Читать книгу "Круто закручено - Марина Серова"

Мельников писанину отложил в сторону, вышел из-за стола, встретил посетителей и выразил вдове свои соболезнования. Дама всхлипнула и промокнула сразу отсыревший нос.

Андрей объяснил, что, несмотря на то, что Вересов вчера опознал ее мужа, жена все равно должна провести опознание. И мы поехали в морг. Мельников сел в машину к Вересову, и я сделала то же самое. Чего это я буду свою тачку гонять, когда можно на чужой проехаться? Да и от Мельникова отставать не хотелось. Он, может быть, в дороге какой-нибудь разговор заведет и что-нибудь важное для меня скажет.

Встретил нас тот самый Лекарев, с которым Мельников вчера по телефону разговаривал. Там еще два человека присутствовали, но они как-то все время стеснительно держались в сторонке и молчали. Вероятней всего, получили от Лекарева самое строгое указание – не светиться. Так что на дистанцию хорошей видимости эти два работника не приближались, и сказать о них что-нибудь определенное я не могу. А сам Лекарев производил впечатление совершенно нормального человека. Чисто выбрит, и халат почти белый. И напрасно Мельников вчера говорил, что они в морге совершенно свихнулись с перепоя. Никакого запаха спиртного я не почувствовала. Или, может быть, еще рано было, а с утра здесь не пьют?

Провел нас Лекарев в комнату, где покойники лежали, подвел к столу и откинул синюю простыню. Вдова посмотрела и опять стала промокать глаза и нос.

Нельзя сюда людей водить. Морг не музей, но куда денешься, если существуют формальности и надо их соблюдать.

– Узнаете? – спросил Мельников.

Вдова похлюпала-похлюпала и сказала, что да, узнает, это ее муж, Евгений Константинович Чернов.

– Вы совершенно уверены в этом?

Вдова подтвердила, что совершенно уверена.

– Показывай, – велел Мельников Лекареву.

Тот повернулся к другому, стоящему рядом столу и опять откинул синюю простыню.

Не знаю, как другие, а я, честное слово, совершенно обалдела. Здесь тоже лежал Чернов. Я посмотрела на тот, первый стол, – там Чернов, повернулась к этому, второму, – и здесь Чернов. Свихнуться можно…

– А это кто? – спросил Мельников у вдовы.

Вдова глянула на покойника, повернулась и подошла к первому Чернову. Внимательно посмотрела на него, вернулась ко второму и тоже внимательно его осмотрела.

– И Сергея, значит, тоже, – сказала она и промокнула глаза.

Я хотела тут же спросить, какого это Сергея, но посмотрела на Мельникова и промолчала. Ладно, пусть он сам спрашивает. И стала ждать, что он сейчас спросит. Наверное, что-то особенное.

– Вы знаете этого человека? – опять спросил Мельников. Подумаешь, гениальный вопрос. Так и я могла спросить.

– Это Сергей.

– Кто он такой?

– Это Сергей, – повторила вдова. – Брат моего мужа, Сергей Константинович Чернов. Они близнецы.

Вот так-то. Все до примитивности просто. Близнецы. До этого додуматься мы, конечно, не могли. Нас сразу какая-то эпидемия слабоумия охватила. И мы начали выяснять, почему покойники бегают по городу. И всю ответственность за наше с Мельниковым да с Самойловым слабоумие взвалили на бедного, ни в чем не повинного Лекарева. Перед которым и следует теперь извиниться.

– Вы еще раз посмотрите внимательно: который из них Евгений, который Сергей?

Вдова еще раз подошла к одному столу, потом к другому и подтвердила, что первый из них Евгений, а второй Сергей.

Вот и все. Больше нам в морге делать было нечего, и мы ушли оттуда. Работа там действительно неприятная, и главное, как сказал вчера Мельников, никакой романтики. Лекарев любезно проводил нас до порога и пригласил заходить, как только понадобится.

До отдела добирались молча. А там Мельников составил протокол опознания. И с этим вопросом все было закончено.

– Вы не возражаете, если я вам несколько вопросов задам? – спросил Мельников у вдовы.

– Спрашивайте, чего уж теперь, теперь уж все рав-но, – чувствовалось, что горе ее велико.

– Были у вашего мужа враги?

– Какие враги, что вы! Он был исключительно доброжелательным человеком.

– Да, да, на редкость доброжелательным, – подтвердил Вересов.

– И все-таки попытайтесь вспомнить, – нажимал Мельников. – Может быть, он кому-то, как говорится, дорогу перешел?

– Да нет же, – держалась своего вдова. – У него не было врагов… – Подумала немного и добавила: – У него и друзей по-настоящему не было. Он, знаете ли, все время занят. Работа, работа… Дома он все время тоже что-то делал или с дочерью занимался.

– А брат Сергей где работал?

– Не знаю. Раньше он работал на заводе, а потом завод закрыли, и я не знаю, чем он занимался.

Вот сейчас я бы ее спросила, часто ли они встречались с братом.

– Вы часто встречались с братом мужа? – спросил Мельников.

До чего же мы, наверно, казенные и скучные, если со стороны глянуть. У нас у всех одни и те же слова. Удавиться можно… А мы еще спорили, кто спрашивать будет, кто будет вопросы задавать. Да здесь автомат надо поставить, он и задаст все вопросы в лучшем виде.

– Редко, – не задумываясь, ответила вдова. – Я его уже несколько лет не видела.

– Что вы можете сказать о Сергее?

– Я ничего о нем сказать не могу.

Но когда она говорила о Сергее, о брате своего мужа, в голосе все время чувствовались нотки неприязни. И она не пыталась их скрыть.

– Но вы ведь родственники.

– Мы давно не встречаемся.

Клавдия Ивановна и так, чувствовалось, была не из лучших рассказчиков, а в положении, в котором она сейчас находилась, требовать от нее многого не следовало. Мельникову приходилось сведения о Сергее и все остальное, что он хотел узнать, вытягивать из нее по капле, по слову. Я одновременно и жалела его, потому что занятие это было каторжным, и не жалела, потому что мне он запретил вступать в разговор со вдовой и теперь пожинал плоды этого своего запрещения. А мне бы легче было с ней разговаривать. Женщине с женщиной всегда легче найти общий язык.

И все-таки он выдавил кое-что из этой молчаливой Клавдии Ивановны.

Оба Чернова закончили химический факультет. Она училась с ними на том же курсе. Братья все время не ладили между собой. Евгений был поспособней, а Сергей ему завидовал. После окончания университета Евгений пошел в науку, Сергей на завод. После окончания аспирантуры Евгений женился. По праздникам Сергей приходил к ним, иногда один, иногда с какой-нибудь девушкой. Причем девицы, по мнению Клавдии Ивановны, все были довольно низкосортными. Вкус у Сергея в этом отношении был отвратительный.

А однажды он привел Галину. Клавдия Ивановна не имеет представления, где он мог такую найти. Порочная женщина. У нее явно до Сергея был не один мужчина, а Сергей решил жениться. Она и Евгений долго уговаривали его не делать этого, но он, как всегда, ни ее, ни брата не послушал. И вроде бы женился на этой Гале, но их на свадьбу не пригласил. А может быть, и свадьбы не было. Как она потом узнала, Галина просто-напросто переехала к Сергею в квартиру. Так они и жили до сих пор, не зарегистрированные. Отношения с Сергеем после этого еще больше обострились. «Я сказала мужу, – сообщила вдова, – чтобы ноги ее в нашем доме не было. У нас взрослая дочь, ей скоро шестнадцать, и она не должна видеть подобной распущенности!»