Читать книгу "Изобретение велосипеда - Юрий Козлов"

— Да, да! — закричал Тимофей Тимофеевич, услышав стук в дверь. Увидев Сусанну Андреевну и Аллу Степановну, он не удивился. Он так и думал, что Сусанна Андреевна придёт защищать своих любимчиков. «А Xодину она захватила с собой как свидетельницу, — решил Тимофей Тимофеевич. — Свидетельницу её благородной борьбы с ретроградом-директором… Юные души… К ним надо относиться чутко! Ах-ах!» — Тимофей Тимофееви украдкой зевнул.

— Как здоровье? — Он за руку поздоровался с Сусанной Андреевной. — И вы, Аллочка, прекрасно выглядите, — повернулся к Ходиной. — Румяная такая… Греблей не занимаетесь?

— Чем? — испуганно спросила Алла Степановна.

— Шучу, шучу… — Тимофей Тимофеевич похлопал её по плечу с фамильярностью пятидесятилетнего мужчины, не желающего злоупотреблять своим служебным положением.

— И вы, Тимофей Тимофеевич, сегодня какой-то отчаянно нарядный, — сказала Сусанна Андреевна.

— Весна… — Тимофей Тимофеевич осторожно снял волосок с рукава нового костюма. — И ещё конец месяца… И всё ещё хочется нравиться женщинам… — Он отвернулся к окну, чтобы дать возможность учительницам переглянуться и хихикнуть.

— Весна… — повторила Сусанна Андреевна. — Все хотят друг другу нравиться…

Тимофей Тимофеевич сразу посуровел, шаги его стали тяжелее.

— Вы, конечно, пришли ко мне, чтобы выгородить Леннер и этого Благо…

— Благовещенского, — подсказала Сусанна Андреевна.

— Скажите, зачем вам это надо?

— Они не виноваты…

— В том, что прогуляли три дня? Значит, наши взгляды на вопросы дисциплины в средней школе расходятся…

— Тимофей Тимофеевич, зачем вам нужен скандал, когда до последнего звонка меньше месяца осталось?

— Чтобы другим неповадно было прогуливать! — усмехнулся Тимофей Тимофеевич. — Америку я открываю, правда?

— Но они не прогуляли. У Леннер, например, имеется справка…

— Какая справка?

— Что она три дня болела…

— Вот как? — задумался Тимофей Тимофеевич. — Что ж, она оперативная девица… А у этого Благовещенского тоже есть справка?

— Его сегодня вообще в школе нет, — ответила Сусанна Андреевна.

— Он, по-видимому, ещё болеет? — Тимофей Тимофеевич внимательно смотрел на Сусанну Андреевну. — Объясните мне, — сказал он, — почему вы, зная, что ученики вас обманывают, приходите сюда обманывать меня? Это называется ходить в дураках! Не быть дураком, а именно ходить в дураках! И благодарности от них вы никакой не дождётесь. Они будут потом над вами смеяться…

Сусанна Андреевна молчала.

— Алла Степановна! — Тимофей Тимофеевич перевёл взгляд на Ходину. — У вас, как я понял, свободный час. Не в службу, а в дружбу, принесите, пожалуйста, мне журнал десятого «Б».

Алла Степановна вышла.

Пока она ходила, Тимофей Тимофеевич успел позвонить в роно и узнать, когда приедет очередная комиссия. А Сусанна Андреевна стояла около окна и смотрела, как рабочие разгружают какие-то длинные серые трубы. Подготовка к строительству спортзала велась полным ходом.

— Спасибо! — поблагодарил Тимофей Тимофеевич, когда Алла Степановна протянула ему потрёпанный журнал десятого «Б». Тимофей Тимофеевич пригласил обеих дам сесть в кресла напротив его стола, а сам начал быстро перелистывать журнал.

— Итак, — улыбнулся он, открыв журнал на странице «Родители». — Леннер Уно Имантович, врач-хирург, место работы — Государственный медицинский институт доцент кафедры нейрохирургии… Мать — Леннер-Петрова Наталья Ивановна, место работы — консульская поликлиника… Кстати, что это за консульская поликлиника?

— Не знаю, — ответила Сусанна Андреевна.

— Не знаю, — ответила Алла Степановна.

— Подозреваю, что справка будет именно оттуда, — сказал Тимофей Тимофеевич. — И это совершенно естественно, дочь заболела, а мать врач…

— Что мы решили? — спросила Сусанна Андреевна.

— Знаете, — сказал Тимофей Тимофеевич, — мне ведь тоже с ними возиться неохота, но давайте внесём в дело ясность.

— Будете вызывать Инну?

— Нет, — ответил Тимофей Тимофеевич. — Хотите ну… Эксперимент, что ли?

Тимофей Тимофеевич не любил слово «эксперимент» и всегда стеснялся, когда сам произносил его.

— Эксперимент? — удивилась Сусанна Андреевна. — Какой эксперимент?

Тимофей Тимофеевич улыбнулся, пододвинул к себе журнал и поднял телефонную трубку. Обе учительницы услышали, как она загудела — тоскливо и протяжно.

Тимофей Тимофеевич набрал номер. Диск трещал, словно сыпался на паркет сухой горох.

— Уно Имантович? — деловито осведомился Тимофей Тимофеевич. — Здравствуйте… С вами говорит директор школы, где учится Инна… Егоров моя фамилия, звать Тимофей Тимофеевич. Нет, нет, что вы, ничего не случилось… Инна? Я думаю, на уроке… Где ж ей быть? Я осмелился вас побеспокоить по другому делу… Видите ли, мы сейчас проводим с выпускниками беседы о профессиях, для чего приглашаем… Что слышали обо мне от Инны? Это я энергичный? Хм… Вот как, энергичный… Что ж, очень приятно… Да. Да. Вы расскажете о профессии врача, в частности нейрохирурга, может, припомните какие-нибудь интересные случаи из практики… Несколько слов о мединституте… Мы будем вам очень благодарны… Да. Да. Минут сорок… Не больше… Просто беседа. Где-то в середине мая… Конечно, я понимаю. Позвоню за неделю и предупрежу… Кстати, почему у Инны такой усталый вид? Наверное, много занимается? Знаете, эти последние месяцы перед экзаменами… А сейчас, говорят, грипп какой-то свирепствует… Что? Наоборот, приходила домой поздно? Всё время задерживалась после уроков? Зачем? А… Выпускали стенгазету к Первому мая… Что? Классная руководительница сказала — сидите хоть до двенадцати, а чтоб газета в субботу висела? Ах ты, чёрт! Я обязательно с ней поговорю… Я имею в виду классную руководительницу… Конечно. Я тоже считаю, что газету вполне можно сделать дома. Да. Совершенно с вами согласен… Уно Имантович! Значит, договорились? Очень рад был познакомиться. Да. Хотя бы заочно. До свидания… Всего вам доброго… Спасибо… — Тимофей Тимофеевич устало положил трубку, захлопнул журнал.

— Что же это вы, Сусанна Андреевна, хотя нет, вы болели… Вы, Алла Степановна… Зачем заставляете бедных учеников три вечера подряд корпеть над стенгазетой, а?

23

В середине дня солнце решительно оттеснило тучи к горизонту, где они вытянулись в синюю полосу, которая светлела, светлела, а скоро исчезла совсем. Солнце ломилось в окна школы, бюсты великих людей постелили на паркет коврики-тени, очертаниями напоминающие кегли. На большой перемене десятиклассник Гектор Садофьев вышел на улицу. По асфальту бегал ветерок. Бородатый дед с клюкой кормил у чугунной ограды школьного двора голубей-бормотунов. Путь Гектора лежал в крохотный скверик на другой стороне, где стояли три колченогие скамейки и росли пять могучих клёнов, ветвями заслоняющие улицу. В сквере всегда было прохладно и сумрачно. Гектор любил сидеть на скамейке, курить, и смотреть в небо. Мимо шли люди, проносились машины, но ветки деревьев создавали иллюзию отрешённости от всего этого шума. Но только Гектор уселся на скамейку и достал сигареты, неизвестно откуда появилась Инна Леннер — в коричневом школьном платье, бледная и испуганная.