, потому что они тоже воевали вместе с нами, и в составе Советской армии был сначала батальон, а потом и более крупные подразделения. Я мальчиком очень долго не мог поверить, что надо произносить «батальон Свободы», с ударением на первом слоге, по имени командира батальона Людвига Свободы, – я был совершенно убежден, что это «батальон свободы».

Но Польша и Чехия – это одно, а войска ключевых стран НАТО 9 Мая на Красной площади, после Югославии и Ирака, – совсем другое. Наше неразумное, предельно недобросовестное и аморальное начальство опять поставило всю Россию в положение унтер-офицерской вдовы, которая сама себя высекла.

Впрочем, сейчас это вновь становится модным – чего стоит хотя бы история с признанием Катыни!

Справка

Катынь: Россия всегда виновата во всем

Очень сильно надеюсь, что будут рассекречены все, а не только некоторые материалы, и будет дана оценка подлинности того, что якобы рассекречивают сейчас. Потому что те документы, которые с такой помпой публикуют в настоящее время, были преданы огласке еще в начале 1990-х годов – и тогда же неполитизированные специалисты с гневом и недоумением говорили и писали о том, что эти документы являются разного рода фальшивками.

Более того, до сих пор остаются засекреченными результаты следствия Главной военной прокуратуры, которое было проведено сразу после войны. Тогда и неприятные вещи раскрывали вполне спокойно, вполне откровенно, – хотя и засекречивали потом. Сейчас пора опубликовать главный документ по Катыни – результаты послевоенного расследования, которое велось «по горячим следам».

Кроме того, нужно получить ответы на вопросы, которые в рамках официальной версии просто не имеют ответа.

Первый вопрос содержится в дневниках Геббельса. Когда фашисты – задолго до нынешних либералов – начали истерику вокруг Катыни, он искренне сокрушался, что очень трудно пропагандировать советские зверства в ситуации, когда погибшие были убиты немецкими пулями. Об этом осталась запись в его дневнике (цит. по книге Деко А. Великие загадки XX века. – М.: Вече, 2006, стр. 289): «К несчастью, в Катыни были найдены немецкие боеприпасы». Однако значительно более важным документом, чем сетования главного пропагандиста гитлеровской Германии, является телеграмма начальника Главного управления пропаганды Хейнриха, посланная 3 мая 1943 года из Варшавы в Краков Главному административному советнику Вайнрауху. Телеграмма была снабжена строжайшим грифом: «Весьма важно. Немедленно». Она гласила: «Секретно. Часть польского Красного Креста вчера из Катыни возвратилась. Служащие польского Красного Креста привезли гильзы патронов, которыми были расстреляны жертвы Катыни. Оказалось, что это немецкие боеприпасы калибра 7,65 фирмы «Геко»» (так в тексте, переведенном капитаном Гришаевым. ГАРФ. ф. 7021, оп. 114, д. 38, л. 1, цит. по книге: Швед В. Н. Тайна Катыни. – М.: Алгоритм, 2007).

Как можно себе представить, что в 1940 году, в глухом тылу под Смоленском, а Западная Украина и Западная Белоруссия уже были присоединены, проклятое НКВД в предвкушении, так сказать, блицкрига, войны «малой кровью на чужой территории» расстреливало военнопленных и мирное население немецкими пулями из немецких пистолетов? Когда во всех остальных местах нормально использовали советское оружие? Что за бред?

А второй вопрос – это культурологические особенности применяемых технологий. Ведь национальная культура накладывает отпечаток на любые действия, в том числе и массовые убийства. Массовые убийства осуществлялись НКВД и другими советскими репрессивными органами совершенно по-иному, чем немцами. А, скажем, кампучийцы делали это по-другому. А китайцы четвертым способом, а американцы пятым и т. д.

Сразу опережу естественные вопросы: сотрудничество между репрессивными органами СССР и Германии, имевшее место до войны и сопровождавшееся передачей некоторых технологий, все равно к их унификации не привело: массовые убийства происходили по-разному.

Приношу извинения за тошнотворные подробности: я вынужден привести их по требованию редактора данной книги.

Немецкие палачи сгоняли обреченных в ров, расстреливали сверху и потом засыпали землей. Это надежный способ: если человек даже и не будет убит, он все равно умрет в могиле, засыпанный землей. При этом пулевое отверстие приходилось в голову.

Однако советские палачи применяли совершенно иную технологию: даже при массовых убийствах осужденных расстрел старались производить индивидуально, стреляя в первый шейный позвонок (естественно, если осужденный сопротивлялся, сделать это не удавалось, и тогда стреляли в голову). В этом месте находится нервный узел, соединяющий мозг с телом, и при его разрушении (в отличие от обычного выстрела в голову) смерть наступает мгновенно и гарантированно[9]. Данная технология, скорее всего, была порождена тем, что во время ее формирования основная часть расстрелов производилась в камерах, а такой способ убийства существенно уменьшал кровотечение и тем самым упрощал уборку помещений. Кроме того, он позволял почти избежать мучений убиваемого (что, помимо прочего, сберегало психику палача и позволяло повысить его производительность).

По данным Генеральной военной прокуратуры, в местах расстрелов, гарантированно производимых НКВД (в Харькове и Медном, где расстреливали как советских граждан, так и поляков), 40 % выстрелов приходилось в голову, а 60 % – в шею. В 1943 году при эксгумации тел поляков в Катыни немцы зафиксировали качественно иной уровень этого же статистического показателя: 98,5 % людей было убито выстрелом в голову и лишь 1,5 % – в шею[10].

Еще одна деталь: на телах расстрелянных в Катыни, насколько можно судить из некоторых сообщений, находят ценные личные вещи, которых у узников НКВД сохраниться не могло даже теоретически.