Читать книгу "Зейнсвилл - Крис Сэкнуссемм"

— Скоро поймешь, — пообещал Уилтон.

Свалка осталась позади, перед ними открылась длинная мокрая улица с провалами канализационных люков. Миновав несколько кварталов, они увидели бетонный бункер, возле которого мальчишка оставил машину, хотя выражение «машина» не воздавало ей должное. Транспортное средство марки «кочевник» следовало бы назвать гибридом бронетранспортера и полноприводного японского дома на колесах.

— Найди себе чего-нибудь поесть, — кивнул в сторону камбуза Уилтон. — Я наскоро душ приму.

Чистотец опустился на пластмассовый стул, отлитый по форме голой девушки. Внутри бронетранспортера пахло алкоголем, потом и затхлой пиццей. На полу валялись грязные трусы, тюбики крема и различные вибраторы. На Чистотца опять накатила депрессия. Этот неблагополучный подросток напомнил ему мальчика в ванной из его видения (или это было воспоминание?). Вина, страх? Он не испытывал ничего, хотя бы отдаленно похожего на сексуальную тягу, что само по себе принесло огромное облегчение, учитывая чего он только что навидался. Но было что-то еще, что-то, парящее между надеждой и грустью.

Тут ему пришло в голову, что возрастом он годится мальчишке в отцы, и поискал в памяти хотя бы малейшую зацепку, намек, были ли у него дети. Но — пустота. Лишь расплывчатые тени воспоминаний. Тетя Вивиан и дядя Уолдо складывают паззл, разгадывают кроссворды… Залитая закатным светом веранда. Яркие, теплые силуэты лиц расплываются в красноватых лучах.

Он услышал, как низко завибрировала сквозь закодированную стену басовая струна, и встал осмотреть жилище. На стойке лежала небольшая иридиевая шкатулка, крышка которой от его прикосновения откинулась. Внутри покоился кристаллический леденец, похожий на розовый ромбовидный бриллиант, но с липким запахом марципана — доза «Пандоры», наверное. В кухне на полу свалены горой банки пива «Саппоро», окурки русских сигарет, презервативы, а еще порнокомикс, где трахались зомби. За углом он заметил голубую шелковую занавесь, за которой оказалась доска, залепленная цифровыми фотограммами. На некоторых снимках — картинки из детства: торты с дней рождения и катание на каруселях, клоуны и дыни. На каждой мальчик (Чистотец предположил, что это Уилтон) выглядел совсем маленьким и хрупким. Однако большинство фотографий были сравнительно недавними, и главной на них была стройная молоденькая девушка с вьющимися рыжими волосами. Повзрослевший Уилтон позировал с ней в саду или на катере. Фотографии были полны такого томления и тоски, что душа Чистотца откликнулась болью. Опустив грязный шелк, он повернулся — за спиной у него стоял Уилтон в чистой одежде.

— Я… извини, — начал Чистотец.

— Это Ники. Понимаешь, на самом деле я не голубой.

— Я не собирался лезть тебе в душу.

— И все моя вина, — отозвался Уилтон, словно не услышав его слов.

— Хорошенькая… — сказал Чистотец.

— Она мертва. А я нет, — ответил Уилтон.

— М-да. И потому, что мало пытался, — вздохнул Чистотец.

— Да что ты понимаешь? — нахмурился мальчишка.

— Готов поспорить, она умерла от того же наркотика, который сейчас убивает тебя почти так же быстро, как вина пожирает изнутри, — ответил обритый взрослый.

Уилтон собирался бросить какое-то оскорбление, но осекся на полуфразе:

— Да кто ты такой, мистер?

— Не знаю, — признался Чистотец.

— Что ты есть? — вырвалось у Уилтона.

— Это и меня интересует.

— Хочешь меня спасти? В этом все дело? — Уилтон рассмеялся.

— Уже спас. Однажды.

Уилтон Брэнд как будто не знал, как расценивать это замечание.

— Тебе заплатят. У моих родителей есть деньги. Конечно, с Уинном Фенсером им не сравниться, но они богаты.

— Кто такой Уинн Фенсер? — спросил Чистотец.

— Вот черт, у тебя действительно проблемы с памятью! — усмехнулся Уилтон.

Взяв со стойки плесневелый кусок пиццы, он задумчиво на него посмотрел, потом бросил в раковину.

— Фенсер основал «Культпорацию Витесса». Это самый богатый человек на планете.

Чистотец рассеянно кивнул. Имена из большого мира не слишком его интересовали. Но его беспокоил этот богатый, избалованный, брошенный мальчик, который время и деньги тратил на то, чтобы унижаться перед первым встречным и втайне молиться у самодельного алтаря, пытаясь вернуть утраченное детство и первую любовь, девушку, которую постигла та же судьба, что сейчас подстерегает его. Он заметил, как на губе у мальчишки выступила капелька коллагена. Интересно, а каким он сам был в этом возрасте? Одиноким? Растерянным? Испуганным? Каким бы ни был ответ, он скрывался за пеленой забвения.

— Пора возвращаться домой, — сказал он.

Мальчишка промолчал, только кивнул на кабину, которая была обустроена как кабина коммерческого сверхзвукового лайнера. Несколько минут спустя они уже пробивались через толпы на мосту через Аллегейни. Эйдолоны, рекламирующие «Мактрейвишс» («Ваш рубец готов!») и «У Чу» («Наше фирменное сегодня: лососевый желудок в пряном сливовом соусе»), колыхались над цистернами с жидким пропаном и поселком на сваях. Питтсбург у них за спиной претерпевал биороботическую трансформацию. Зеркальные башни и цилиндры из тенсурона соседствовали со зданиями много старше — когда-то их назвали бы небоскребами, но теперь они были заключены в строительные леса. В унылых жилых кварталах дома с крутыми, крытыми толем крышами чередовались с трейлерами «Medicin Sans Frontiers»[39]. Нефтяными пятнами расползались блошиные рынки, и на палаточные городки свирепо сияли огнями бронированные роскошные отели и жилые кондоминиумы.

На всех мелких мостах — сплошной затор из машин, и территория форта Дьюкен[40]напоминала застывший во времени апокалиптический караван переселенцев. Взрыв грязной генотех-бомбы, которую «аль-Вакия» заложила на стадионе «Три реки» во время мирового первенства по баскетболу, дал неожиданные плоды: здесь возникли устойчивые к любому климату джунгли, и теперь на кладбище «Клемент» буйствовали гигантские орхидеи и плотоядные растения. Впрочем, это не помешало ни бездомным искать здесь убежища, ни речным охотникам отправляться в рискованные экспедиции. Взгляд Чистотца перескакивал с одного на другое, впитывая новый для него мир.

— Ты правда не помнишь, кто ты? — поинтересовался Уилтон, истошным гудком разгоняя стаю диких собак. — Как по-твоему, кем ты мог быть?

Нет причин лгать, решил Чистотец.

— Сначала мне казалось, что я сбежал из психиатрички, потом — что я какой-то агент, которому промыли мозги препаратами. Что скажешь? Ты ведь, кажется, всякого навидался.