Читать книгу "Практическая антимагия - Степан Кайманов"

Маркус, как и прежде, был спокоен. Точно стрелял из лука по горшкам, а не усыплял жителей целого города. Он щелкал рычажками, поворачивая трубу то влево, то вправо. Шары продолжали биться, выпуская на волю все больше и больше измененной магии. На площадь от лавки до лавки опустился бело-голубой туман, который видел только я. Жители Крантана дышали измененной магией, глотали бело-голубые частицы. Площадь стала походить на поле боя после ожесточенной схватки. И тут и там, друг на дружке, на спинах, на животах, ухватившись за кого-нибудь, лежали люди.

– Неплохо задумано, – признался я. – Не ожидал от Арциса такого человеколюбия.

– Ты о чем? – не понял Пронт, блуждая взглядом по усыпанной людьми площади.

– Ну зная Арциса… – улыбнулся я. – Поиском антимагов он меня приятно удивил. Простенькое заклинание, вместо плетей и узилищ.

– Догадался, значит, – вздохнул Пронт.

– Трудно не догадаться.

– Стекляшки закончились, – сообщил Маркус с некоторым огорчением. Он, как и Пронт, не переставал искать среди усыпленной толпы особенного человека.

Я решил немного пополнить запасы магии. Измененная магия, конечно, не чистая. Тяжела, да и занимает много места, но я все равно был пустым, поэтому ничего не терял. Вдруг пригодится. А возможно, как и огни, в будущем спасет кому-нибудь жизнь.

Пряди магического бело-голубого тумана дрогнули и, уплотняясь, потекли к выставленной ладони густыми струйками. Пронт с подозрением покосился на меня:

– Чего это ты там колдуешь?

Теперь на меня покосился и Маркус.

– Не колдую, а запасаюсь магией. На всякий случай, – пояснил я и опустил руку, плотно окутанную бело-голубой дымкой. Набранной магии хватит, чтобы усыпить трех – четырех человек. – Вам все равно не понять.

Пронт усмехнулся, разглядывая мою руку.

– Не верю своим глазам, – чему-то подивился Маркус. – Мне это кажется, или тот пекарь и в самом деле не уснул? – Он указал пальцем на запад.

Ему не казалось.

– Невероятно. – Пронт ненадолго замер, пристально разглядывая кого-то на площади.

Я не видел никакого пекаря; магический туман, опустившийся по воле Маркуса, мешал. А тратить силы на подавление антимагического зрения, чтобы взглянуть на площадь глазами простого человека, не хотелось.

– Правду говорят: на ловца и зверь бежит, – покивал Пронт с удивлением. – Здоровяк какой.

– Я бы сказал: толстяк, – уточнил Маркус.

– Ну пойдем знакомиться с этим толстяком. – Пронт жестом приказал следовать за ним и шагнул вперед, рассекая грудью незримый для его глаз бело-голубой туман.

Мы шли медленно и осторожно, будто по коварному болоту, стараясь не наступать на спящих горожан. Иногда «тропу» преграждали лежащие друг на друге люди, и нам приходилось возвращаться назад, чтобы продолжить путь. Из-за густого магического тумана я по-прежнему не видел ничего дальше десяти шагов…

Маркус выразился точнее, подумал я, впервые увидев незнакомца.

Невысокий толстяк лет семнадцати стоял статуей в окружении спящих горожан и не мигая смотрел на нас большими зелеными глазами. На нем были поварской колпак, светлая рубаха, голубой фартук c желтыми кренделями, серые просторные штаны, запачканные мукой, и новенькие черные сандалии. Рыжие волосы падали на мощные, как у тролля, плечи, бледное круглое лицо густо усеивали веснушки.

Пронт жестом остановил нас. В семи шагах от перепуганного пекаря.

– Спокойно, – прошептал агент, изучая его. – Похоже, он не в себе.

Какая проницательность! Конечно, не в себе. Несколько минут назад все его родные и близкие уснули разом, а он единственный, кто бодрствовал. Да к тому же был вынужден лицезреть это спящее царство. Не хотел бы я очутиться на его месте.

Магия на него и вправду не действовала. Он был засыпан бело-голубыми частицами с ног до головы и вдыхал их совершенно спокойно. Но это не означало, что перед нами действительно стоял антимаг. Скованный страхом толстяк-пекарь, как и «этот из Лэндкастеров», мог оказаться Сосудом, подобным Близнецам. Подобным… Лиле.

– Эй, парень, – тихо обратился Пронт, рискнув подойти к нему поближе. – Я тебе не враг. Слышишь? – Чтобы убедить его в этом, агент показал пустые ладони.

Пекарь молчал и по-прежнему стоял не шелохнувшись. Пронт сделал еще шаг и неожиданно хлестнул толстяка по щеке. После чего предусмотрительно отпрыгнул от внезапно ожившей статуи. Пекарь заорал во всю глотку и, беспорядочно замахав руками, бросился на нас, как на демонов.

На меня словно неслась небольшая ветряная мельница, причем работающая. К счастью, неслась недолго. Не переставая махать руками, ничего не видя перед собой, кроме врагов, пекарь запнулся о храпящего мужика и с воплем ударился о камни мостовой. Пронт и Маркус не позволили ему подняться, навалились на него одновременно. Веса в пекаре было больше, чем в двух агентах вместе взятых, поэтому, опасаясь быть сброшенными, они заломили ему руки. Его лицо налилось кровью, глаза – яростью. Пекарь стонал, пытался вырваться, но Пронт с Маркусом очень хорошо знали свое дело. Прибежали солдаты и окружили бедного толстяка.

Жалко. Мне было его жалко. Этого простого рыжеволосого и зеленоглазого парня, который угодил в когти королевских агентов, оказавшись не в то время и не в том месте. Он напоминал испуганного медвежонка, окруженного хищниками. Я стоял в двух шагах от него и ощущал себя одним из них. Все-таки какие подарки порой преподносит нам судьба! Усни толстяк вместе со всеми горожанами, и в его жизни вряд ли что-нибудь изменилось бы. Пек бы себе свой хлеб до смерти, не зная горя. А теперь…

– Проверь его, – приказал Пронт.

– Да он и так напуган до полусмерти. Хочешь, чтоб после проверки вообще ума лишился?

– Ты меня плохо слышал? – Агент в который раз дернул указательным пальцем, где поблескивал перстень. – Нет времени!

И Пронту, и Маркусу было плевать на чужой рассудок. Объяснять агентам, что такое количество измененной магии усыпило бы любого колдуна, было бессмысленно. Они не видели магического тумана, затопившего площадь. Не видели, как бело-голубые частицы вылетают из ноздрей их пленника, никак на него не влияя. А значит, передо мной был либо Сосуд, либо антимаг.

– Твое дело, – сказал я.

Последний огонек, оставшийся во мне, слетел с ладони и поплыл над площадью.

– Послушай, ничего не бойся. Это совсем не больно, – предупредил я пекаря, когда огонек завис над его потным лбом. – Ты ощутишь лишь тепло. Больше ничего.

Я мысленно изменил огонек, и он растекся желтой лужицей света на пекарском лбу, а потом впитался в кожу и застыл под ней едва заметным пятном. Солдаты ахнули, пекарь вскрикнул. Казалось, уже смирившийся со своим пленением, он вдруг задергался так, что едва не сбросил с себя агентов. Ясное дело, кому понравится такая проверка: когда в тебя проникает непонятный огонек, да еще и пущенный незнакомцем, скрывающим лицо.