Читать книгу "Ислам от монаха Багиры - Ренат Беккин"

Ознакомившись с первым делом Абдуллы, и узнав, что потом произошло с его участниками, Козлов был восхищен.

— Какой молодой и умный — подумал он и в тот же вечер вызвал Абдуллу для ознакомительной беседы за чашечкой йеменского кофе. Встреча удалась: и Козлов, и Абдулла были в восторге друг от друга. Во время их почти трехчасовой беседы то и дело слышалось: "Уважаемый Абдулла Петрович!", "Уважаемый Владимир Алексеевич!"…

На этот раз Абдулла не ожидал от Козлова такой же обходительности. В его просторном кабинете, обитом зеленого цвета бархатом, Абдулла увидел какого-то мужчину в милицейской форме, что-то докладывавшего Козлову.

— Подожди, Михаил Аркадьевич! — по-приятельски сказал он сидевшему рядом с ним капитану. — Тут у нас разговор с уважаемым будет. Ты где-то через часик зайди.

— Через часик? — подумал Абдулла. — Что он собирается со мной делать целый час?

— Садись, Абдулла Петрович, — вполне приветливо произнес Козлов, вставая навстречу Абдулле, — докладывай, как ты дошел до жизни такой. На профессоров нападаешь среди бела дня. Хотя нет, ответь сначала: все, что в газетах о тебе пишут, — правда? — Козлов потряс перед Абдуллой утренним номером "Невского джихада".

— И да, и нет, — смутился Абдулла.

— Отлично, — почему-то обрадовался Козлов, — тогда с сегодняшнего дня ты отстраняешься от работы — вплоть до окончания расследования по твоему делу и вынесения судебного решения. Кроме того, тебе предстоит пройти Комиссию Министерства по распространению благодати и предотвращению порока.

Комиссия эта, состоявшая из мусульманских духовных лиц и правоведов, была своего рода высшей судебной инстанцией по религиозным вопросам для всех мусульман. В ее компетенцию также входило расследование преступлений, совершенных служителями культа или факихами.[23]Решения Комиссии были обязательными для исполнения всеми государственными органами и учреждениями на территории России. Абдулла знал насколько серьезно Комиссия подходит к своей работе. Для того, чтобы доказать искренность своих намерений, необходимо было пройти многоуровневое испытание. Легче было судиться в нескольких судебных инстанциях, чем в течение нескольких часов оправдываться перед членами Комиссии. Значит, и в самом деле плохи его дела, если его вызывают уважаемые улемы.[24]

Абдулла посмотрел на Козлова. С виду тот казался спокойным и совсем не злым, только слегка теребил мочку правого уха.

— Я хотел бы услышать от тебя, что же все-таки произошло, — скорее попросил, чем приказал Козлов.

— Какая разница, уважаемый полковник, Вы же мне все равно не поверите, — ответил Абдулла.

— Мухин! Не ломайся и отвечай, когда тебя спрашивают! — отрезал Козлов. — Я тебя не для светской беседы вызвал.

Абдулла уставился в пол. Что ему рассказывать? Про Баума, Кузина и рукопись? Нет, ни в коем случае! Рукописи больше нет, но есть Баум, у которого могут быть проблемы. Содержание рукописи — едва ли подходящая тема для разговора с Козловым. Но ведь будет еще Комиссия, и если Абдулла не скажет им всю правду, у него не будет шанса оправдаться и работать в дальнейшем шариатским судьей. Впрочем, Комиссия — это одно, а Козлов — совсем другое. Там мусульмане, они могут понять…

— Ну, что задумался? — торопил Козлов. — Какого рожна ты ворвался к Кузину? Где, кстати, твой напарник? Как его?..

— Касумов, — угрюмо ответил Абдулла. — Только он здесь ни при чем. Когда я вызвал его, я даже не объяснил, зачем мы едем к Кузину. Он лишь выполнял мои приказания… вернее, просьбы, и потому прошу снять с него все обвинения.

— Хорошо, а мне ты тоже не хочешь объяснить, что ты забыл у этого несчастного Кузина? — Козлов, не моргая, смотрел в глаза Абдулле.

— Аллаху 'азым! — подумал Абдулла. — Этот пока все не узнает, — не успокоится. Ладно, скажу ему, что приходил за рукописью. И все. Тем более, что про рукопись писали в газетах.

— Я действительно пришел к нему за рукописью, — лаконично сообщил Абдулла.

— Что за рукопись? — хищно спросил Козлов.

— Список Корана, — не вдаваясь в подробности, произнес Абдулла. — Очень ценный. По имеющимся у меня данным, эту рукопись похитил Кузин.

— По имеющимся данным, — передразнил Абдуллу Козлов. — У тебя что, агентурная сеть в Институте востоковедения?

— Я узнал об этом от одного человека, — робко сказал Абдулла.

— Какого человека? Не ломайся, — наступал Козлов.

— Владимир Алексеевич! — Абдулла вопросительно посмотрел на Козлова. — Я, конечно же, Вам всецело доверяю и рассчитываю на Вашу честность и благородство… Но я не могу сообщить Вам имя этого человека, так как опасаюсь за его жизнь.

— Да ты спятил, братец! — громко засмеялся Козлов. — Сейчас я побегу убивать твоего агента. По-моему, это после твоих прогулок на Московском произошло убийство. Ты теперь у нас личность популярная. Почти как Джек-потрошитель. Про тебя все газеты пишут. Так что давай без фокусов выкладывай все, как было.

Абдулла молчал.

— Да что ты молчишь, дурья твоя голова? — Козлов подошел к насупившемуся Абдулле. — Ты пока еще не в суде и не перед Комиссией. Я тебе помочь хочу, а ты в молчанки играешь. Неужели, ты не можешь понять, что своим походом к Кузину ты дискредитировал шариатское правосудие? На тебя многие, как на надежду ислама и шариата смотрят, а ты себе такие выходки позволяешь. Ты если не о себе, то о других мусульманах подумай: каково им будет после того, что они о тебе узнают?

— Вы прямо как в той статье говорите, — с грустной иронией заметил Абдулла. — "Позор шариатского судьи".

— А что я не прав, что ли? — то ли обиделся, то ли сделал вид, что обиделся Козлов. — Ну, давай, рассказывай!

Абдулла пристально поглядел на Козлова, сделал обычный для подобных ситуаций глубокий вздох и начал рассказывать о своих вчерашних приключениях, опуская некоторые подробности, касавшиеся, в основном, содержания рукописи. Полковник с интересом слушал рассказ Абдуллы. Когда тот закончил, Козлов некоторое время молчал, потом вдруг хлопнул ладонью по столу, заставив подпрыгнуть стоявший на нем графин со стаканами:

— Ну, ты даешь! Одного не могу понять: почему ты сразу не обратился в следственные органы? Нервишки захотелось пощекотать?

— Владимир Алексеевич! — Абдулла исподлобья посмотрел на Козлова.

— Ладно, ладно! Не смотри на меня так! — засмеялся полковник. — Ну, и как звали твоего профессора?

— Владимир Алексеевич! Профессор обратился ко мне лично и просил меня никому не говорить о случившемся, — продолжал отбиваться Абдулла.

— Профессор просил, — опять передразнил Абдуллу Козлов. — А если бы тебя этот профессор грохнуть кого-нибудь попросил, ты бы тоже с радостью побежал выполнять его просьбу?