Читать книгу "Поверить в счастье - Лавиния Бертрам"

— Но он уже сделал тебе предложение?

— Да.

— Тогда, — безапелляционно продолжала Джулия Мелроуз, — ты выйдешь за него и спасешь нас с отцом от неминуемого позора. Ребенок должен родиться после свадьбы. В противном случае мы никогда не сможем смотреть людям в глаза. Подумай и прими верное решение.

— Ты не заставишь меня выйти замуж вопреки моему желанию. Я вполне в состоянии вырастить ребенка в одиночку. Если тебя это огорчает, мне очень жаль. — Гордая своей решительностью, Карина уже собралась повесить трубку, но ее остановили похожие на рыдания звуки. — Мама, ты плачешь?! Извини, я вовсе не хотела тебя обидеть.

— Ты никогда не думала о нас, — всхлипнула Джулия. — Уехала, не посоветовавшись, в Нью-Йорк. Вела там Бог весть какой образ жизни. — Тяжелый вздох. — Подумай о ребенке. Ты же не хочешь, чтобы он вырос без отца.

— Мама, ты говоришь так, словно я торговала собой в каком-нибудь притоне! Не забывай, я посылала деньги домой и помогала брату.

— Ты была любовницей аргентинского магната, — парировала Джулия. — Об этом пишут в газетах. Полагаешь, нам приятно читать такое?

Карина вдруг почувствовала, что сил продолжать разговор у нее уже нет.

— Извини, мама, мне нужно отдохнуть. Я позвоню тебе завтра. Не огорчайтесь, у меня все хорошо. — Она не стала выслушивать поспешные наставления матери и положила трубку.

В каком-то смысле ей даже стало легче. По крайней мере, объяснение произошло и приезд родителей откладывается. В этом отношении она была даже благодарна Мигелю, взявшему на себя бремя объяснений и значительно разрядившему ситуацию. С другой стороны, ее возмущала та бесцеремонность, с которой самозваный жених взялся устраивать ее дела. Интересно, какие еще сюрпризы он припас для нее на вечер?

7

Мигель Гомес задумчиво смотрел в окно автомобиля, несшего его по улицам Портленда. Как отнесется Карина к тому, что он позвонил ее матери? Кого приобрел он в лице Джулии Мелроуз, противника или союзника? Разговор с матерью Карины прошел нелегко, но постепенно они все же, как ему показалось, нашли общий язык. Они сошлись в том, что свадьбу надо устроить как можно скорее и провести ее максимально скромно, не привлекая к бракосочетанию ненужного внимания. Беременность Карины была уже заметна, и это следовало учитывать.

Она должна выйти на него замуж.

Ради себя самой, потому что ей не прожить без него.

Ради их ребенка, который должен носить фамилию Гомес.

Ради него, потому что он не может без нее.

И ради их родителей.

Еще пару дней назад, летя сюда, в Портленд, он думал, что никаких особенных проблем не возникнет, и никак не рассчитывал встретить столь яростное сопротивление. Карина встретила его предложение в штыки. Порой ему казалось, что она скорее согласится провести остаток жизни в аду, чем рядом с ним. Он видел ненависть и презрение в ее глазах, в тех самых глазах, которые всего несколько месяцев назад светились теплотой и любовью. Когда-то ее улыбка озаряла весь мир, и Мигель знал, что это — для него. Знал. А потом привык и к улыбке, и к теплу ее глаз. Стал принимать их как данность, как нечто само собой разумеющееся. Ему хватало того, что Карина нежно и самозабвенно, бескорыстно и щедро дарила каждый день.

Почему он был так слеп? Потому что не верил в будущее. Потому что жил по заранее составленному кем-то плану. Потому что считал ее карьеристкой, которой не нужна семейная жизнь. Он не стремился узнать ее лучше, довольствуясь тем, что она рассказывала о себе сама, и в результате просмотрел самое главное.

Потом, придя однажды в пустую уже квартиру, он обнаружил то, что она оставила для него: листок на голом полу. Она не взяла с собой ни одной из подаренных им вещей. Ушла с тем, с чем и пришла. Нет, не так. Она унесла с собой их ребенка. Вот тогда-то он и поверил. Поверил, еще не понимая, как такое могло случиться.

В тот же день он обратился в детективное бюро. Но было уже поздно. Она исчезла. А для него начались месяцы самых жутких мучений.

Если бы…

Каждый день начинался и кончался этим «если бы».

Если бы он не поддался нажиму родителей. Если бы Рафаэлла чуть раньше рассказала о своих чувствах к Крису Рэндольфу. Если бы он с самого начала поверил, что ребенок его. Если бы пришел в квартиру не в пятницу, а в понедельник.

Что ж, он совершил ужасную ошибку и заслужил ненависть и презрение Карины, но не мог жить с ними дальше. Нужно сделать все, чтобы убедить ее выйти за него замуж. Другого варианта нет и быть не может. Он нужен ей и нужен ребенку, что бы она там ни говорила. Он должен испытать все методы убеждения и добиться результата. Гомесы не признают неудач.

Мигель отвернулся от окна. Увидит ли он когда-нибудь в глазах Карины прежнее тепло?

— Ты видел это? — Карина бросила на стол купленные в киоске отеля газеты.

Мигель пожал плечами.

— Разумеется. Странно, что ты прочитала всю эту чушь только сейчас. О твоем уходе из шоу-бизнеса в Нью-Йорке писали еще три месяца назад. О твоей беременности узнали немного позже. Теперь кто-то разнюхал, что ты скрываешься в Портленде. Популярность приходит и уходит. Твое место заняли другие. Еще немного, и интерес к тебе потеряют даже те, кто засыпал тебя цветами после спектаклей.

— Хорошо, но здесь пишут не только обо мне, но и о тебе. Как им удалось установить связь?

— Похоже, за мной проследили. — Он виновато развел руками. — Ты же понимаешь, у каждого свой хлеб. Их хлеб — сенсации. Помнишь нашу последнюю встречу в баре «У Керри»? Какой-то репортеришко сделал несколько весьма пикантных фотографий.

— Зачем ты позвонил моей матери?

Ну вот, значит, Джулия Мелроуз поступила именно так, как он и предполагал.

— Твои родители должны знать, что об их дочери есть кому позаботиться. Мы замечательно поговорили. Нашли общий язык. Теперь они, по крайней мере, будут спать спокойно.

— Ты представил все так, будто наша свадьба дело решенное.

— А разве нет? — Мигель скользнул взглядом по ее заметно расплывшейся фигуре. — Прошлой ночью у нас получилось совсем даже неплохо, верно?

Карина почувствовала, как предательская краска смущения расползается по щекам, и отвернулась.

— Секс — это еще не все.

— Согласен, — легко согласился Мигель, — но начало хорошее. — Он опустился на диван и погладил ее по животу. — Кроме того, нам ведь нужно думать теперь и о нем. Ты же не станешь отрицать, что ребенку лучше расти с двумя родителями, чем с одним.

Кто же станет с этим спорить, устало подумала Карина. Проблема заключалась в том, что она больше не могла верить Мигелю. Кто знает, нет ли у него некоего скрытого мотива так торопиться с браком.

— Боишься, что я откажу тебе в доступе к ребенку? Думаешь, если мы будем женаты, то ты сможешь играть в жизни малыша более значительную роль?