Читать книгу "Осень Атлантиды - Маргарита Разенкова"

— Лим, кто это? — прошептала Таллури.

— Судя по одежде — военный. И очень высокого ранга, — также тихо ответил Климий. — Лучше нам поскорее уйти.

— А по-моему, поздно. Он нас заметил, а удирать стыдно! — Таллури не намерена была сдаваться. — Мы просто постоим немного, будто не было ничего серьезного. И это правда! Пусть он сам решит, говорить ли с нами.

— Хорошо, — нехотя согласился Климий, — постоим.

Теперь уже было совершенно очевидно, что военный их заметил. Жрецы, разговаривая между собой, обращались и к нему, но он лишь молча кивал и, вполоборота, разглядывал компанию молодежи у подиума. Потом все же повернулся к своим собеседникам, наверное, чтобы попрощаться с ними, так как сразу после этого зашагал к своей вимане.

Климий и Тэрч затеяли вполголоса «непринужденную беседу», Нэфетис сделал вид, что прилежно их слушает, Рамичи, еще не обретшая дар речи, стояла в полном отрешении. И лишь Таллури не отводила взгляда от приближающегося офицера. «Если он видел меня на подиуме, — решительно подумала она, — то пусть знает, что я готова принять его порицание. Если нет — что ж, значит, мне повезло».

Стук его сапог по каменной кладке звучал как слова приговора, но Таллури смотрела на него нисколько не смущаясь. Военный был уже совсем близко и тоже смотрел ей в лицо. Взгляд — внимательный и уверенный — остановился на ее лице, скользнул по висящей на шее плетеной сеточке с макушкой пирамидки внутри, задержался на игрушке и вернулся вверх. Она видела, что чуть приоткрылись его губы, черты лица немного смягчились: он хотел что-то сказать. Но передумал — лишь блеснула на мгновение полоска белых зубов — губы сомкнулись, и лицо обрело прежнее неприступное выражение. Даже цвета глаз теперь не определить: «Какого же они цвета? Штормового моря? Пепла? Свинца?» Офицер прошел мимо. Всего несколько штрихов запечатлелись в сознании Таллури: скрип амуниции, летящий крылом птицы край плаща, дымная седина висков и, ошеломляюще-неожиданно, изысканный, терпкий аромат, который вдруг коснулся глубин памяти, словно пытаясь что-то безуспешно разбудить. Только зазвенела в ее душе струна — свободы и радости! Необъяснимо… Необъяснимо…

Жаль, что она не смогла заглянуть в его глаза. Ей, конечно же, удалось бы узнать об этом человеке нечто очень важное! Необычное и важное.

Поставив сапог на первую ступеньку, офицер остановился на мгновение, обернулся и коротко бросил через плечо:

— Минимальное безопасное расстояние — двадцать локтей.

Его голос звучал глухо и низко, как рокот далекой грозы.

Климий немедленно потянул ее за рукав, и она отступила на несколько шагов назад вместе со всеми.

Сухое шипение входного люка, щелчок замка — каменная платформа дрогнула-загудела, вбирая в себя вибрацию запущенного двигателя, и через несколько секунд, осыпанные мелкой пылью ударившей в них воздушной волны, пахнувшей горячим металлом и озоном, они могли видеть в небе лишь абрис удалявшегося черного аппарата.

Помолчали.

— Трансформеров такого класса, — невозмутимо завел Тэрч, — всего несколько штук во всей Атлантиде. Радиус полета — без ограничений. Взлет — от стелющегося до, как вы видели, вертикального. Для пилотирования этих аппаратов требуются высокий профессионализм и опыт. Хотя, как вы опять-таки видели, достаточно одного человека. И я должен особо отметить…

— Тэрч, — бесцеремонно перебила Таллури, — а что означает слово, написанное на его борту?

— Я не разглядел. Но это в любом случае всего лишь так называемое «личное имя машины». В нем нет технической информации. Его дает на свой вкус владелец виманы.

— Я нарисую, вот, — она нагнулась и прутиком вывела на земле, как запомнила, несколько букв, слева направо.

— Ты написала не в том порядке, мы пишем справа налево, — уточнил Тэрч. — Но в целом правильно. Только вот здесь и здесь — точки, а тут надо чуть длиннее, под строку. Имя этой виманы — «Торнадо».

— Что это значит?

— Торнадо — это такой смерч. Очень мощный, почти непредсказуемый и совершенно неуправляемый.

— Странное имя для летательного аппарата, — заметил Климий.

— А по-моему, ничего: красиво, звучно, сильно, — возразил его брат.

— И мне кажется, что красиво, — обрела наконец речь Рамичи.

— Тэрч, а что ты хотел особо отметить?

— Я?

— Ну да, ты сказал: «И я должен особо отметить…» Что?

— Ах, да. Но ты же меня перебила! — упрекнул он. — Особо отметить надо было бы то, что «Триада» способна взять на энергетический буксир любой летательный аппарат, то есть, — продолжал он вдохновенно, — создать вокруг себя энергополе для машины с разряженным аккумулятором. Как бы тянуть ее на себе, на своей энергии.

— Поняла. Еще там был какой-то знак — картинка в круге.

— Что еще за картинка? Опиши.

— Всадник в необычных военных доспехах. Под ним конь встал на дыбы. В руках человека копье, которым он разит какую-то тварь, что-то вроде змея с лапами и крыльями, — сообщила Таллури и, так как все почему-то замолчали и уставились на нее, подумала и на всякий случай добавила: — Шлема на всаднике нет.

Молчание затягивалось. Она проговорила без особого энтузиазма:

— Конь белый.

— Ты хорошо разглядела? — наконец выдавил Нэфетис.

— Она не могла это придумать. Просто описала то, что видела. М-да-а… — Тэрчтитлон уныло потянул себя за нос. — В общем, Таллури, это была вимана командующего Особым корпусом. Этот корпус выполняет только специальные задания правительства. Особый императорский корпус для особых, чрезвычайных ситуаций.

— А что тут делал командующий?

— Самое простое объяснение и, пожалуй, единственное, которое я могу дать: в прошлом он — выпускник Университета, сейчас — почетный гость.

— Нас накажут?

— Если он потребует. И сделают все, что он захочет.

— Он не станет жаловаться! — уверенно воскликнула Рамичи. — Видели, сколько в нем достоинства? Точно не станет!

— Будем надеяться, — заключил Климий. — Собственно, нам другого и не остаётся. Всё! Познавательная прогулка окончена. Хвала Единому — без жертв. Пора браться за дела.

Тэрч тут же ушел. Нэфетис увел в хранилище древних рукописей Рамичи, охочую до исторических редкостей. Она шепнула Таллури на ухо: «Он сказал, что доступ туда открыт только для студентов третьей ступени и выше, но ведущие могут иногда и ненадолго приводить своих ведомых! В познавательных целях!» За радостью получить доступ к раритетам сквозила плохо скрываемая гордость обрести такого ведущего: «Таллури, он такой умный! Прекрасно знает историю и литературу, а языков сколько!»

Уже уходя, Рамичи снова обратилась к Таллури и, озабоченно сдвинув брови, спросила:

— Ты ближе стояла, не обратила случайно внимания, от господина военного шел запах благовоний? Или мне показалось?