Читать книгу "Тайные грехи - Стефани Блейк"

Блондинка рассмеялась:

– Нечего задирать нос, меня не обманешь, голубка. Все мы одинаковые под простынями, вернее, в постели!

– Искренне признательна за ваше предположение, – с высокомерным видом отозвалась Мара, расправив плечи и выпрямив спину – будто шомпол проглотила.

У каменных ступенек, ведущих к указанной женщиной хижине, Мара замешкалась. Возможно, мысль навестить Мэрион была не слишком удачной. Она бы повернула обратно и ушла, если бы не услышала, как ее окликают из открытого окна.

– Мара Тэйт! Глазам своим не верю! А я-то думала, что ты забыла про нас. Сейчас же иди сюда – хочу на тебя посмотреть!

Мара поднялась по ступенькам и остановилась у двери, скрестив на груди руки. Минуту спустя дверь отворилась. Лицо Мэрион светилось радостью. Она обняла Мару и втащила ее в комнату. Потом отступила на шаг, чтобы рассмотреть как следует.

– Господи! Что с тобой стряслось, дитя? Ведь ты стала настоящей женщиной! Глазам своим не верю!

И это было правдой: всего за несколько месяцев Мара Тэйт расцвела, она походила на бабочку, только что вылупившуюся из куколки. Ее приподнявшиеся груди рвались из обтягивавшего их пестрого платья, а бедра и ягодицы стали округлыми и соблазнительными – ясно, что Гордон Юинг не мог не заметить этого превращения. Теперь она, как взрослая женщина, ходила с распущенными волосами, ниспадавшими ей на спину, перехваченными только красной лентой.

– Должно быть, это оттого, что свой четырнадцатый день рождения ты встретила в пути, на колесах. Да ты просто как по волшебству преобразилась. Идем, выпей чашку чая.

Мэрион провела Мару мимо гостиной, где сестры Мерфи обычно принимали посетителей, потчуя их вином, развлекая песнями и пленяя то соблазнительной грудью, то стройной ножкой – наряды девушек не столько скрывали их прелести, сколько помогали их искусно демонстрировать. Хозяйка привела гостью в просторную кухню и закрыла за собой дверь.

– Ваш дом изнутри кажется намного больше, чем снаружи, – заметила Мара.

– Мы его перестраиваем. Теперь вот собираемся пристроить еще одно крыло. Дела наши идут хорошо, не жалуемся.

Негромко напевая, Мэрион насыпала в фарфоровый чайник заварки. Потом поставила кастрюлю с водой на печку, где уже был разведен огонь.

– Как Бриджит и Мэгги?

– Процветают, как и я. Я уже подумываю о том, чтобы открыть дело в Тумстоне. Девочки вполне справятся в Бисби и без меня. Конечно, если я переберусь в Тумстон, у меня будет шикарное заведение. Там живут настоящие джентльмены. А как ты, детка? Что поделываешь?

– Помогаю маме дома. – Мара вздохнула. – Но чаще всего скучаю и томлюсь.

Мэрион бросила на нее пронизывающий взгляд.

– Скучаешь? А как этот красивый малый? Он где-то поблизости? Как его зовут? Гордон?

– Гордон в основном пропадает в горах, ищет медь и золото.

Мэрион улыбнулась:

– Тогда у тебя есть все основания скучать. Но, – добавила она с озорным блеском в глазах, – если хочешь разнообразия и веселья, приходи к нам. Даю слово, здесь тебе скучать не придется.

– О, Мэрион, что ты говоришь?! – Мару эти слова смутили и взволновали. – Смотри, у тебя вода закипела.

– Да, здесь веселые уточки и селезни! – продолжала Мэрион, поворачиваясь к печке.

Пока заваривался чай, она открыла расписную жестянку.

– Расписано от руки.

– Красиво! – похвалила восхищенная Мара.

– Из Франции, – сказала Мэрион. – А погляди-ка, что внутри! – Она протянула Маре открытую жестянку. – Ты только взгляни на эти крохотные хорошенькие печенья!

– Птифуры, – кивнула Мара. – Я читала про них, хотя ни разу не пробовала.

– Они божественные. Угощайся.

Мара взяла одно печенье и откусила кусочек.

– О… восхитительно!

Мэрион смотрела на нее, склонив голову набок.

– Откуда ты знаешь такие слова? Птифуры! Можно подумать, что ты говоришь по-французски!

Девушка рассмеялась:

– Нет, не говорю, хотя очень хотела бы! Есть некоторые выражения, перешедшие в английский из французского.

– Подумать только! Сколько ты знаешь! Как бы я хотела быть такой же образованной!

– И сможешь стать, если захочешь. Мои знания по большей части из книг. Из них я узнала гораздо больше, чем от своих учителей в Уэльсе.

– Беда в том, – проговорила Мэрион, и лицо ее приобрело простодушное выражение, – что я не умею читать.

– Совсем не умеешь?

Глаза Мары стали большими, как блюдца. Мысль о том, что кто-то совсем не умеет читать, смутила ее.

– Это большое несчастье для тебя. Хочешь, я научу тебя читать и писать?

Мэрион была озадачена.

– А ты смогла бы? – спросила она.

– Конечно. Хочешь, я приду к тебе снова в ближайший понедельник, а потом в среду и пятницу?

– Прекрасно! Подойдет тебе время с часу до трех? В это время у нас меньше всего клиентов.

– Договорились. Бриджит и Мэгги тоже могут поучиться.

– Я их спрошу… Не хочу показаться невежливой, дорогая, но, боюсь, в гостиной сейчас начнется бедлам. Почему бы тебе не воспользоваться черным ходом? Зрелище в гостиной не предназначено для твоих невинных глазок.

Возвращаясь домой, Мара размышляла над последними словами Мэрион.

– Черт возьми! Мне надоело быть девственницей! Я устала от этого! – воскликнула она, обращаясь к рогатой жабе, сидевшей на камне у обочины дороги.

Двенадцатого сентября 1877 года Тэйты были приглашены на день рождения Гордона в большой дом на Холме. Это событие стало вехой в светской жизни Бисби, первым большим праздником со дня основания шахтерского городка.

Сначала Гвен и Мара отказывались принять приглашение.

– У нас нет таких туалетов и таких украшений, как у богатых женщин, – сказала Гвен мужу. – А если бы здесь и были магазины с такими нарядами, мы не смогли бы их купить.

– В город как раз приехал еврей – бродячий торговец. Я слышал, у него есть отрезы тканей. Можете пойти поглядеть. Вы ведь прекрасные портнихи.

Мара захлопала в ладоши.

– Мама, какая прекрасная мысль! Пойдем сейчас же!

Гвен с неохотой согласилась. Мать и дочь спустились на главную улицу городка. Бродячий торговец расположился со своей повозкой на площади, и, когда женщины семейства Тэйтов к нему подошли, вокруг него уже собралась толпа горожан, жаждавших взглянуть на товар. А товар был разный: башмаки, простенькие платья из хлопка и шерсти, грубое и практичное белье, обувь на все времена года, но главное – рулоны тканей для женщин, умеющих шить.