Читать книгу "Диаспора - Борис Иванов"

— Знаешь, Бобер, твое общество очень нравится нам... — задушевным тоном отозвался Рик и в открытую уперся стволом «стечкина» в спину Алоиза. — Так что домой не спеши. Лучше помоги нам ангар открыть. Нам кое-что в вашем кораблике проверить надо.

— Господи! — воззвал к своей единственной помощи и защите Бибер. — Каким образом, господа, вы полагаете, я могу отворить вам железный ангар?! У него ворота — обратите внимание — не менее шести тонн весом! Я сделал для вас все, что мог, господа! Но, господа, Алоиз Бибер — не фокусник! Алоиз Бибер не может ничего такого, чего не может сделать никто!..

— Меньше болтай, Алоиз сраный! — невежливо прервал его Рони. — Никто, может быть, и не может ангар этот отпереть, а ты — можешь. Доставай ключик и — вперед!

— Пресвятая Богородица! — снова обратился к религиозным чувствам своих мучителей несчастный владелец рекламного агентства. — Какой может быть ключ от ангара у обыкновенного торгового посредника? Кто доверяет такие вещи посторонним людям? Для того, чтобы иметь этот ключ, вам следует...

— Он меня утомил, — задумчиво бросил Рик. — Прострели ему локоток, Рони...

— Зачем же простреливать живому человеку здоровую руку? — запротестовал Бибер. — Зачем делать из обыкновенного коммерсанта настоящего инвалида?! В конце концов...

— Ты и так инвалид, задница... — снова оборвал его Рони и действительно уперся глушителем своего парабеллума в локоть левой руки «обыкновенного коммерсанта». — Ума нет — считай, калека. Ключа у тебя и в самом деле нет. И быть не может, потому что ангар запирается кодовым замком. А вот код-то ты нам сейчас как раз и скажешь. И к воротам, и к корабельному тамбуру... И в кораблике самом покажешь кое-что... Не вертись, недотепа. Хочешь без руки остаться, так молчи себе... Богородица твоя тебе в помощь. А я считаю до трех. Раз, два...

— П-п-п... — торопливо выдавил из себя Бибер. — П-прошу вас, господа, не торопитесь... В-вы думаете, что у Алоиза Бибера в г-голове к-компьютер, да? Если да, так — нет!.. У м-меня очень п-плохая п-память, г-господа! Н-но сейчас я к-кое-что вспоминаю... М-мне, кажется, действительно довелось слышать — случайно, с-совершенно случайно, господа, — т-то, что вы н-называете к-к-к...

— Можешь не говорить... — Рони толкнул Алоиза вперед. — Не велико удовольствие тебя, заику долбаного, слушать. — Иди, отпирай сам. Если врубишь сигнализацию, умрешь калекой. Настоящим. Пошевеливайся!

Дверь ангара отъехала в сторону почти бесшумно — только еле слышное сипение сервопривода выдавало величину приложенного к стальной плите усилия. Оба бандита ни на шаг не отставали от Бибера, прекрасно понимая, что стоит тому оторваться от них хоть на два шага — и отловить клятого коммерсанта в темноте напичканного сигнализацией и охранной техникой ангара станет задачей трудновыполнимой. Поэтому до самого трапа «Ганимеда» два ствола уверенно упирались под лопатку и в позвоночник злополучного Алоиза. Упирались они туда и когда он, стеная и в подробностях излагая неблагодарным слушателям все свои претензии к злой судьбе, занесшей его на Фронду, где нормальный человек не живет, а мучается, словно в аду, отпирал узковатый люк экипажного отсека.

А вот дальше — в тамбуре — у них вышла осечка.

Услужливо взобравшись по скобам к невысокому потолку переходника, Бибер, поднатужившись, откинул вверх, внутрь корабля, второй, внутренний люк тамбура и, неожиданно проявив проворство, совершенно ему на первый взгляд не свойственное, подтянулся на руках и забросил свою упитанную тушку — вместе с радикулитом, остеохондрозом и другими к ней приписанными хворями — во внутреннее пространство отсека. После чего оттуда — изнутри — все так же проворно крышку люка и захлопнул. Со страшным лязгом и грохотом.

Маховичок гермозапора с размаху пришелся точно по темечку рванувшемуся следом за своей жертвой Рони, и тот, не говоря ни слова, громыхнулся на своего приятеля в кожанке, сметя его вниз и приложив копчиком о замок внешнего люка.

Это дало Бобру фору больше, чем в минуту.

— Проклятый педераст чем-то привалил люк! — зло пробормотал Рик, напрягаясь, чтобы отворить вход в отсек.

Его партнер не счел нужным ответить на это чем-либо, кроме злобного пучения глаз и нечленораздельного мычания. Однако, как только люк-таки подался, он рванулся в открывшийся проход и, крепко навернувшись о ящик с противопожарным инвентарем, которым и была придавлена клятая крышка, загрохотал по кольцевому коридору с явным намерением догнать и прикончить наглого Алоиза.

Погоня эта успехом не увенчалась. Рик догнал своего разъяренного напарника только у потолочного люка командного отсека. Люк был настежь распахнут, а Рони наконец-то обрел способность к членораздельной речи.

— Ушел, жаба! — выдавил он из себя, осторожно трогая левой рукой стремительно набирающую силы шишку на темени. Правой, в которой был зажат парабеллум, он махнул напарнику:

— Засвети прожектора, Рик, может, жирный пидор себе шею свернул или ноги поломал — все-таки семнадцать метров...

Но Алоиз Бибер не свернул себе шеи и не поломал ног. И, разумеется, даже переломав все свои кости, он не стал бы дожидаться Рика и Рони на выложенном скользкими стальными плитами полу ангара Р-18.

— Все-таки уполз, гадина, — признал Рони, отклеившись от экрана внешнего обзора рубки управления. — Надо было ворота сразу перекрыть.. Надеюсь, у него хватит ума не поднимать шума... Принимая во внимание, что перед хозяином кораблика и «груза» отдуваться придется ему... А вот хозяина этого надо перехватить, пока они не встретились...

— Ничего, — успокоил его Рик. — Далеко не уйдет, ишак долбаный. Хубилай ему долго гулять не даст... Попрошу его мне отдать — на ремни порежу урода...

— Вот Кубле, — заметил Рони, снова бережно касаясь своей теменной шишки, — о том, что у нас тут получилось, так сразу докладывать не стоит... Бобер не приходил в Эверглейд, ты понял? О чем-то догадался и — не пришел. А ангар и корабль нам сдал Фостер. После душевного разговора над бассейном с рыбками... Пусть уж лучше шеф считает Бобра гением, чем нас — лопухами... И молись богу, чтобы он Кубле в лапы не попался, — Кубла нам такого прокола не простит.

Он поднял взгляд на своего партнера, проверяя, не дурак ли он. И зло добавил:

— Сам жабу прикончу. Если на этом свете встретимся.

* * *

«Интересно, — подумал Анатолий, — что бы на моем месте стал делать Хромой?» И тут же ответил сам себе: «А ничего он делать не стал бы — он просто никогда не влип бы в подобное идиотство. Никогда и ни за что!»

Багажник, в котором знаменитый писатель, связанный наподобие предназначенного в приданое барана, коротал неопределенное, ужасно долго тянущееся время, был темен, довольно плохо вентилировался, но зато прекрасно пропускал звуки голосов, пререкающихся в салоне автомобиля.

— Сволочь какая! — голос, по всей видимости, принадлежал тому амбалу с волосами совершенно медного цвета, который, в конечном счете, и скрутил Анатолия. — Чуть без глаз меня не оставил, паскуда!