Читать книгу "Постскриптум. Поможет ли России Путин? - Алексей Пушков"

В США, как говорится, «на семь бед — один ответ». В свое время нас пытались убедить в том, что президента США Джона Кеннеди убил преступник-одиночка Ли Харви Освальд. Потом убеждали, что Роберта Кеннеди также убил преступник-одиночка Сирхан Сирхан. Та же история повторилась и в случае с убийством Мартина Лютера Кинга, лидера движения за гражданские права черных и цветного населения. Затем «преступник-одиночка» стрелял в Рональда Рейгана. При этом все время повторяют, что речь идет об «отдельных, непоказательных и совершенно нехарактерных для Америки случаях». В реальности дело обстоит прямо противоположным образом — массовые убийства и расстрелы, как и политические убийства, очень характерны для США.

Это говорит о том, что в американском обществе, несмотря на его внешнюю демократичность, скрывается глубоко затаенная болезнь. Можно предположить, что эта агрессивная реакция отдельных граждан на американскую политическую системы (здесь мы не говорим о ситуации, когда одиночки использовались для достижения целей конкретного политического заговора, как в случае с Джоном и Робертом Кеннеди), следствие ненависти, существующей в обществе по отношению к системе власти. Ведь у многих людей в США есть ощущение, что политические процессы происходят очень далеко от них, что все решается узкой вашингтонской верхушкой, которая находится в Белом доме, Сенате, Палате представителей и американских ведомствах, будь то ЦРУ или ФБР, а граждане, живущие в Аризоне, Неваде, Небраске, Вайоминге и т. д., не имеют к делам этой верхушки ни малейшего отношения и никак не способны на нее повлиять. Собственно, такие настроения помогли Бараку Обаме победить на выборах 2008 года, поскольку многие увидели в нем человека, не связанного с традиционной вашингтонской элитой и способного обновить политическую систему.

Попытка убийства видного члена конгресса Габриель Гиффорде и расстрел в Аризоне состоялись в момент, когда в Америке был пик настроений недоверия к американской политической бюрократии и к Вашингтону как центру власти. В последние годы, как, пожалуй, никогда прежде, граждане США стали выступать против т. н. «большого правительства». Ставшая знаменитой «Партия чаепития», которая выражает крайнее недовольство администрацией Барака Обамы со стороны рядовых, белых, фундаменталистски настроенных американцев, отражает позицию людей, ощущающих себя все более отдаленными от центров принятия решений. Не случайно в США говорят о «Партии чаепития» и низовом правоконсервативном движении как о новой «правоконсервативной революции», которая направлена не только против Обамы или демократов, но и против всей верхушки американского общества.

Ирония истории состоит в том, что Барак Обама провозгласил своей главной задачей преодоление раскола в американском обществе. В ходе предвыборной компании он много говорил о том, что «США должны уйти от состояния гражданской войны» в области идеологии, от жесткого противоборства политических сил, о том, что он намерен примирить демократов и республиканцев, консерваторов и либералов. Но сделать этого Обаме не удалось. Даже напротив: с его приходом в Белый дом противоборство еще более усилилось.

Американская печать отмечает: американское общество еще никогда не было так глубоко расколото, как сегодня. Убийство в Аризоне стало лишь одним из признаков социального шторма, который зреет в США.

ФИНАНСОВЫЙ КОЛОСС НА ГЛИНЯНЫХ НОГАХ

Весной 2011 года для администрации Обамы главной проблемой стала даже не война в Ливии и в Афганистане, а колоссальный государственный долг, который достиг уровня ежегодного валового внутреннего продукта (ВВП) страны. В апреле произошло то, чего не было никогда. 70 лет — с 1941 года — рейтинговое агентство «Стэндард энд Пурс» выставляло рейтинги кредитоспособности Соединенных Штатов. И 70 лет оценка была одинаковой — тройное А (ААА), означавшее — ситуация стабильная. В 2011 году, впервые за всю историю, агентство выставило США негативную оценку. Это означает, что в течение ближайших двух лет существует серьезный риск резкого ухудшения финансового положения страны.

В связи с этим британская газета «Файнэншл таймс» написала: «Закачался опорный столб всей послевоенной глобальной финансовой системы». И это действительно так. Конгресс США постановил, что госдолг страны не должен превысить 14 триллионов 300 миллиардов долларов. Однако было ясно, что уже в мае — июне США перекроют эту гигантскую цифру.

И в США, и во всем мире заговорили о том, что Соединенным Штатам угрожает дефолт, за которым последует обвал доллара и крах мировой финансовой системы. Опасения усиливались и потому, что демократы и республиканцы никак не могли договориться о том, за счет чего именно сокращать этот чудовищный долг. В мае 2011 г. правительство США брало взаймы 42 цента из каждого доллара, который оно тратило.

И хотя Барак Обама заявил, что настроен оптимистично, Эрскин Боул, возглавлявший аппарат администрации Билла Клинтона, выразил уверенность, что «Стэндард энд Пурс» не преувеличивает, а напротив — принижает масштабы угрозы.

Гигантский госдолг, который сейчас стал главной темой в Америке, накапливался давно. О нем начали говорить еще при Рейгане, но затем привыкли жить взаймы — так удобнее. И уже при Буше-младшем, когда США тратили безумные деньги на вооружения и платили по несколько миллионов долларов за каждый день оккупации Ирака, вице-президент Чейни убеждал страну, что все в порядке, а жить в долг — это нормально. И вот теперь эта проблема, решение которой откладывала одна администрация за другой, накрыла Барака Обаму. Да, США по-прежнему колосс. Но в финансовом плане это колосс на глиняных ногах. И если раньше это было не очевидно, то теперь это бросается в глаза.

Последствия могут быть самыми неожиданными. Как писал британский обозреватель Гидеон Рахман, у Запада, и прежде всего у США, теперь может просто не оказаться средств на дорогостоящие военные операции за рубежом. А война в Ливии может стать последним всплеском американского интервенционизма. «Западные союзники воюют в условиях все более сокращающихся финансовых ресурсов, — писал Рахман. — …Время, когда президент США мог просто сказать, что Америка совершит задуманное «любой ценой», закончилось. Адмирал Майк Маллен, глава Комитета начальников штабов, уже заявил, что самая большая угроза национальной безопасности США исходит от их бюджетного дефицита» (The Financial Times, June 13, 2011).

Однако за последние полвека США привыкли играть по-крупному. Привыкли тратить гигантские средства на военные цели: на конец первого десятилетия XXI века на США приходилось 46 процентов мировых военных расходов. Они тратили на это больше, чем идущие следом за ними 23 ведущие военные державы мира! И США привыкли воевать. Хотя в апреле администрация Обамы и заявила, что прекращает прямые военные действия в Ливии, на самом деле США продолжили участие в войне. Уже после этого заявления США отправили в ливийское небо самолеты-беспилотники, которые должны поражать наземные цели, продолжали обеспечивать НАТО данными воздушной и космической разведки, а также приняли решение выделить 20 миллионов долларов на невоенную поддержку ливийских повстанцев. Но война в Ливии, как и войны в Афганистане и Ираке, ведется в долг. И в этом парадокс сегодняшней глобальной роли США, который не может скрыть ни деланный оптимизм Барака Обамы, ни жесткое выражение лица Хиллари Клинтон. Тот долг, который в свое время подорвал другую сверхдержаву — Советский Союз, был мизерным по сравнению с нынешним американским. Теперь пришел черед США ощутить, насколько опасно видеть себя мировым гегемоном, когда приходится жить и воевать взаймы.