Читать книгу "Дорогая кузина - Ирина Лобановская"

— Смотря какой национальности. Шотландец — может, — хмуро отозвался Малышев и задумчиво поинтересовался: — Интересно, ты когда-нибудь устанешь и заткнешься?

— Никогда, шеф! — бодро заверил его Никоша. — А я тут слыхал краем уха, что в эту зарплату нам всем дадут тройной оклад! Колись, Григорий Васильич!

Чтобы напугать Любу, Николай специально принес банку с бензином, вроде как для машины, и при всех потушил сигарету в этой банке. Любочка пронзительно завизжала и схватилась за трубку вызывать пожарных.

— Не боись, Любаня! — снисходительно успокоил Никоша, важно усаживаясь на стул. — Бензин зажигается только от открытого огня, и этот наглядный физический опыт сие доказывает. Хотя несведущему он кажется фокусом. Но дурачков много: часто в фильмах взрываются бензоколонки от брошенной сигареты. А что это у тебя за принтер такой? Я посылаю распечатать одну копию, а он посылает меня сразу на три…

Григорий махнул на него рукой. Работал парень отменно, а остальное… Каждому — свое… И каждый — своя собственная дробь, со своим знаменателем.

Мать все переживала да причитала: и когда ты, сыночек, женишься? Когда я смогу понянчить внуков?

Григорий молча пожимал плечами. В его ближайшие планы женитьба не входила. Он слишком привык к своей холостяцкой жизни. Она его устраивала, подходила по всем параметрам. Многим мужчинам известно, как она привлекательна, эта самая жизнь без семьи, без всякой обремененности и обязанностей. Твердо решив пока не обзаводиться законной половиной, Григорий два месяца жил с одной дамой, пять — с другой, а иногда почти по полгода обходился без любовницы и довольствовался случайными подружками. А им теперь в Москве не было числа — доступным и продажным.

Мать ужасалась и плакала в подушку тайком от сына.

Но Малышева вполне устраивало такое заурядное и даже несколько убогое существование. Он по своей природе был склонен к переменам и легкому, поверхностному течению жизни. И беспристрастно тянул на характеристику славного малого, без особых достоинств, но и без серьезных недостатков. Почти никто не подозревал, разве лишь кое-кто догадывался, что на самом деле Григорий Васильевич не так прост, как хочет казаться.

— А хорошая у меня фамилия: Малы-шев! Звучит, как "малый шеф", правда? — сказал он однажды Любочке, тотчас зардевшейся от его внимания. — Приходят к нам клиенты в агентство и спрашивают: "А где ваш шеф?" А ты на это отвечаешь "У нас сегодня малый шеф на задании". Люди думают: ну, надо же! У них, видать, есть большой шеф и малый. Просто замечательно! Система отработанная, что надо!

Начальник он был одновременно и требовательный, и вполне лояльный. Если клиенты не осаждали телефонными звонками, разрешал Любе и всем остальным заниматься своими делами. Завел в офисе большой телевизор "Сони" и порой сам включал, чтобы послушать новости. Отгадывал вместе с подчиненными кроссворды.

— Самый большой на планете жук, — однажды сказала Любочка, уткнувшись в очередной кроссворд. — Не знаете?

— Ну, как не знать! — воскликнул начальник. — Это некий Григорий Малышев! Слыхали о таком? Вот он — самый большой жук на планете!

Любочка хихикнула. Думала, шеф шутит. Но он был абсолютно серьезен.

— Вот по вертикали много букв — "родственник карпа", — продолжала Любочка.

Никоша тотчас начал рассказывать про рыб.

— Вы рыболов? — удивилась Любочка.

Никоша неистово удивился вопросу:

— А ты как думаешь?

Любочка вновь хихикнула.

— Шеф, ты как относишься к рыбалке? — прилип Никоша к Малышеву.

— К Рыбалке? Плохо! Я вообще советских маршалов не люблю! — пробубнил Григорий. — А ответ — толстолобик. Родственник карпа. Вот как этот наш общий друг! — и он ткнул пальцем в Николая, очень худого, с высоким лысым лбом. — Лобастый и костлявый!

— Кто лобастый и костлявый? Я?! — возмутился Никоша и тотчас мирно согласился: — Верно, шеф, ты как всегда прав! Но зато я со своим лбом знаю много такого, чего другие не знают. Например, когда падет Америка. Но пока не скажу. Тайна!

Люба залилась смехом.

К тому времени страна полностью потеряла операционное поле и агентуру, олигархи развалили КГБ, то бишь ФСБ. Оно им было не нужно и опасно. И Григорий еще раз убедился, что поступил разумно, поскольку всегда мыслил в правильном направлении.

Если вдруг выдавался свободный вечер, он подсаживался к Любаше взглянуть какой-нибудь юморной фильм. Она радовалась, а Гришка чувствовал себя распоследним подлецом. Ничего обещать этой милой девчушке он не мог, кроме как посидеть с ней рядом и с удовольствием подышать запахом ее духов.

Так пробежало больше года. В тот мартовский день показывали фильм про советских аэростатчиц в годы войны. Григорий шлепнулся на стул рядом с Любой как раз в тот момент, когда аэростат непредвиденно улетел, девушка осталась на нем в сетке, а молодой лейтенант повис на тросе. И полез по тросу вверх.

— Во! Лезет к ней! — оживился болтающийся неподалеку Николай, еще не потерявший надежды на Любино расположение, хотя шеф постоянно торчал у него на дороге, как непобедимый знаменитый танк "тридцатьчетверка". — Сейчас лейтенантик ее трахать будет! Ох, тяжела ты, мужская доля, тяжела! — Поймал грозный взгляд шефа и слегка испугался. — Прости, Любаша, сорвалось!

— Неисправимый! — буркнул Григорий. — Кроме того, думаю, в советском фильме этого не покажут.

— Да, в советских фильмах никто ничем подобным не увлекался, — с готовностью согласился Никоша. — Там все, как один, жили половой жизнью или занимались сексом.

Шеф неодобрительно покосился на него.

— А что я такого сказал?! — возмущенно завопил Колян. — У нас тут прямо институт благородных девиц, а не детективное агентство! И вообще, кто не смеется, тот давно сошел с ума!

Его торопливо прервала Люба, стремясь погасить новый конфликт, который грозил разгореться.

— Вот в советское время показали один раз что-то типа клипа: на селе у реки поют в грузовике музыканты в косоворотках, с балалайками, потом молния поджигает провода, взрыв — и музыканты прыгают в воду… А на этом фоне в воду входят сельские девушки в цветастых нарядах, заматывают юбки намного выше колена и полощут белье. Как Катерина Матвеевна в "Белом солнце пустыни". Я тогда еще маленькая была. В перестройку, когда к нам стали завозить и зарубежные развлекалочки, этот же советский клип повторили на Новый год.

— А-а! Бабы юбки поднимают! Это фигня — русская сельская эротика! — заявил Николай. — По дециметровкам гонят французскую эротику — куда круче! Там девки на подиуме в одних бикини ходят, а иногда…

Он уловил предостерегающий взгляд шефа, разозлился окончательно и умолк. Но сдаваться не собирался.

— На Новый год вообще по телеку одни приколы! Например, Дед Мороз или Баба Яга с рассеянным склерозом. Русский пипл все схавает! А знаешь, Любаша, нашу любимую байку о том, как еврей паспорт получал?