Читать книгу "Лягушка-нецаревна - Татьяна Герцик"

Это было странно, и Даша открыла рот, чтобы заспорить, но Артем добавил тоном, не терпящем возражений:

– Да, обязанности у всех свои, и очень узкие. Так что Даша и Константин Петрович, надеюсь на вас.

Из-за стола Даше не было видно, как Давид толкнул Константина Петровича в бок, и тот с некоторым недоумением пробормотал:

– Ну, если надо, то надо.

Даша подумала, что хорошо было бы уточнить эту информацию у женщин, и даже обдумывала, как бы поизящнее намекнуть Елене или Ларисе на приватный разговор, но, когда вышла, ни одной сотрудницы в отделе не было.

Она с недоумением обратилась к мужчинам:

– А где же наши дамы?

Давид с недовольным видом пояснил:

– А их по пятницам отпускают на час раньше. Это, видите ли, вековая традиция. У женщин хлопот больше, им время для семьи нужно, а нам, значит, не нужно. Я вот тоже кормящий папашка, но мне почему-то никто лишний час для семьи не дает.

Даша с надеждой посмотрела на дверь:

– Так, может, и мне можно уйти?

Давид ехидно вопросил:

– А у тебя дома что, детей семеро по лавкам и брошенный муж? Отпускают-то только замужних дам!

Даша села на место и с унынием присоединилась к его стенаниям:

– В самом деле, что за дискриминация! Я, может, сгораю от безответной любви к пупсику, мне в себя прийти требуется. А для этого именно пятничного часа и не хватает.

По комнате пронесся чуть слышный смешок. Не до смеха было только Рокшевскому. Он сердито посмотрел на насмешницу и уткнулся носом в монитор, делая вид, что всецело занят работой.

Даше стопроцентно не хотелось смотреть на его смазливую физиономию, но она заставила себя сесть рядом с ним и умильно спросить:

– Куда сегодня пойдем?

Он зло отрезал:

– Никуда!

– Что, дома посидим?

– Конечно! Ты в своем, я в своем!

Даша с явственной угрозой предупредила:

– Так не пойдет!

Рокшевский, видимо, вспомнив о том, чья она протеже, выпрямился, как тушканчик на косогоре и заскрипел зубами.

– Что с тобой, милый, у тебя глисты?

Голос Даши был полон неподдельной заботы, но Рокшевскому до чертиков захотелось схватить ее за горло и придушить. Но он решил ответить в ее духе:

– Нет, моя радость. Со мной все в порядке. Это я от счастья.

Даша с преувеличенным восторгом воскликнула:

– Как я рада, пупсик мой! Я же говорила, что мы с тобой придем к взаимопониманию!

Кирилл сверкнул глазами.

– Не называй меня пупсиком!

– А как мне тебя называть? Киря?

Рокшевский, которого этим самым Кирей дразнили все годы учебы в школе, вконец разозлился.

– Нет! – это был вопль измученной души.

Даша сурово погрозила ему пальцем.

– Ты сам не знаешь, чего хочешь! И так тебя не называй, и этак! Нет уж, мне нравится пупсик, значит, ты им и будешь!

Кирилл решительно не хотел быть пупсиком, но понимал, что в стычках с этой нахальной девицей ему никогда не победить. Решил взять тайм-аут.

– Я не смогу никуда идти. Мы с мамой едем к дядьке сразу после работы.

Даша надула губы.

– Вот черт! Я напрасно пообещала Артему выйти завтра на работу. Я вовсе не подумала, что мне лучше всего было бы поехать с тобой.

От этой кошмарной перспективы внутри у Рокшевского все заледенело. Ему хотелось заорать, затопать ногами, в конце концов стукнуть ее чем-нибудь увесистым по голове. Но, посмотрев на ее решительное лицо, попытался обуздать порыв. Он уже убедился, что в рукопашном бою Даша куда тренированнее его.

Но в груди все бурлило и клокотало, требуя выхода довольно-таки скандальным образом. Он даже удивился. Что это такое? Никогда он себя так не вел, даже не подозревал в себе таких сокрушительных эмоций.

Даша с одобрением заметила, подливая бензина в костер:

– Сколько в тебе огня, пупсик! Я очень рада, что положила на тебя глаз. Думаю, ты оправдаешь все мои надежды.

Она хотела его обнять, но тут к Рокшевскому, отвечая на его немой, но отчаянный призыв о спасении, с каким-то надуманным вопросом подошел Давид, и под его натиском Даше пришлось пересесть на свое место.

Вышедший из кабинета Артем заметил Дашу и распорядился:

– Иди домой, Даша. Все равно сегодня начинать работу над проектом бессмысленно. Все наши дамы ушли, и ты иди. – И вышел в коридор, направляясь в соседнюю лабораторию.

Даша с чувством глубокого внутреннего удовлетворения показала язык оставшимся мужчинам и быстро сбежала, оставив их сердито фыркать ей вслед.

Все еще сидевший рядом с Кириллом Давид с ехидством заметил:

– Я к тебе недаром на выручку поспешил, мне показалось, ты ее убить готов. Достала она тебя?

Рокшевский молча провел ребром ладони по горлу.

Давид кивнул головой.

– Заметно. А что ж не сдашься на милость победительницы? Как говорится, раньше начнешь, раньше кончишь. Может быть, даже с минимальными потерями.

Кирилл замахал руками.

– Да ты что? У меня в ее присутствии все тело как желе! Ничего твердого! – и конфиденциально добавил: – Я ее попросту боюсь. Такой предприимчивой и нахальной особы мне еще в жизни встречать не доводилось.

Давид задумчиво заметил:

– А мне кажется, она ничего. Если помыть и причесать, она вполне фотомоделью работать может.

– Это просто потому, что эта фотомодель тебе шею не сворачивала.

– А тебе что, сворачивала?

– Почти. И вообще у нее криминальные замашки. Не удивлюсь, если она их приобрела в соответствующих местах.

– Что ты имеешь в виду под соответствующими местами? ФСБ или МВД?

– Что за шутки! ГУФСИН! И не сотрудником!

– Это перебор. Такую бы в наш НИИ не взяли. Несмотря ни на какого дядю.

– Ну, ладно, это я погорячился. Но как мне от нее избавиться?

– А зачем? Разве твоя жизнь не стала ярче, не побоюсь сказать – насыщеннее?

– Издеваешься? – Рокшевский так взревел, что к ним повернулись головы всех сидящих в комнате.

– И не думаю. Ты стал гораздо энергичнее, чем прежде. Во всяком случае, такой страстности в твоих прекрасных очах я никогда не замечал.

Рокшевский тихо пообещал:

– Давид, не доводи меня до последней стадии бешенства. Ты же понимаешь, я и так на взводе. И если этой Дарье я в лоб дать не могу, то тебе – с огромным удовольствием!