Читать книгу "Пятнадцатый камень - Елена Стринадкина"

— Неважно, забудем. Ты не знаешь, куда он мог среди ночи смыться? И когда?

— Только не к певичке! Я Квасницкого знаю шапочно, но по тому, что мне рассказывали о нем, он тяготеет к женщинам со зрелым шармом. Короче, с писанками он бы возиться не стал. Теоретически Нонна в его духе, но данный расклад не для него. И, повторяю, о его контактах я совершенно не осведомлена. Что касается времени, то когда я пошла спать, он был еще здесь.

Что ж, Клим так и предполагал. Он мог бы беседовать с Элькой бесконечно. Так бы и сделал, если б не "особое поручение", разрази его. Они еще поболтали немного. Элю слегка развеяли истории про ближних и дальних, она как будто забыла о том, что «обязана» оказывать помощь следствию или сопротивление, — кому как нравится. Поплакала, наконец, открыто о Тимуре, об этом "упрямом татарском мальчике", который, прежде чем выпить шампанское, долго размешивал его алюминиевой ложечкой, задумчиво катал хлебные шарики и носил носки с якоречками. Ловил рыбу и требовал, чтобы Эля даже в жару носила колготки — иначе неприлично. Но если бы он требовал только это, так сегодня бы Эльвира Федоровна осталась вдовой, а вовсе не "худышка Маргарита с эпилированными конечностями", вот в чем «несбывшееся», которое не просто "иногда зовет нас", как писал незабвенный Саша Гриневский, — оно иной раз спит с нами в одной постели.

Глава 8. The Beatles и силиконовая грудь

Выходя из бильярдной, Клим стал свидетелем удивительного эпизода: Нонна, спускаясь с лестницы, нечаянно наступила на развалившегося Мураками. Видимо, темпераментом животное не отличалось, зато Леди проявила незаурядную ловкость рук. В руках ее был все тот же поднос, содержимое которого стало стремительно съезжать вниз. Хозяйка дома, как опытная официантка, грациозно предотвратила посудное извержение, а богемский бокал и вовсе поймала на лету. "Однако с моторикой и меткостью тут у многих все в порядке, — отметил Буров со злой досадой. — Не будет удивительным, если среди присутствующих найдутся даже мастера игры в гольф. Можно сказать, что от подозреваемых нет отбоя…"

Клим поспешно изобразил на лице озабоченность, сочувственно посетовал на вопиющую леность нынешних кошачьих и, как бы между прочим, тихо спросил:

— А почему ты нынче за «шоколадницу»? Что с Верой Палной?

— Она прилегла. Ночью глаз не сомкнула да еще стресс такой. Все-таки пожилой человек…

— А мне сказала, что всегда очень быстро засыпает, — озадаченно пробормотал Буров.

— Это она с перепугу! Вера впечатлительная и очень боится навредить кому-нибудь… но вообще она человек честный и все как на духу расскажет, — противоречиво заверила Леди, сдувая со лба выбившуюся из прически прядь.

Так-так. Может, в добавок к впечатлительности и честности Муази еще и глуховата? Для человека, пережившего приступ бессонницы, она слишком мало слышала в прошедшую ночь. Чей-то смех… смех? Клим силился припомнить, кто же смеялся перед тем, как он сам удалился на боковую. Разве что Ида, но когда вечеринка уже набрала обороты и гости разбрелись по двое, по трое, он не помнил, чтобы кто-нибудь смеялся, перекрывая общий гул. А ведь еще включали музыку, и, кажется, Элька и Гогель, пока того не свалил пьяный Морфей, пытались петь под караоке. А Буров в это время пытался изобразить вместе с Идой импровизированное и далекое от канона танго. Она, конечно, смеялась.

Пожалуй, Муази не могла этого не слышать. Впрочем, тогда уж и того, что позже произошло в бильярдной, — если следовать логике. Одно дело, когда просыпаешься от резкого звука, другое дело, когда совсем не спишь. В последнем случае слышишь все, и более того — начинаешь с досадой прислушиваться. Что Муази было бы нетрудно, потому как ее комната отделена от места преступления тонкой стеной. Никто, однако, не швыряется тяжелыми предметами посреди безмятежной беседы. Значит, неминуем повышенный тон, крики, угрозы? Или это убийство шепотом…

Эле Клим аплодировал за правильный выбор. Торжество спасительного инстинкта не может не радовать. Закрутила роман с Тимуром, а родила «налево», но так, чтобы обиженный имел твердые подозрения о собственном отцовстве. Кажется, у шимпанзе есть кровавый обычай, когда самцы пытаются уничтожить чужих детенышей, чтобы расчистить путь своему потомству. В ответ на это самки, дабы защитить своих чад от смертельной опасности, начинают вести разгульный образ жизни, чтобы никто толком не знал, от кого у них дети. Хотя первоначальная подоплека у «гулящих» — принцип удовольствия. И тут можно увязнуть в теме женского оргазма и его эволюционной функции, а это в планы Бурова не входило. Но надо признать, что даже он, человек сторонний в той давней истории, не поверил в Тимура№ 2…

Бог с ним. В гостиной Клим заметил изрядно уставшего Гарина, которому хотелось "заснуть, проснуться — и чтоб все как прежде". Мешки под глазами и общая помятость состарили Силю лет на десять. Впрочем, тут не было помолодевших.

— Чего нарыл? — вяло поинтересовался хозяин дома.

— Скажи-ка, когда ты вчера провожал пьяную Лизу в комнату, ты у нее задержался? — неучтиво ответил Клим вопросом на вопрос.

По гаринской физиономии пробежала рябь болезненного изумления. После недолгого замешательства он взял себя в руки и даже повеселел:

— Ты мне алиби придумываешь или наоборот "дело шьешь"?! Шустро… я сглупил, конечно, вчера. Начал к ней приставать… ну в смысле колоть ее по поводу диска. Думал, хотя бы в глаза посмотрю ей и все пойму. Под мухой-то врать тяжелее, согласить…хотя есть умельцы. Но Лиза чуть в штаны не наделала от обиды и, похоже, не кривлялась. Я себя чувствовал последним кретином. Она аж протрезвела…

— И что же было дальше? — как можно более нейтральным тоном поинтересовался Клим.

— А что могло быть? Я извинился и вышел. А после этого эпизода на меня такая усталость навалилась, и наше сборище резко опротивело… Смотрю на Тиму, на Рому, и думаю, мол, гори оно все синим пламенем… вот и погорело!

— Во сколько ты уснул? — быстро отреагировал Буров, чтоб не дать Силе углубиться в комплекс вины.

— Не помню. Почти сразу после Лизы и пошел спать.

— Кто оставался в гостиной или бильярдной?

— Ну я ж сказал — Тима и Квас, больше никого.

— А Эля и Ида?

— Я их не видел. Элька вырубилась уже, наверное…

— А, кстати, Квасницкого, наконец, запеленговали? — без особой надежды закинул удочку Клим, на что хозяин дома обреченно повертел головой.

Выходит, Рома до сих пор не вышел на связь… и, значит, пора задать вопрос, давно вертевшийся на языке:

— Скажи, как зовут певицу, которую хочет раскрутить Роман?

Сильвестр, прогоняя ступор, потер и без того воспаленные глаза:

— Ее зовут Мишель, — наконец, брезгливо вспомнил Гарин, словно извиняясь за неуместную в данный момент фонетическую конструкцию. — Как ты понимаешь, это… как у них называется…не псевдоним, а сценическое имя.

— А ее координаты вы с Юсуповым знаете?