Читать книгу "Бигуди для извилин. Возьми от мозга все! - Нурали Латыпов"

Говорят, есть правило: первое пришедшее в голову решение — слабое[41]. Честное слово, не всегда! Говорю это со знанием дела, как человек, имеющий опыт в игре «Что? Где? Когда?». Многое зависит от собранности, внимательности, «заряжённости» на ответ. Скорее, наоборот — первая реакция (при соблюдении указанных условий) оказывается весьма близкой к истине. Во всяком случае, «свет в конце тоннеля», как правило, возникает.

Теорию мышления изучали и продолжают изучать не только психологи. Выдающийся русский физиолог И.М. Сеченов выделил в качестве двух главных и взаимоопределяющих стадий мышления анализ и синтез. Лауреат Нобелевской премии И.П. Павлов показал, как формируются временные нервные связи, отвечающие за ассоциативные каналы. Приходя к умозаключению, организм (аналогично прочим своим занятиям), получая сигналы о каждом своём действии, непрерывно корректирует свою деятельность. То есть мысль непрерывным потоком «обтачивает» задачу-камешек, разворачивая её, изучая и анализируя. Мозг выдвигает всё новые предположения, получая дополнительную информацию и проверяя гипотезы, пока не будет выстроено решение, удовлетворяющее неким внутренним критериям правильности.

По словам уже не раз упомянутой мной Т. Черниговской, принятие решения у мозга занимает секунд 7–20, и принимается оно до того, как вы об этом узнаете и будете оставаться в уверенности, что это ваш самостоятельный выбор. Речь, конечно, идет о простых ситуациях, а не о жизненно важных решениях. Но это не избавляет от возникновения правомерного вопроса: «Так кто же кому принадлежит — я мозгу или мозг — Мне?».[42]

Знание — «активное постижение познаваемых вещей, действие, требующее особого искусства. Акт познания осуществляется посредством упорядочения ряда предметов, которые используются как инструменты или ориентиры, и оформления их в искусный результат, теоретический или практический… В каждом акте познания присутствует страстный вклад познающей личности и эта добавка — не свидетельство несовершенства, но насущно необходимый элемент знания» (М. Полани).

Майкл Полани — учёный-химик, получивший дополнительно и медицинское образование — уже упоминался в предыдущей части книги. Он создал выдающийся философский труд «Личностное знание», где проанализировал как различные аспекты процесса получения знания, так и основные характеристики самого знания. Один из важнейших тезисов его работы: «искусство познания и искусство действования, оценка и понимание значений выступают… как различные аспекты акта продолжения нашей личности в периферическом осознании предметов, составляющих целое. Структура этого фундаментального акта личностного познания диктует необходимость как участвовать в его осуществлении, так и признавать универсальное значение его результатов. Этот акт является прототипом любого акта интеллектуальной самоотдачи».

Речь идёт всего лишь о том, что конкретные знания могут быть получены только в процессе мыслительной деятельности. Познающий человек лично участвует в актах понимания. Бесстрастная, безличная истина познаётся и формулируется только в процессе мышления, носящем глубоко личностный характер, так что любая новая информация несёт на себе отпечаток её создателя. Человек (субъект) своими умственными усилиями постигает независящее от него объективное знание — оно, как говорит Полани, позволяет установить «контакт со скрытой реальностью». Лично от человека зависит форма, в которой он сумеет изложить это знание, глубина постижения, скорость мышления также определяется индивидуальностью. Конечно, мышление — совершенно индивидуальный процесс. Как и любое творчество. Попробуйте начать думать и творить, ведь «кто испытал наслаждение творчества — для того всех других наслаждений не существует!», как искренне полагал Антон Павлович Чехов. А уж он-то знал толк и в других наслаждениях…

В процесс мышления вовлечён человек как целое. При этом сама возможность осуществления мыслительных действий определяется именно наличием у него центральной нервной системы, мозга с особой структурой, характерной для данного биологического вида[43]. Но тип умозаключений, их содержание очень сильно зависят от способа формирования информационной структуры мозга. Проще говоря, определяются влиянием среды, культурой, образованием, общим строем мысли (как принято говорить — и в широком, и в узком смысле — Менталитетом). Личность должна быть готова принять новое знание, включить его в свою систему ценностей. «Потому что во многой мудрости много печали; и кто умножает познания, умножает скорбь» (Екклезиаст[44]).

Мышление — в простейшем понимании — предназначено для решения тактических и стратегических задач существования. Как решать — уже другой вопрос. Уровень информационной готовности для выработки алгоритмов решения можно назвать компетентностью. Иными словами, компетентность есть сумма знаний, определяющих пределы успешности выполнения задачи (и для животных, и для человека). Естественно, если компетентность — в том числе и генетическая — равна нулю, то никакие побуждения не могут вызвать выполнение данной задачи. Как-то прочитал почти по этому поводу: «Информация поступила в голову и безнадёжно ищет мозги»… Врачи знают: существуют больные, ввиду специфического повреждения мозга не способные различать пальцы на своих руках. Следовательно, они не могут научиться считать. Так что получать информацию, например, видеть — очень хорошо, но перерабатывать входные данные, понимать, что вижу — уже иной уровень мышления.

Ещё один важнейший вопрос: какую роль в процессе мышления играет человеческая речь. В качестве опорного можно принять утверждение: потенциальная возможность говорить зависит от генетических факторов, а реальная речевая продукция — от опыта. Что первично в этом процессе взаимообогащения и взаимосоздания — трудно сказать. Определённая логика есть как в утверждении Н. Хомского, что мозг создал язык, так и в тезисе «язык создал человеческий мозг» (Д. Дикон). Наверняка можно утверждать лишь: процесс мышления сложно зависит от внутренней речи — научно говоря, от соотношения «вербализованных и невербализованных слоёв мысли» — и речи, как таковой вообще (Л.С. Выготский и Ж. Пиаже).

«Последние исследования показали: неандертальцы нам родственники. Хотя в этом долгое время сомневались. Как-то страшновато было представить, что сотни тысяч лет назад на планете жили одновременно разные хомо. Представьте: есть кошка и некая НЕДОкошка. Она не лиса, не волк, она из тех же, но не вполне. Соседствовали разные виды хомо, и мы оказались самыми сильными и победили. Но почему НЕДОчеловеки (или «другие человеки») погибли? Ясно, что мы их переиграли, в том числе и с помощью языка. Гомо сапиенс научился разговаривать звуками, а неандертальцы, насколько нам известно, освоили только язык жестов.