Читать книгу "Цвет страсти - алый - Черил Холт"

Ее окатило пьянящее чувство свободы. Она – простенькая, скромная Мэри Барнетт-Ливингстон – готова была дурно повести себя с утонченным Алексом Фарроу, человеком со сложным, противоречивым характером. Но какое это имело значение?

Он лег и вытянулся на кровати, притянув ее поверх себя. В глубине души она чувствовала себя очень уютно и комфортно, и не было никаких сомнений по поводу выпуклости под его брюками.

– Мистер Фарроу, что вы задумали?

– Пока и сам не знаю, – искренне признался он.

– Но у вас были же какие-то соображения. Почему вы здесь?

– Я все еще пытаюсь понять это.

– Мы станем любовниками?

– Похоже, уже стали.

Он пребывал в таком же изумлении и недоумении, как и она. Какова была их конечная цель? Они испытают сексуальное возбуждение, как животные во время гона? Понравится ли ей такое холодное соединение?

Скорее всего он воспримет их интимные отношения как простой, откровенный секс, и ничего более. Сможет ли она участвовать в этом, не вовлекая своих чувств? Если она не устоит, уступит, как она встретится с ним лицом к лицу позже?

Через секунду, прежде чем она могла продолжить свои размышления, Алекс поцеловал ее, обняв за шею и языком проникнув в рот.

Мгновение она была так изумлена, что буквально оледенела. Ее муж никогда не целовал ее подобным образом, поэтому она и не подозревала, что поцелуй может быть таким неистовым и возбуждающим. Она вырвалась из случившегося с ней столбняка и присоединилась к Алексу, крепко обнимая его, радостная от того, что может исследовать его тело. Она проводила руками по его плечам и рукам, голове и спине и даже храбро скользнула вниз, сжав его ягодицы, что определенно вызвало у него дрожь.

Он застонал и углубил свой поцелуй. Она раскачивалась, отвечая на малейшую его ласку. Хотя Мэри осознавала, что была одинока, ей никогда не приходило в голову, что она так изголодалась по ласке. Она чувствовала себя путником, затерявшимся в пустыне и неожиданно наткнувшимся на оазис.

Он перекатил их соединенные тела, так что она оказалась внизу, а он лежал поверх нее. Так как Алекс был крупным мужчиной, его вес придавил ее, но ей это очень понравилось. Он был знаком ей, словно пара старых шлепанцев, и ее тело приветствовало его, ноги раскинулись сами собой. Он проскользнул между ее бедер, его фаллос прижался к ее половым органам и терся там, где и следовало. У Мэри перехватило дыхание, она была переполнена до краев, почти парализована в предвкушении того, что он намеревался сделать.

Они идеально подходили друг другу, и ее вдохновило, что Алекс был знаком с женской анатомией и чрезвычайно сведущ в том, как надлежало поступать с ней.

Он точно знал, где коснуться ее и что подтолкнет их единение к его пику. По сути дела, Алекс понимал, что она предпочитает, гораздо лучше, чем она сама. Не то чтобы он был экспертом. Ее мужу следовало бы научить ее, но он не любил потеть и прилагать усилия, которые требовал половой акт, и если быть честной, она должна была признать, что ему был отвратителен весь этот, на его взгляд, мерзкий и грязный подвиг.

Ей не терпелось испытать большее, она с готовностью шла туда, где у нее не было раньше возможности побывать. Она потянула Алекса за рубашку, стаскивая ее и бросая на пол.

Грудь ее мужа была гладкой, грудь же Фарроу – мускулистой и покрытой густыми волосами; она скользнула ниже и уютно устроилась там.

Алекс затвердел от желания и рванул ее платье, разрывая ткань, чтобы поскорее обнажить ее бюст; затем его пальцы проникли за корсет и начали грубо массировать ее грудь.

Он схватил ее соски, до боли стиснув их, но как это было чудесно! Мэри воспламенилась, каждый ее нерв трепетал, она уже не могла выносить это состояние.

Когда она подумала, что вот-вот взорвется и что лучше уже не будет, Алекс взял в рот ее сосок. Ей пришло в голову, не было ли это посасывание частью брачного ритуала. С мужем ее соски были бы такими нежными, что она закричала бы в отчаянии, но единственный раз, когда она попросила мужа погладить их, он был так ошеломлен, что она никогда больше не повторяла своей просьбы.

Фарроу сразу понял, как обращаться с ними, как пощипывать и играть, пока она не начала извиваться в агонии. Когда это кончится? Знал ли он, что случается с женщиной? Что, если она погибнет от экстаза?

В свое время волна удовольствия накатывалась на нее одновременно с мужем. В первый раз Мэри была так изумлена, что очень громко выразила свой восторг, и это вызвало попреки со стороны мужа за распущенность и хитрость.

После этого, какие бы чувства ни охватывали ее, она подавляла свою реакцию. Если ее унесет, будет ли Фарроу шокирован? Будет ли ему это неприятно?

Алекс задрал ее юбку, возясь со своими брюками, и Мэри осознавала, что это была последняя точка, где она еще могла повернуть ход событий. Но она ничего не сказала. Ничего не сделала.

Он раздвинул ее ноги и вонзился между ними, растягивая ее головкой фаллоса. Затем быстрым движением он вошел в нее, заполняя все ее лоно, и она ликующе изогнулась.

Он проложил себе путь, затем вернулся к началу, и движение было столь сказочным, что удовольствие захватило ее в свои страстные объятия. Возбуждение было столь сильным, что она не смогла скрыть его и громко вскрикнула.

Алекс снова поцеловал ее, поглотив звуки ее радости, а сам быстро достиг точки наслаждения. Он пролился внутри ее, и их совместная страсть продолжалась и продолжалась, и подхватившая их волна, казалось, никогда не остановится. Молодая женщина наслаждалась каждой секундой их близости, запоминая детали, чтобы вспоминать их после того, как любовник уйдет.

Наконец они достигли высшей точки удовлетворения и вместе поплыли по морю удовольствия. Потом оба остались неподвижны; Алекс изучал свою подругу и хмурился, она поняла это, пробежав ладонью по его лицу, хотя и не знала почему.

Пришел ли он в ужас от ее реакции? Был ли ошеломлен, узнав, что она такая чувственная?

В ней вспыхнул гнев. Разве она приглашала его в свою комнату? Дала хоть малейший знак, что хотела того, что произошло между ними?

Если он был разочарован, ее это не касалось, и она не опустится до того, чтобы объяснять свою чувственность. Она прошла безрадостный путь в течение своего брака, но не станет рассказывать об этом Алексу.

Если он почувствовал себя неудовлетворенным, он может уйти, и хотя ей больно было думать, что это, возможно, их единственная встреча, пусть будет так, как будет, она взрослая женщина. Она согласилась на это по собственной воле. Не было причины сетовать и сокрушаться.

Мэри отвернулась, глядя в стену, давая ему понять, что, по ее мнению, рандеву окончено. Алекс медлил, словно хотел сказать что-то, но она молилась, чтобы он сохранял молчание. Что им было обсуждать?

Не произнеся ни слова, он оторвался от нее, и она немедленно повернулась к нему спиной. Хотя Мэри не могла его видеть, она представляла, как он поднимается, натягивает брюки, поправляет волосы и одежду.