Читать книгу "Дети немилости - Ольга Онойко"

— Во имя империи, — утомлённо сказал он.

— Хм, — выдохнул Кайсен. — Все разумные и полуразумные явления Бездны и Выси. Располагайте ими… Ивиль, Тень Востока.

Одна из сидевших в отдалении тёмных фигур приблизилась. На Ивиль был плащ, напоминавший плащ поднятой, с капюшоном, и стоило ей откинуть его, я понял, почему девушка пряталась от чужих взглядов.

Не первый раз я видел такое, но всё равно морозец подрал по коже.

У жителей Восточных островов непомерно большие глаза: так выглядит кошачья морда, а не человеческое лицо. Громадные, как блюдца, зелёные очи Ивиль занимали буквально половину его; страшноватое зрелище. Должно быть, если долго прожить среди них, то привыкнешь, но видя островитян изредка, каждый раз вздрагиваешь. Ивиль казалась много моложе остальных, едва-едва лет двадцать пять. Она молчала.

— Ивиль немая, — спокойно сказал господин Кайсен. — Но в её преданности империи можете не сомневаться.

— Да будет так, — согласился я. Тени переглянулись. Старик благодушно поглядывал по сторонам, пока подручные занимали места за его спиной, полукругом, а потом Эррет негромко произнесла:

— Кайсен, Великая Тень Уарры.

Тот медленно кивнул.

— Раз знакомству, — сказал я и перевёл дух. Кайсен засмеялся, щёлкнул пальцами, и из-за занавесей появилась юная тень с подносом.

Глаза у меня против воли загорелись.

— У молодых людей волчий аппетит, — резюмировал старец, поигрывая подвесками на набалдашнике трости. — Но признаюсь, мне нравится ваше хладнокровие, господин Данари. Ваш отец, помнится, на вашем месте был бледен и в холодном поту.

— Вот как? — сказал я. — Прошу прощения, меня не предупредили, что следует быть в поту.

Не люблю, когда меня боятся, но ещё больше не люблю, когда мне предписывают испытывать перед чем-то страх. Крайне трудно было представить моего отца охваченным ужасом. Клеветать Великая Тень не стал бы, но всё же повелитель шестого сословия слишком много себе позволял.

— Впрочем, — примирительно сказал господин Кайсен, — Данараи Данари пришёл один и в Дом Теней. Ему было семнадцать. И я тоже был молод тогда…

«И допустил ошибку, — хмуро подумал я. — Любопытно. Как много проходит лет, прежде чем открываются причины событий».

Времена моего деда были эпохой расцвета шестого сословия, даже первое страшилось его, кое-где бразды правления едва не официально оказались в руках теней. Расплачиваясь за промахи деда, отец всю жизнь положил на то, чтобы обуздать бесфамильных господ; в Кодексе Данараи многое прописано именно с этим умыслом. Памятуя, насколько опасны тени, я понимал, что отец идёт по лезвию бритвы, но не знал, что заставило его начать борьбу. Мне казалось естественным, что он не терпит людей, живущих на земле Уарры по собственным законам. В конце концов тени его погубили; пусть они назвали убийц предателями, но сдавать исполнителей — их старинный обычай, а слово «предатель» для бесфамильного — похвала… Я не верил шестому сословию, но я не мог им пренебрегать: битва с ним всё ещё шла. Для ласкового старичка, сидевшего передо мной, я был сыном побеждённого.

Пусть шестое сословие само по себе враг, оно — страшное оружие против внешних врагов, да и против прочих внутренних тоже. Им только надо уметь пользоваться. Я знал, что должен этому научиться.

Но если Кайсен осмелился некогда унизить моего отца…

Я улыбнулся господину Кайсену — благосклонно, немного смущённо, едва не почтительно.

— Ритуал следовало провести раньше, — сказал Великая Тень. — Но я счёл, что нужно дождаться возвращения Эррет.

Та кивнула. Она смотрела на меня, и в глазах её прыгали весёлые искры. Кажется, происходящее ей нравилось.

— Садитесь, дамы и господа, — предложила Эррет.

На хрустящей салфетке поблёскивало серебряное копьецо. В белой чашке дымился горячий соус, в чёрной ждал холодный, склянка с тенсактой нежно голубела, бросая блики. Жуки томились и взывали.

— Я знаю, что между вами и моим отцом были определённые разногласия, господин Кайсен, — сказал я.

— Да, — печально согласился старец. — Потому я и предпочёл уйти на покой. Господин Данари утвердил на посту Великой Тени другого. Мне искренне жаль, что его доверие было обмануто, — господин Кайсен вздохнул. — Но я ручаюсь, что подобное больше не повторится. Мы не допустим.

— Да, — сказал я. — Показательные выступления ваших подручных очень впечатляют. Как и учения полицейских отделов специального назначения, и армейские смотры. А ещё есть Комитет Высшей магии, они просто чудеса творят. Да и дворяне присягают защищать ценой жизни… Иной раз мне хочется знать, сколько же организаций занимаются моей безопасностью и способна ли хоть одна из них на самом деле меня защитить.

Повисло молчание.

Старцу трудно было смотреть прямо, тяжёлые веки опускались сами собой, и Великая Тень откидывал голову назад. Улыбка стекла с его лица.

— Я слушаю вас, господин Данари.

Игры кончились.

— Где были все эти замечательные люди, когда погибли мои родители? — спросил я, обводя взглядом новых Теней сторон света. — Несравненные специалисты, несомненно. Вам разрешили удалиться на покой, господин Кайсен, я помню. Где были они?

— Учили юнцов, — ответила Эррет вместо него. — Лучшие мастера должны заниматься обучением молодёжи, такова была позиция тогдашней Великой Тени. Здравая позиция, не придраться, но у неё имелась и оборотная сторона.

— Расследование закончено? — спросил я.

— Да, — теперь Великая Тень говорил сухо и чётко: отчитывался. — Аналогий системе не было. Применялись новые технологии, в частности, взрывчатое вещество, не имеющее отношения к магии.

— Это возможно?

— К сожалению, да. Теперь нам придётся это учитывать. Взрывчатый порошок находился в организме четырёхлетней девочки, подносившей господину Данараи цветы. Скорее всего, его смешали со сладостями, которыми накормили ребёнка, хотя остаётся и вариант введения под кожу. Для того, чтобы организм не отторгал вещество, использовались схемы Первой магии. Они не запрещены и не отслеживались агентами охраны, как полицейскими, так и тенями.

Я молчал.

Мрачный замысел только сейчас открывался во всём цинизме. Первая магия примитивна и оттого безопасна, с её помощью можно разве что отравить, и то без большого успеха. Весенние торжества — весёлый праздник для детей и взрослых. Сам верховный маг обеспечивает хорошую погоду над столицей. По улицам ходят ряженые, на площадях и в скверах выступают музыканты и актёры, башни украшены лентами и флагами. Частным колёсным паровикам запрещён въезд в центр города, всем, кроме одного — с гербом дома Данари. Когда паровик медленно, как улитка, ползёт по главным улицам, приветственный крик бывает порой невыносим, но даже мой суровый батюшка никогда оттого не сердился. Самому бдительному стражу не пришло бы в голову отгонять от машины малыша с пуком цветов. Приречный бульвар, праздничные толпы…