Читать книгу "Меняла Душ - Дмитрий Самохин"

Год назад весь город обсуждал, как трое друзей — Мишка Нехорошев, Саня Котов и Иван Скориков завербовались в русскую армию в пехоту для прохождения службы в специальной дивизии «Усмирение», которая была сформирована как русская часть, входящая в контингент войск Евросоюза и призванная нейтрализовывать очаги сопротивления всемирной глобализации и зачищать гнезда исламистов.

Что заставило Скорикова, Нехорошева и Котова вербоваться в дивизию «Усмирение», никто понять не мог, тем более что через месяц после того, как ребята подписали контракты и были переброшены на учебную базу «Усмирение-Панама», в Багдаде произошли два террористических акта: были взорваны посольства США и России — двух главных игроков на поле мировой политики. В срочном порядке две дивизии: «Усмирение» из России и «Техасские рейнджеры» из США, были заброшены в Афганистан, где, по разведданным, располагался центральный штаб исламистского объединения «Новый Талибан», который взял на себя ответственность за взрывы посольств. Никто и предположить не мог, что переброска двух дивизий выльется в полномасштабную войну, к которой исламисты были готовы, а русские и американцы — нет.

Скориков вернулся домой один.

Мишка Нехорошев подорвался на мине-лягушке при проведении точечного удара по горному району, обозначенному на американских картах как «Приют Ястреба», где предположительно должен был располагаться штаб объединения «Новый Талибан». На родину был доставлен пустой гроб, поскольку мина-лягушка начисто уничтожила Нехорошева, не оставив после него даже клочка.

Саня Котов погиб на кабульской улице. Они продвигались за спинами танков, которые с трудом разворачивались на городских улицах, но служили прекрасным укрытием для пехтуры. Котов шел рядом со Скориковым, плечом к плечу: в руках полевой автомат Калашникова с лазерным наведением и тепловизором, на голове каска с расчетным модулем и легкая броня, прикрывающая грудь и руки. Стрелял снайпер, засевший на верхнем этаже полуразрушенного дома, мимо которого они продвигались. Пуля аккуратно вошла в экран наведения, который прикрывал глаза и нос и служил терминалом для бортового расчетного модуля, являясь, тем самым, ахиллесовой пятой бойца. Котов умер мгновенно. Пуля поразила мозг. Разъяренные солдаты, ведомые Скориковым, за три минуты зачистили дом, в котором прятался убийца. Снайпером оказалась девушка четырнадцати лет. Совсем еще ребенок. Что подвигло ее на то, чтобы взять в руки снайперскую винтовку и заниматься отстрелом солдат, рискуя собственной жизнью? Если бы она попалась солдатам живой, бойцы пустили бы ее по кругу и замучили бы насмерть. Скориков это понимал, поэтому застрелил девчонку, хотя шанс взять ее живой приближался к девяноста процентам.

Коллеги не простили ему этого. Истосковавшиеся по женскому телу, бойцы прямо кипели от распиравшего их изнутри желания.

Свое первое ранение Скориков получил в спину. В него выстрелил кто-то из своих. Целили в голову, но то ли в последний момент нервы сдали и дрогнула рука, то ли стрелка снял враг, — пуля лишь царапнула бронированное плечо и отрикошетила в шею. Провалявшись несколько недель на госпитальной койке, Иван перевелся в другое отделение, но так и не избавился от настороженно-враждебных взглядов. С таким отношением к себе он дождался конца контракта и демобилизовался.

Скориков и впрямь сторонился людей. Ему казалось, что каждый, кто проходил мимо, читал в его глазах, что Иван сумасшедший. А как по-другому назвать человека, который видит духов. Вернее, одного духа, совершенно безобидного, молчаливого призрака, который неусыпно следовал за ним повсюду. Скориков в вояж по магазинам — дух на соседнем кресле машины. Скориков в театр — дух не отстает и занимает место в ложе напротив. Иван никак не мог избавиться от видения. Оно преследовало его. Оно вязло на зубах. Оно утомляло, доводило до головных болей и бытового пьянства.

«Тихо-мирно сам с собой водку пью я день-деньской…»

Иван Скориков много раз задумывался над тем, почему именно к нему явился призрак и являлись ли подобные видения другим его однополчанам. Но он ни с кем не общался и не мог проверить свои догадки.

Подле него поселилась та четырнадцатилетняя девушка, которая убила Котова. С ровной круглой дырочкой в голове, из которой постоянно струился ручеек крови, исчезающий в пустоте.

Что она хотела от Ивана?

Пыталась воззвать к его совести?

Это было бесполезно. Скориков ненавидел ее. И если бы ему удалось изменить прошлое, он бы не стал стрелять. Он позволил бы бойцам взять эту ведьму живой, чтобы потом вместе со всеми надругаться над ней. Чтобы она ползала у них в ногах и умоляла бы ее пристрелить.

Каждый раз, когда Иван думал об этом, он улыбался. Это была единственная мысль, способная вызвать у него улыбку.

Этим утром Скориков собирался посетить церковь Спас Дмитрия на Крови. Ему было интересно, как поведет себя призрак в святом месте. Хотя, как место может быть святым, если его окропили кровью безвинного ребенка царевича Дмитрия, зарезанного в престолонаследной лихорадке?

Скориков наспех позавтракал, надел строгий костюм, попрощался с матерью, которая собиралась на работу, и выбрался на улицу. Он направился к берегу Волги, где возвышался храм. Шел медленно, наслаждаясь морозным ноябрьским днем, залитым ярким солнцем. Зеленая полевая куртка защитной раскраски с сержантскими нашивками и эмблемой дивизии «Усмирение» привлекала внимание прохожих. Его провожали взглядами, зачастую неодобрительными. Космополитическая тенденция, которую развивали главы мировых держав, направленная на объединение Земли, зачастую не находила поддержки у народа. Скорее душевное неприятие. Главы государств понимали, что будущее за единой Землей, но люди были разобщены, привыкли делиться на страны и нации, и отторгали благую идею. В лице же дивизии «Усмирение» обыватели видели врага. До президента далеко, несмотря на ежегодный прямой телемост, для которого отбирали только надежных людей, а солдаты, сражавшиеся во имя идеи объединения, оказывались доступной мишенью для ненависти и нападок.

Скориков не обращал внимания на недоброжелателей. Он наслаждался прогулкой, воображая, что идет в обнимку с девушкой, которая невесомо следовала за ним. Он назвал ее Офелией.

Засмотревшись на призрака. Иван не заметил машину, которая вывернула из-за старого бревенчатого двухэтажного дома с флюгером-петушком, в котором находилась городская библиотека. Машина шла на высокой скорости. Это была спортивная «хонда» на гравиподушке. Водитель, увидев неожиданное препятствие на пути, запустил гравидвигатель. Машина пошла на взлет, но скорость была высокой, а расстояние до человека — слишком маленьким.

Иван почувствовал удар, пришедшийся ему в голову, и сознание схлопнулось, как цветок мухоловки с очередной жертвой. Авто задело солдата по касательной, днищем, и Скориков, обливаясь кровью, упал на асфальт. Иван Скориков умирал. Он очнулся на время, удивился тому, как повернулась к нему судьба, и увидел девушку с маленьким входным отверстием от пули во лбу, которая подошла к нему, нагнулась и печально улыбнулась. Ивану показалось, что она обрадовалась тому, что с ним произошло.