Читать книгу "Под ручку с мафией - Марина Серова"

Широкие, приземистые ворота, сооруженные из неохватных, растрескавшихся от древности древесных стволов. Сквозь редкие щели тяжелых створок пробивался призрачный, похожий на лунный, свет. Воздух колебался от непрерывно звучащего волчьего воя. Волчица была где-то рядом.

Волчица была рядом, выла на возвышенности, задрав кверху морду. Я поманила ее, и она, не сводя с меня горящих янтарным пламенем глаз, махнула через темную ложбину, ткнулась лобастой головой в мои колени.

Теперь, в наступившей тишине, стало легче воспринимать окружающее. Ворота скрипели, и створки их колебались под напором с той стороны. Их надо было открыть. Я двинулась. Уши волчицы прижались, шерсть встала дыбом, клыки оскалившейся пасти заблестели в полумраке. Она громко лязгнула зубами на шевелящиеся створки ворот и поджала тяжелый хвост. Я постепенно отступала перед медленно расходящимися в стороны створками, не сводя глаз с открывающейся картины.

Густым, мертвенно-белым туманом заполнено все пространство по ту сторону ворот. В нем проглядывают какие-то смутные очертания. Сгущалось желание обрести безмятежность и уплыть отсюда, отдавшись густому, медленному течению, избавлявшему от необходимости принимать решения и отвечать за них. Бросить здесь волчицу, предать ее воле мертвящего тумана, имя которому — страх, и жить, проснувшись, дрожа от полосующих нутро волчьих зубов.

«Нет!» — молотками стучало в висках.

«Да!» — прорвалось шепотом сквозь еле разлепившиеся губы.

Волчица простонала, приседая на задние лапы.

Хлынул из ворот светящийся туман, свинцово прижимаясь к растрескавшейся земле, захлестнул, удушьем забил гортань. Волчица, зажмурив янтарные глаза, широко разинула пасть и завыла, расслабленно поматывая задранной головой.

Глаза открылись, когда все было кончено. Страх прошел. Он прошел быстро, потому что волчица все еще мотала головой, правда, молча. Я коснулась ее, она посмотрела. Пустота была в ее звериных глазах, или это моя пустота отразилась в них? Мы обе пересекли линию ворот и направились по узкому проходу между столами, покрытыми оцинкованным металлом. Я смотрела на возлежащие на них обнаженные человеческие тела, вглядывалась в лица. Старые и молодые, мужчины и женщины, красивые и безобразные. И нигде нет просвета, ни одного свободного места, а прилечь бы сейчас я не отказалась. И волчица не станет возражать против даруемой свободы, воспользуется ею с готовностью, а может, и с облегчением. Вон как понуро бредет она сзади, вывалив язык. Я в изнеможении привалилась к краю очередного, забрызганного нехорошей грязью стола. Как же быть?

«Быть!» — содрогнулся неподвижный воздух.

«Быть!» — конвульсивно дернулось мое утомленное тело.

Волчица, вняв этому призыву, вобрав его, с визгом бросилась мне на грудь и, приняв меня в себя без остатка, опрометью поскакала из этого сумеречного места.

Как всегда при возвращении из «путешествия», мозг не сразу принялся за исполнение своих обязанностей, и некоторое время я бессмысленно таращилась, смутно воспринимая окружающее. Наконец осознала, что вижу перед собой маленькую фигурку с отломанной по колено ногой, расплющенной грудью и перемазанным личиком, на котором сияли радостью непропорционально большие голубые глаза.

Кукла была прислонена снаружи к лобовому стеклу, прямо напротив меня. Что это, эхо из мира символов? Я завертела головой в поисках шутника и услышала детский смех. В боковом окне возникла развеселая детская физиономия, радовавшаяся отлично удавшейся шутке. Девчушка лет пяти-шести дотянулась, ухватила свою игрушку и, прижав ее к груди, вприпрыжку побежала по асфальтированной дорожке.

Дай тебе Бог, милое создание!

Время подходило, и, выведя машину на трассу, я уверенно двинула в гору. Сознание было спокойно, мысли четки. Страх жил, но ворота, открытые перед ним настежь, радовали уверенностью в собственных силах. К тому же я не обнаружила себя в том потустороннем морге, даже места для себя не отыскала! Сны бывают и вещими, а у меня — особенно.

* * *

Машину я припарковала в одном из дворов, поблизости от аэропорта.

Дальше пошла пешком. Пока можно было — по дворам, затем — вдоль бетонного ограждения летного поля по тропинке, между чахлыми, невысокими деревцами.

На место съемки фотограф обязан прибывать раньше своего «объекта», чтобы правильно выбрать место и надлежащим образом подготовиться. В моем случае времени на это не оставалось. Растранжирила я времечко, надеюсь, не без пользы.

Зал первого этажа не изобиловал пассажирами, и я пересекла его как можно быстрее, стараясь при этом не привлекать внимания окружающих. Укрывшись в углу под прозрачным колпаком над телефоном-автоматом, я быстро, но внимательно огляделась. Шубаровой в поле зрения пока не было.

Первый этап пройден. Я на месте и на линии движения объекта. Дверей, в одну из которых я вошла, объекту не миновать при объявлении посадки на рейс. Здесь же регистрационные кассы. Правда, Шубарова вполне может послать зарегистрировать свой билет кого-либо из провожающих, если таковые имеются. Для фотосъемки точка малопригодна, но для предварительного ознакомления с обстановкой — идеальна. С телефонной трубкой в руке я имею возможность в любой момент развернуть нос в любую сторону, не вызвав при этом недоуменных взглядов.

Мне ответила Варвара и любезно поздоровалась. На мой сочувствующий вопрос о кухонной запарке рассмеялась: мол, и хуже бывало, дочка помогает, да и готово уже все, а перемоют за гостями с утра. И охранники здесь. Один — снаружи где-то, другой — по дому мыкается. Я попросила позвать того, кто мыкается. Подошел, как я и рассчитывала, Костя. Быстро обговорила с ним детали нашего взаимодействия на сегодняшний вечер и попросила раздобыть у Варвары нашатыря на случай, если Станислав переберет спиртного и придется приводить его в чувство. После отбоя огляделась еще раз. Безрезультатно. Не спеша двинулась вдоль стены к переходу в смежный зал с входом со стороны остановок городского транспорта.

Я спокойно обошла весь аэровокзал, заглянула в кафетерий на втором этаже, еще раз оглядела с высоты оба зала. Мадам не было. Не торопится мадам, несмотря на то что регистрация билетов на питерский рейс уже начата.

Лоток у дверей со стороны остановок транспорта был обширен и привлекателен разнообразием разложенного на нем для всеобщего обозрения добра. Я выбрала место у стенда с фототоварами и, краем глаза поглядывая на входящих с улицы, занялась изучением выставленных на нем фотоаппаратов. Между прочим, я приметила «Кодак» — точную копию лежащего в моем кармане.

С трудом добившись внимания хозяйки всей этой роскоши, я извиняющимся тоном осведомилась, работала ли она в прошлую пятницу. Оказалось, что да, в прошлую пятницу она была здесь.

— Тогда вы должны меня помнить, — продолжила я радостно, — вы помогли выбрать мне фотоаппарат, вот этот, — я протянула ей камеру, незаметно сдвинув планочку под объективом.

Она взяла его и, нахмурившись, сравнила с имеющимися.