Читать книгу "Младший конунг - Вера Ковальчук"

Племянников звали Трюггви и Гудред. Оба они были ненамного моложе пятнадцатилетнего «дядюшки» — одному десять, другому двенадцать. Их опекун был одним из множества ярлов Харальда, которые не сумели сохранить власть после смерти Прекрасноволосого. Он был старше Хакона, в его глазах — просто старик, но разговаривал с ним очень почтительно, будто был его моложе. Впрочем, перед лицом этой странной ситуации юный конунг повел себя с честью. Он внимательно выслушал жалобы на Эйрика, пообещал своим племянникам защиту и покровительство. И, разумеется, награду за то, что признали его главенство — последнее, впрочем, лишь намеком. Он прекрасно понимал, что дело вовсе не в защите. Если бы у опекуна мальчишек возникло основание бояться за их жизнь, вряд ли они оставались бы в Вике, под самым боком у Эйрика.

Область Эстфольд распахнула Хакону объятия своего гостеприимства. За своевременный выбор в пользу юного конунга Трюггви и Гудред были вознаграждены — первый получил Вингульмерк и Ранрике, а второй — Вестфольд. Управлять всеми тремя областями до достижения мальчиками совершеннолетия предстояло их опекуну, старому ярлу Харальда. На что, впрочем, он и рассчитывал.

Глава 5

Зима прошла так, как обычно проходят зимы в чужих, но гостеприимных краях. Прежде Хильдрид никогда не жила в Вике, но ей здесь понравилось. В этой части огромного полуострова было теплее, чем в Трандхейме, земля охотнее одаривала людей урожаем — ненамного, но все же.

Ярлам Хакона, большинство из которых либо родились в Англии, либо за свою жизнь поскитались немало, и привыкли слышать вокруг чужую речь, было уютно в Вике, как дома. Люди здесь оказались гостеприимными, вежливыми, и, поскольку юный конунг не скупился на обещания, очень радушными. Хотя у некоторых вызывало сомнения — а станет ли правитель держать свои столь щедрые обещания?

Воспитанник Адальстейна нисколько не кривил душой, уверяя, что будет так, а не иначе. Он был еще слишком молод, чтоб научиться жалеть добро, особенно если оно не было накоплено им самим, и превыше богатства ценил успех. Но чтобы добиться успеха, нужно было завоевать симпатии своих потенциальных помощников. И для этого богатства годились как нельзя лучше.

Впрочем, у Воспитанника Адальстейна скоро появился шанс доказать, что он всерьез примеряет на себя обязанности правителя всей страны. Зимовка получилась не такой уж мирной. Да это, в общем-то, было закономерно. Если уж где-то в области появляется большое войско, то ему и предстоит разбираться с разбойниками, отрядами объявленных вне закона викингов, с «вольными ярлами», которых за пять лет правления Эйрика развелось немало. Юному конунгу даже в голову не пришло обрушиваться на каждого из преступников всей мощью своей армии. Пять тысяч воинов против сотни или двух? Смешно.

Кто-то из его далеких-далеких потомков, наверное, сказал бы «неспортивно».

Конунг просто разбил армию на десяток отрядов, ненадолго отдал их под командование каждому из своих ярлов, и вскоре Эстфольд, а заодно и Ранрике с Вестфольдом избавились от всех тех головорезов, которые донимали фюльки уже несколько лет.

Хильдрид получила в свое распоряжение целых три корабля — и обязанность выкурить викингов из поместья, которое с немалой претензией именовалось Равнереде, то есть «Воронье гнездо», и сидел там некий Скаги по прозвищу Дроворуб. Стояла поздняя осень, ветра с севера были пронизывающе-ледяными, они часто меняли направление — «капризничали», как говорил Гуннар. Но его дочь лишь поплотнее завернулась в плащ, усаживаясь на скамье кормчего. В глазах ее вспыхнул озорной огонек, и она велела поставить парус. Любая трудная задача вызывала у нее азарт.

Заметив блеск ее взгляда, Хольгер, вызвавшийся быть кормчим на втором корабле, крикнул:

— Хей, Равнемерк, только не надо головоломных прыжков через рифы, договорились? Я за тобой не угонюсь.

— Тем лучше, — ответила она. — Мы нападем на поместье первыми, завяжем бой. Враги решат, что нас мало, выскочат из поместья, и тут-то подоспеет второй корабль.

— Это что — твой план? — уточнил хмурый кормчий.

— Это шутка. Всем ты хорош, Двубородый, только шуток не понимаешь.

Двубородым Хольгера называли за то, что его подбородок был точно посередине рассечен давно зарубцевавшимся шрамом, и потому борода росла двумя половинами, густыми и пышными. Еще один шрам красовался на лбу, последний, самый маленький — на щеке, и все это «богатство» добавляло викингу мрачности. Он и в самом деле не понимал шуток, воспринимая всерьез абсолютно все, что ему говорили. Но по натуре был человеком добродушным, никогда не спешил ссориться с кем-то или отвечать на оскорбление. И, кстати, отлично управлялся с рулевым веслом любого корабля, хоть тяжелого, торгового, хоть легкого, хоть боевого, хоть рыбачьего. Он считал Хильдрид неплохим вождем, признавал, что она стоит того, чтоб за ней идти, но женщину именовал не иначе, как Равнемерк. Или Хильдиром.

— Каков есть, таков есть, — ответил он ей.

Торстейн предложил напасть на Воронье гнездо ночью. Окружить дом и подпалить, а там уж смотреть, что получится. Он знал Гуннарсдоттер много лет, ходил еще под началом Регнвальда, а после его смерти счел, что вдова Бедварсона достаточно удачлива и разумна, чтоб слушаться ее на боевом корабле. В противоположность Хольгеру Торстейн носил прозвище Веселый и вполне его оправдывал. Он любил хорошую шутку.

Впрочем, эти двое, несмотря на различия характеров, отлично ладили, считались друзьями, даже подумывали о побратимстве. Уже лет шесть подумывали, но пока ничего не решили.

Хильдрид предложение Торстейна отвергла. Ей вообще не нравилось подобное — палить поместья вместе с людьми. Во-первых, в пожаре гибло множество добра, а во-вторых, множество непричастных. Кроме того, хоть Гуннарсдоттер выросла не в крестьянской семье, а в воинской, она вполне представляла себе, сколько труда нужно, чтоб построить длинный дом и все хозяйственные постройки. У нее не поднималась рука обрекать все это на гибель в огне, если уж без этого можно обойтись.

— Ты больше думаешь о добыче, — упрекнул ее Торстейн.

— А тебе не стыдно кидаться на полторы сотни головорезов с тремя сотнями, да еще и с огнем?

— Чего мне стыдиться? Они — вне закона, их как бешеных псов уничтожать надо. Выжигать каленым железом.

— Равнемерк правильно говорит, и так справимся, — возразил еще кто-то. — Добыча никогда не бывает лишней. А если тебе твоя доля не нужна, Веселый, отдай ее мне.

— Ага, как же, — под общий хохот возмутился Торстейн. — Тебе палец в рот не клади.

До поместья добрались через несколько дней. Хильдрид не решилась ждать вблизи имения до утра, чтоб напасть на рассвете, когда особенно хочется спать, когда не выдерживают даже дозорные, и не рискнула ночью идти на корабле по незнакомому фарватеру. Ее чутье и знание моря с годами стали только глубже, но одновременно пришло понимание того, что в жизни бывает всякое. И лучше не рисковать, если есть такая возможность. Смирившись с тем, что внезапного нападения, скорее всего, не получится, она решила — пусть все идет, как идет.