Читать книгу "Бувар и Пекюше - Гюстав Флобер"

До сих пор Кювье был окружён для них ореолом, стоял на незыблемой высоте. Теперь их вера в него была подорвана. Порядок мироздания оказался совсем иным, и друзья потеряли уважение к этому великому человеку.

Из биографий учёных и популярных книжек они почерпнули кое-какие сведения о доктринах Ламарка и Жоффруа Сент-Илера.

Всё это противоречило их прежним представлениям и учению церкви.

Бувар испытал при этом облегчение, точно освободился от пут.

— Хотел бы я послушать, что скажет теперь достопочтенный Жефруа о всемирном потопе!

Друзья застали аббата в садике, где он поджидал членов церковного совета, которые должны были обсудить с ним вопрос о приобретении нового церковного облачения.

— Что вам угодно, господа?..

— Мы пришли за разъяснением…

Первым заговорил Бувар:

— Что означают такие выражения из книги Бытия, как «бездна развёрзлась» и «хляби небесные»? Ведь бездна не может развёрзнуться и в небе нет хлябей!

Аббат опустил глаза и, помолчав, ответил, что следует делать различие между духом и буквой. Понятия, которые сначала нас смущают, становятся вполне закономерными, если в них вдуматься.

— Прекрасно, но как объяснить то место в Библии, где говорится, что дождевая вода залила величайшие горы в две мили высотой. Подумайте только: две мили! Слой воды толщиною в две мили!

Подошедший в эту минуту мэр воскликнул:

— Вот бы искупаться, разрази меня бог!

— Согласитесь, — прибавил Бувар, — что Моисей чертовски преувеличивает.

Священник, читавший когда-то Бональда, возразил:

— Не знаю, какие соображения руководили им; вероятнее всего, желание внушить спасительный страх народам, которыми он управлял!

— Но откуда взялась такая масса воды?

— Кто знает! Воздух превратился в дождь, как это бывает постоянно на наших глазах.

В калитку вошёл податной инспектор, г‑н Жирбаль, с помещиком, капитаном Герто; трактирщик Бельжамб вёл под руку бакалейщика Ланглуа, который передвигался с трудом из-за катара.

Не обращая на них внимания, в разговор вмешался Пекюше:

— Прошу прощения, г‑н Жефруа. Вес атмосферы — и наука доказывает это — равен весу слоя воды толщиною в десять метров, который покрыл бы весь земной шар. Следовательно, если бы воздух сгустился и выпал на землю в виде дождя, это весьма мало увеличило бы массу существующих вод.

Члены церковного совета, удивлённо тараща глаза, слушали Пекюше.

Священник вышел из терпения.

— Не станете же вы отрицать, что в горах были найдены раковины! Кто их туда занёс, если не потоп? Ведь раковины не произрастают на грядках, как морковь!

Рассмешив этими словами собравшихся, он прибавил, поджав губы:

— Если только ваша наука не считает и это возможным!

Бувар пустился было в спор, сославшись на теорию горообразования Эли де Бомона.

— Не слыхал о таком! — возразил аббат.

Фуро поспешил вставить своё слово:

— Бомон, уроженец Кана? Я как-то встретил его в префектуре!

— Но если бы ваш потоп нёс с собой раковины, — не унимался Бувар, — их находили бы на поверхности Земли, а не на глубине трёхсот метров.

Священник сослался на достоверность Священного писания, на древние предания и на животных, обнаруженных замёрзшими в сибирских льдах.

Но это вовсе не доказывает, что люди жили одновременно с этими ископаемыми! По утверждению Пекюше, земля гораздо старше человека.

— Дельта Миссисипи образовалась десятки тысяч лет тому назад. Наша эпоха насчитывает по крайней мере сто тысяч лет. Списки Манефона…

Появился граф де Фаверж.

При его приближении все умолкли.

— Продолжайте, пожалуйста. О чём вы говорили?

— Эти господа нападают на меня, — ответил аббат.

— Из-за чего?

— Из-за Священного писания, граф!

Бувар тут же заявил, что в качестве геологов они вправе оспаривать религию.

— Берегитесь, дорогой мой, — заметил граф. — Вам, вероятно, известно изречение: кто мало знает, тот отходит от религии; кто много знает, тот возвращается к ней.

И добавил высокомерно и вместе с тем по-отечески:

— Верьте мне: вы вернётесь к религии, непременно вернётесь!

— Согласен! Но можно ли верить книге, в которой говорится, будто свет был сотворён прежде солнца, словно солнце — не единственный источник света?!

— Вы забываете о северном сиянии, — заметил священник.

Не отвечая ему, Бувар стал решительно опровергать то место в Библии, где сказано, что свет был с одной стороны, а тьма с другой, что утро и вечер существовали до появления светил и что животные появились внезапно, а не эволюционным путём.

Дорожки были слишком узки, и спорщики, размахивая руками, шагали прямо по грядкам. У Ланглуа начался приступ кашля. Капитан кричал:

— Вы революционеры!

Жирбаль взывал:

— Тише! Тише! Спокойнее!

Священник возмущался:

— Да это же настоящий материализм!

Фуро уговаривал:

— Займёмся лучше вопросом о церковном облачении.

— Дайте же мне договорить!

И Бувар, разгорячившись, стал доказывать, будто человек произошёл от обезьяны.

Члены церковного совета переглянулись в полном недоумении, словно хотели убедиться, что они не обезьяны.

— Сравним плод человека, собаки, птицы, лягушки… — продолжал Бувар.

— Довольно!

— Я пойду ещё дальше! — кричал Пекюше. — Человек произошёл от рыбы!

Раздался хохот, но Пекюше не смутился:

— В Теллиамеде, арабской книге…

— За дело, господа!..

Члены церковного совета вошли в ризницу.

Друзьям не удалось посрамить аббата Жефруа, как они надеялись; поэтому Пекюше нашёл в нём «нечто иезуитское».

Северное сияние всё же не давало им покоя, и они обратились к руководству д’Орбиньи.

Существует гипотеза, выдвинутая для объяснения сходства окаменелых растений Баффинова залива с нынешней экваториальной флорой. Предполагается, что на месте солнца было некогда громадное светило, ныне исчезнувшее, и северное сияние есть не что иное, как оставленный им след.

Затем у них возникло сомнение относительно происхождения человека; не зная, к кому обратиться, они вспомнили о Вокорбее.

Врач не исполнил своих угроз. Как и прежде, он проходил по утрам мимо их изгороди и колотил по ней палкой, не пропуская ни одной жерди.