Читать книгу "Юность воина - Марик Лернер"

Во всяком случае, прибить его всерьез, до переломов или отбитых внутренностей, она не позволяла. И все бы ничего, однако постоянный пригляд далеко не всегда оказывался приятен. Девчонка вполне могла попереться за ним куда угодно, включая и нужник, но если нормально попросить — оставляла в покое. Сидела неподалеку и жалобно вздыхала. Так они и ходили вдвоем всегда и по любому делу. Не захочешь — привыкнешь. А что он для нее тренировочный объект — так на пользу же. Одного он так и не уяснил: самой ей в голову взбрело или кто-то дал указание.

Все тренировки были через силу, и Док вечером снимал усталость и боль в мышцах. Обычным массажем, без всяких магических штучек. Такому специалисту цены не было бы при дворе любого аристократа. Услуги такого рода и столь высокого уровня должны цениться на его вес монетами. Блор мог заниматься благодаря их помощи круглые сутки. И он делал бы это, если бы остальные не отправлялись спать. Зато вскакивал еще до рассвета и весь светлый период употреблял в дело. То, что остальные воины в оставшемся где-то далеко доме могли получить лет за пять, он наверстывал сейчас, в бесконечных схватках и повторении упражнений.

Ребра, сжатые сильными пальчиками, обожгло огнем, но он так и остался неподвижным. Спокойствие и отсутствие видимой реакции при подобных процедурах почему-то очень ценились псоголовыми. Один раз он присутствовал при лечении сломавшего ногу ребенка. Тот вместо плача и жалоб сидел с каменной мордой, а потом, когда процедура закончилась, упал в обморок.

Ничего приятного в подобном исцелении не имелось. Чем хуже рана, тем жутче боль. Док как-то сказал, что человек получает разом всю порцию, которая ему положена за время нормального выздоровления. Боги не дают подарков просто так. За все приходится платить. За здоровье — телесной мукой.

— Спасибо, — произнес он насколько мог отчетливо. Раньше Абале не доводилось беседовать с людьми. Они учились одновременно. Блор — языку жестов от нее, она — людскому наречию. Док не стремился ее озадачить имперским диалектом, и они общались обычным способом — руками.

Абала ответила пренебрежительным жестом. Ей это — тьфу и растереть. И ведь не выставлялась — действительно могла очень многое. В человеческом городе ей цены бы не было. Правда, там она имела бы замечательные шансы получить по голове камнем. А то и чего хуже. Да, и здесь далеко не лучшее место, но все же свои. Почти.

С ней вообще были какие-то непонятные сложности. Не из данного семейства, но жила почему-то в долине. Сверстников по возрасту не имелось. Дошло это не сразу, а когда он заметил, что делились здешние жители очень четко по возрастам. Старшие с младшими редко занимались одним делом. Все распределялись в труде и тренировках по одним им ведомым правилам и редко сталкивались.

Док не стал подробно распространяться на недоумение, но одно Блор уяснил точно. Псоголовые имели время гона. Поэтому и дети рождались почти в одно время. Сезон охоты, сезон земли, сезон спаривания и сезон рождений. Нечто в таком роде. Иногда случались сбои, и дитя появлялось на свет в неурочное время. По здешним понятиям вроде как жуткие извращенцы отец с матерью.

Такой ребенок считался проклятым, но никто не знал — отрицательным или положительным проклятием. Поэтому принимались меры предосторожности. Отправляли младенца в другую семью, а с родителями запрещали видеться. Впрочем, есть весомый шанс, что их тоже сплавляли в некие дальние края или в жертву приносили. Все зависело от ситуации и внутренних трений в роду. Всякое происходило, как он выяснил.

Док уверенно говорил, что из таких получались великие представители своего племени. Причем в обоих смыслах. Герои и подлецы, мощные маги и отвратительные трусы. Все дело в отношении и характере. Когда на тебя с рождения смотрят с подозрением, легко сломаться и приняться вести себя назло. Или всю жизнь доказывать окружающим, что ты не хуже.

Редко нежданному удается стать своим для семьи. Так что ничего удивительного, что она предпочитала общество людей. Они уж точно не смотрели свысока и с опаской. Напротив, уважали и спрашивали совета. Приятно оказаться необходимой и важной в одиннадцать лет.

— Домой, домой, — приказала Абала уверенными жестами. — Сегодня хватит.

— Да ты просто играть хочешь! — возмутился Блор.

Девочка уверенно кивнула. Посмотрела на реакцию и подмигнула. В некоторых отношениях псоголовые вели себя вполне на манер людей. Смеялись, ругались, подкалывали приятелей без злобы. Вот и этому люди Абалу не учили.

Он так и не проникся величием и любовью к игровой стратегии. Правила запомнил, но интереса не испытывал. Реальные военные действия во многом зависят от удачи, неожиданности, а не только от умелого стратегического расчета.

Да и нет там особой хитрости. Нападающий не имеет других шансов победить, кроме как наступать всеми своими фишками равномерно. Защищающийся, наоборот, должен постоянно стремиться переводить короля на свободное место, чтобы его не смогли окружить. А заодно чтобы нарушать равномерное наступление нападающих. Любой дурак знает: если у тебя преимущество в бою — не нападай отдельными отрядами.

Блор предпочитал кости, но в это целитель отказывался играть категорически. Думать не требуется. Зато предложение сыграть в покер он всецело одобрил. Извлек из своего бездонного сундучка колоду, и если бы у Блора имелось то самое извлеченное из могилы золото, он без сомнения остался бы без него достаточно быстро.

Они играли в основном на хозяйственные дела. Через неделю Блор уже тащил все хозяйство на себе. На самом деле не так и сложно натаскать угля, почистить печку, помыть полы, принести из башни еду и помыть две (чаще три, с Абалой) тарелки. Но обидно. Считать он умел и был уверен в своих силах. Оказалось, много мнил о себе. С профессионалом лучше и не пробовать соревноваться.

Урок он получил серьезный. Дело не в отсутствии опыта, заверил его целитель, в очередной раз оставив с носом. Надо уметь считать шансы банка, запоминать карты и представлять наличие подходящих для комбинации для улучшения при принятии решения о продолжении.

Блефовать — тоже дело немаловажное. Надо уметь. Человека выдают движения. Он редко за собой замечает, однако будь внимательным. Этот, нервничая, стучит по столу, у того дергается глаз. Полной гарантии не существует, но, как и везде, при длительных тренировках набитая рука и опыт идут на пользу делу.

«А еще, — произнес с усмешкой, — со своей колодой я раздену любого. Даже с чужой после внимательного наблюдения». И показал как. Запоминание задней стороны карт. Следы, пятна, нажим ногтя, помятый угол. Много существует вариантов. Надо иметь хорошую память и наблюдательность. На закуску продемонстрировал пяток фокусов, как передергивать. «Не маленький, — сказал на недоуменный вопрос. — За такое в таверне зарежут, если поймают. Но тут не для тебя, а чтобы видел этакое у других. Знай, с кем садишься».

Уже потом Блор случайно выяснил у Абалы, что добрая половина семьи у целителя в должниках и с ними он играет в покер и еще какие-то игры отнюдь не на мытье полов. Лезть с этим к Доку он не стал. Даже если тот шулерством потихоньку занимается — не его дело. Он даже не гость. Впрочем, в явное передергивание он не поверил. Там же и маги присутствуют. Не так уж и просто хорошего волшебника обмануть. Вранье они должны чувствовать.