Читать книгу "Клуб избранных - Александр Овчаренко"

Неожиданно честолюбивые планы поручика были грубо нарушены с грохотом ввалившимся в комнату начальником конвоя, лицо которого было укутано башлыком, а на папахе вырос маленький снежный холмик.

– Однако метёт по-зимнему, – произнёс он, протягивая одной рукой Рейнгольду пакет, а другой пытаясь размотать башлык.

На душе у поручика стало тоскливо: серый казённый пакет щедро украшенный множеством штемпелей и печатей, не сулил ничего хорошего. Стараясь не терять присутствия духа, Рейнгольд вскрыл пакет и углубился в чтение. В пакете находилось предписание губернского суда, согласно которому бродягу, назвавшегося Фёдором Кузьмичом[23], следовало препроводить под конвоем в Тобольск.

– С чего бы такая честь для простого мужика? – удивился поручик. – Включили бы в очередной этап каторжан, и дело с концом!

Начальник конвоя молча пожевал губами, отряхнул от снега папаху и, приоткрыв дверь в сени, крикнул конвойному:

– Опанасенко, заводи!

Солдат, бряцая заиндевевшей винтовкой, ввёл в комнату высокого мужчину, лицо которого было скрыто высоко поднятым воротником поношенного тулупа, а на голове до самых глаз была надета простая войлочная шапка.

– Покажитесь, милейший! – сдержанно, но с затаённым уважением обратился к мужику начальник конвоя.

Мужчина вздохнул, не торопясь, оправил воротник и снял шапку. Сквозь светлые спутанные волосы и нечёсаную бороду проступали тонкие благородные черты лица. Синие глаза глядели на поручика спокойно и без страха. Незнакомец ещё раз глубоко вздохнул, расправил плечи и, осматривая комнату, медленно повернул голову.

Рейнгольд мысленно ахнул. Под поношенным тулупом явно угадывалась офицерская выправка, а благородная посадка головы и широкие плечи в сочетании с высокой грудью никак не могли принадлежать простому мужику. Что-то до боли знакомое было в чеканном профиле незнакомца. В следующее мгновение Рейнгольд понял, на кого похож конвоируемый, но вслух произнести не решился.

– Царь! – заорал вдруг дурным голосом Опанасенко. – Это же наш батюшка Александр! Так он не умер!

Начальник конвоя не побрезговал, лично соизволил кулачком нижнему чину в зубы ткнуть. От полученной зуботычины Опанасенко отлетел к печке и выронил винтовку. Незнакомец поморщился, натянул войлочную шапку по самые глаза и опустил голову. Вмиг и наваждение пропало: перед поручиком стоял незнакомый двухметровый мужчина в поношенной крестьянской одежде.

– Ну, что, Опанасенко, понял, кто у нас царь? – спокойно спросил офицер, оттирая с перчатки капельки солдатской крови.

– Понял, Ваше благородие! – ответил конвоир, выплёвывая на чисто вымытые половицы выбитый зуб. – Как не понять! Спасибо за науку!

– На этом моя миссия закончена, а вам, сударь, надлежит препроводить конвоируемого установленным порядком в Тобольск. – обратился начальник конвоя к Рейнгольду. – Я же, с вашего позволения, возвращаюсь в губернию. Желаю здравствовать! – и, небрежно козырнув, офицер вместе с конвоиром вышли из хорошо протопленной комнаты в снежную круговерть.

– Чёрт знает что! – повторил поручик, косясь на необычного посетителя.

Свидание с Василисой Лукерьевной откладывалось на неопределённое время.

– Извольте присесть… Ваше величество! – иронично произнёс поручик, указывая кивком на стоящую возле печи лавку.

Незнакомец поблагодарил поручика кивком головы, и с достоинством опустился на отполированную седалищами многочисленных посетителей деревянную лавку.

И чем больше поручик всматривался в незнакомца, невольно подмечая, как он держит прямо спину, как машинально поглаживает большим и указательным пальцами давно не стриженые усы, на гордо поднятый подбородок, тем больше убеждался, что перед ним находился не самозванец, а аристократ по крови. Рейнгольд глубоко вздохнул и покосился в окно: где-то там за Уральским хребтом, укрытым от глаз снежной круговертью, его ждал Тобольск.

Поручик ошибался: Тобольск ждал не его, Тобольск ждал странного незнакомца с тонкими и красивыми чертами лица, заброшенного волею судеб на задворки Российской империи и скромно называвшим себя Фёдором Кузьмичом.

Глава 13

Надо отдать должное нашему аналитическому отделу. Я не знаю, что за специалистов привлёк наш Директор, но свой хлеб они отрабатывают с лихвой. Вот и сейчас по заданию Центра я еду в Казань-град, искать причину беспокойства наших аналитиков. Короче, пойди туда – не знаю куда, принеси то – не знаю что.

На этот случай существует чёткая схема действия сотрудника ЗГС. Казалось бы, всё просто: приехать, легализоваться, внедриться в интересующие тебя структуры, собирать и анализировать полученную информацию, далее действовать по обстановке, не забывая информировать Центр. Элементарно, Ватсон, но это на первый взгляд. За каждой строчкой инструкции встаёт масса проблем, которые надо решать «на высоком профессиональном уровне». На этот раз назревает действительно что-то серьёзное. Не зря ведь меня «стёрли», не дожидаясь выхода из больницы, куда я попал с почечными коликами. Хорошо хоть оставили данные в стационаре, а то бы выписали со скандалом на следующий же день.

О том, что меня «стёрли», я догадался после того, как меня перестала навещать жена и маленькая пухлощёкая дочурка. Через три дня в палату пришёл мой школьный товарищ, который принёс апельсины и шумно возмущался, почему я не сообщил ему о болезни.

– Ты же знаешь мои связи, я бы всё устроил, и тебя уже неделю носили бы на руках самые красивые медсестры и лечили лучшие в городе врачи! – ораторствовал школьный друг и дружески похлопывал меня по животу.

Я морщился от боли и старался улыбаться. Школьного товарища я видел первый раз в жизни. Соседи по палате тактично оставили нас вдвоём и за полчаса мой «старый друг» успел передать задание Центра и кое-какие инструкции.

Этого было мало. Это понимал и я и прибывший связной. Более подробный инструктаж я должен был получить после прибытия на место проведения операции. Вместе с апельсинами связной передал толстый потрёпанный том с интригующим названием «Целебный источник. Тысяча и один способ поправить здоровье при помощи уринотерапии».

– Ты здесь найдёшь много для себя полезного, – сказал на прощание «школьный товарищ», протягивая книгу.

Вечером, когда соседи по палате дружно убыли в столовую на ужин, под обложкой книги я обнаружил новый паспорт на имя Кондратьева Казимира Радомировича, 1978 года рождения, уроженца города Кишинёва Молдавской ССР, военный билет, водительские права, диплом об окончании Московского института стали и сплавов, дающий мне законное право называться металлургом, трудовую книжку, сберегательную книжку на предъявителя, а также свидетельство о разводе с гражданкой Кондратьевой Стефанидой Дормидонтовной, 1984 года рождения. В свидетельство была вложена фотография моей бывшей и довольно симпатичной жены, а также краткое изложение нашей короткой, но бурной семейной жизни. Видать, что-то не сложилось у меня со Стефанией, ну да и бог с ней! Хорошо хоть детей нет. Холостому в жизни устроиться проще.