Читать книгу "Черные Холмы - Дэн Симмонс"

И Паха Сапа помнит радостный крик, который разнесся по деревне, когда люди услышали про это видение.

Они знали, что в видении Сидящего Быка у синих мундиров не было ушей, так как вазикуны не хотели слышать, что лакота и шайенна хотят одного — чтобы их оставили в покое, и что лакота отказываются продавать свои любимые Черные холмы. Женщины будут протыкать швейными шилами барабанные перепонки мертвых вазичу на поле боя, чтобы открыть эти уши.

И на этом виваньяг вачипи закончился по прошествии всего двух дней, и после этого победного видения Сидящего Быка тысячи людей переместились на юго-запад и образовали более крупную стоянку на Сочной Траве, где Длинный Волос и его солдаты вазичу из Седьмого кавалерийского полка пойдут на них в атаку и где призрак Длинного Волоса вселится в Паха Сапу.

Паха Сапа покидает историка и «нэш» с наступлением темноты. Уже идет снег — слабый, но постепенно усиливающийся. Доан Робинсон следует за Паха Сапой по дорожке туда, где Паха Сапа натягивает свою просторную кожаную куртку, кожаные перчатки, кожаный шлем и очки — все это лежит у него в коляске мотоцикла. Снежинки летят горизонтально под горящим уличным фонарем над ними.

— Билли, погода неважная. Останься на ночь. Дорога до Дедвуда ужасная даже днем и в сухую погоду. А через полчаса там и на машине, наверное, будет не проехать.

— Ничего, мистер Робинсон. У меня есть где остановиться по пути… если уж придется.

— Красивый мотоцикл. Я никогда не обращал на него внимания. Это американский?

— Да. «Харлей-дэвидсон джей» тысяча девятьсот шестнадцатого года.

— По крайней мере, у него есть фара.

— Да. Это первый мотоцикл такого класса с фарой. Правда, луч у нее слабоват, и она неустойчива. К тому же фара сломана. Все время собираюсь ее починить.

— Оставайся на ночь у нас, Билли.

Паха Сапа перекидывает ногу через седло. Мотоцикл прекрасен — удлиненный, холеный, голубого цвета с красновато-оранжевой надписью «харлей-дэвидсон». Над сломанной фарой расположен коротенький клаксон, который находится во вполне рабочем состоянии. Трубка воздушного коллектора имеет искривленную форму, на взгляд Паха Сапы, это настоящее произведение искусства — впускной смеситель питает надежный простенький четырехтактный двигатель с V-образным расположением цилиндров объемом шестьдесят один кубический дюйм. Он первый в своем классе имеет кик-стартер. У мотоцикла мягкое кожаное сиденье для пассажира над задним колесом (правда, без спинки), и хотя коляска съемная, Паха Сапа всегда ездит с ней — возит свои инструменты.

Он ключом врубает магнето с задней стороны двигателя. Три удара по кик-стартеру — и двигатель, взревев, оживает. Паха Сапа дает газку, а потом сбавляет обороты, чтобы слышать историка.

— Билли, он такой красивый! Давно у тебя этот мотоцикл?

— Это не мой. Моего сына. Он дал мне им попользоваться, пока не вернется с войны.

Доан Робинсон дрожит от холода. Потирает щеки.

— Но война закончилась уже… О, господи боже мой…

— Доброй ночи, мистер Робинсон. Пожалуйста, дайте мне знать, если мистер Лорадо Тафт вам ответит.

9 К востоку от Тощей горки на Гранд-ривер, в девяноста милях к северу от Черных холмов

Июль 1876 г.

На обратную дорогу с реки Сочная Трава у Паха Сапы и Сильно Хромает уходит гораздо меньше времени, но известие об уничтожении Длинного Волоса уже дошло до их деревни — его на быстрых конях принесли молодые воины из их рода и другие группы лакота, проезжавшие мимо. Известие о поражении Седьмого кавалерийского полка и Пехин Ханска Казата, гибели Длинного Волоса, в ту неделю распространяется по миру племен, населяющих Великие равнины, быстрее, чем по армии вазичу и их телеграфным линиям.

В течение нескольких дней после его возвращения ни у кого нет времени или интереса, чтобы выслушать рассказ Паха Сапы о деянии славы и переселении в него призрака.

Паха Сапа всегда сожалел, что в то утро после встречи с Сидящим Быком, Долгим Дерьмом и другими у него не было времени, чтобы подняться на холм и показать им тело вазикуна, чей призрак вселился в него. В то утро на севере был виден столб пыли, там майор Рено и его еще оставшиеся в живых солдаты сражались, прижатые к склону холма в трех милях от того места, где Паха Сапа прикоснулся к умирающему вазикуну; и если вазичу думали, что у индейцев сохраняется численное превосходство, то разведчики Сидящего Быка, Шального Коня и других вождей знали, что оттуда, откуда пришел Кастер со своими людьми, движется много конников в синих мундирах, и это почти наверняка генерал Терри, который наступает с того же перевалочного пункта — там, где в месте слияния Йеллоустон-ривер и реки Роузбад причалил к берегу пароход «Дальний Запад».

Сидящий Бык был слишком занят — нужно было сняться со стоянки, оставить в вигвамах павших смертью храбрых, договориться о месте встречи различных групп воинов, а потому не мог отправиться на холм с Паха Сапой и Сильно Хромает в то утро, а когда Паха Сапа на восходе солнца повел тункашилу вверх по склону оврага, они увидели свежие войска вазичу на северном горизонте и быстро вернулись в долину к своему разобранному вигваму и оставленным пони.

Громадная деревня снялась за два часа (остались только типи, каркасы для мертвых и шесты для типи, которые не забрали с собой, потому что на это не оставалось времени, — унесли только шкуры), и к тому времени, когда ближе к вечеру вазичу спустились в долину, Сидящий Бык увел около восьми тысяч лакота и шайенна на запад к горам Биг-Хорн, где разделил их на две колонны, одну направил на юго-запад, а другую — в которой были Паха Сапа и Сильно Хромает — на юго-восток. От этих двух основных потоков стали отделяться роды и отдельные семьи, которые разбрелись по коричневым долинам или направились к горам.

В деревне Паха Сапы неподалеку от Тощей горки ночи были почти такими же, как первая ночь у Сочной Травы: странное сочетание траура и ликования, но, поскольку из рода Сердитого Барсука в этих двух больших сражениях (первое сражение с генералом Круком на юге, второе — с Кастером) погибли только два воина, слабые траурные костры и утренние самобичевания совсем потерялись среди затянувшегося за полночь празднества.

В первые дни новой луны, Луны красных вишен, появился слух, что, хотя многие воины, участвовавшие в сражении у Сочной Травы, потихоньку возвращаются в различные агентства и резервации, люди Сидящего Быка и воины Шального Коня не расходятся, продолжая войну. Спустя несколько дней Одинокая Утка, воин из рода Сердитого Барсука (и еще один двоюродный брат Женщины Три Бизона), который не расставался с Шальным Конем уже три боевых сезона, приезжает сообщить, что Сидящий Бык и Шальной Конь попрощались — последние слова вождя, обращенные к более молодому воину, были такими: «Мы хорошо проведем время!» — и Сидящий Бык направит свои многочисленные семейства и относительно небольшое число молодых воинов зимовать в страну Бабушки (Бабушкой зовется королева Виктория) на дальнем севере, а Шальной Конь, чьи последователи почти все молодые воины, двигается в направлении Тощей горки, убивая вазичу, если они попадаются ему на пути.