Читать книгу "Медный всадник - Дмитрий Вересов"

Альбина на самом деле чувствовала себя больной. В висках начинало гудеть, стоило ей только вспомнить эту встречу, безумные глаза Олега. И кровь, брызнувшую из его вены. Тошнота подступала к горлу. Альбина не выносила вида крови, Олег в прежнее время смеялся над этой ее чертой, называл белоручкой. Альбина напрочь отвергала каких-то свежеубитых кроликов с рынка, мысль о том, что ей придется разделывать животное, казалась просто невыносимой. Обычно за разделку брался с хирургической сноровкой сам Марлен Вихорев. Приговаривая при этом, что дочка правильно сделала, что не пошла по его стопам. Без внутреннего трепета Альбина могла разделывать только рыбу.

Пора было уезжать. В детсадовском лагере заканчивалась смена. Забрать детей она не успевала, пришлось отбивать телеграммы знакомым – всем, кого она могла вспомнить, включая бестолкового Славика. Альбина не опасалась, что за близнецами приедут десятки человек – это было бы слишком фантастично, особенно учитывая ее невезучесть. Дай бог, если хотя бы кто-нибудь откликнется. Так и оказалось – из всех знакомых ответила только Ленка Геворская.

Ленка выразила согласие экономным «ок». Что такое «ок» Альбина не сразу поняла, но потом сообразила – «о’кей». О’кей – значит, за близнецов можно было не беспокоиться.

Анна Степановна провожала ее до вагона, перекрестила на прощание. Обратный путь показался короче – тяжелые мысли не оставляли ее. Если бы не соседи, Альбина забывала бы и о еде. За окном мелькали рощи, поля, города. В обычных обстоятельствах Альбина постаралась бы воспользоваться каждой остановкой, чтобы размять ноги, ухватить хотя бы кусочек впечатлений от этой поездки. Но сейчас она чувствовала себя опустошенной до крайности и только мысль, что скоро она снова увидит своих малышей, поддерживала в ней силы.

Ленка, которой она бросилась звонить с вокзала, сообщила крайне довольным голосом, что сумела пристроить ребят к «очаровательной паре» – соседям по даче в Комарово.

– Подожди! – попросила Альбина, которая не была морально готова к новым сюрпризам. – Они не у тебя? Какие еще соседи?

Она нахмурилась, считая в уме – поездка в Комарово за детьми означала лишние расходы на билет, а это сейчас было более чем некстати. Да и время лишнее уйдет. Времени же оставалось совсем немного – еще несколько дней, и постылая фабрика ждет ее в свои объятия.

– Ну, Альбиночка, – занудила Ленка, – у меня же работа, я только недельку отпуска выжала из своих гадов, а детям сейчас в городе делать нечего! А тебя Леня отвезет – он как раз к родителям собирается.

«Гадами» Ленка называла собственных работодателей. Очевидно, чисто советская привычка, потому что работу свою Геворская весьма ценила. Ей удалось зацепиться за теплое местечко в частной структуре и, понятное дело, рисковать им она не собиралась ни в коем случае. Делать было нечего. Альбина заскочила к Арсену, и после получасовых споров сумела выбить почти половину суммы, которую армянин должен был за последний месяц. Хорошее начало.

Потом заехала к Ленке на работу, уточнить адрес ее комаровских соседей. Геворская за своим столом в офисе выглядела весьма внушительно. На вопрос об Олеге Альбина глубоко вздохнула. Она готовилась заранее к этому вопросу, готовилась ответить так, чтобы не заплакать, и ей это, в самом деле, удалось.

– Лучше не спрашивай! – просто попросила она.

Ленка пожала плечиками в глубоко декольтированном платье. Глядя на нее, Альбина почувствовала себя состарившейся, некрасивой и никому не нужной. Геворская, которой нельзя было отказать в догадливости, предложила воспользоваться одним из своих летних туалетов. Альбина отказалась – слава богу, собственный гардероб ей удалось уберечь от жадных лап государства. Вернувшись к себе, на Гранитную, она первым делом раскрыла все окна – застоявшийся воздух казался раскаленным, потом приняла душ и стала быстро собираться в дорогу. Вскоре Леня Геворский уже сигналил под ее окнами, сидя в своем «Москвиче».

Он пробормотал несколько комплиментов относительно ее туалета и распахнул дверцу машины. Альбина, однако, нарочно села сзади – не хотела, чтобы он смотрел на ее ноги. «Скоро стану настоящим синим чулком, – подумала она. – Ну и черт с вами! Как же тут не стать!» Стратегическая позиция на заднем сиденье имела еще одну выгодную сторону – Леонид мог трепаться, только видя лицо собеседника, а поскольку управлять машиной, глядя назад, довольно сложно, то вскоре он совсем замолчал, оставив ее наедине со своими раздумьями. Только изредка бросал в зеркало заднего вида обиженный взгляд.

Альбина заподозрила неладное, только когда машина оказалась рядом с местом назначения. Не может этого быть! Она решила, что ошиблась и еще раз заглянула в бумажку. Или Ленка все напутала?

– Нет! Черт бы вас всех побрал! – с чувством выругалась она. Леонид испуганно обернулся и едва не врезался в столб на повороте.

– Что случилось-то? – спросил он, выруливая на середину дороги.

– Ничего! – выдохнула Швецова.

Ей и в голову никогда не приходило, что однажды придется снова оказаться здесь. В этом проклятом доме. Доме Акентьевых. Заверив Леонида, что все в порядке, Альбина забрала из машины сумки и с замирающим сердцем открыла калитку.

Солнечный луч согревал песчаную дорожку. Вдоль дорожки росли какие-то красные цветы – много мелких цветов с мохнатой серединкой. Альбина не помнила их названия, и ей казалось, что раньше их не было. В остальном дом и сад не изменились. У самого дома она увидела одного из близняшек. Женя тащил по траве плюшевого медведя, едва ли не больше его ростом. Увидев мать, он застыл на месте, потом выпустил медвежью лапу и побежал к ней. Альбина, присев на корточки, со слезами на глазах ждала его.

– Мама приехала!

– Здравствуйте, Альбина! – сказала пожилая женщина, стоявшая на террасе и следившая за ними с улыбкой. – Я ведь вас с самого выпускного вечера не видела. А недавно перебирала ваши школьные фотографии – вы там все такие важные и забавные!

– Здравствуйте! – сказала Альбина, поднимаясь к ней по широкой лестнице.

Пили чай на веранде, откуда очень удобно можно было следить за близнецами, строившими в песочнице огромную крепость. На клеенчатой скатерти застыла яркая капля малинового варенья – прошлогоднего еще урожая. Примеряясь к ней, вилась над столом полосатая оса. Солнце просачивалось сквозь листву берез, осыпая сад тысячами веселых зайчиков. И где-то в этой листве повторяла одну и ту же задорную ноту певчая птица.

– Это зяблик поет, – сказала Акентьева. – Он всегда вечером так поет, если погода ясная. Возьмите, Альбина, печенье!

И потянулся разговор, неторопливый, какой бывает между давно знакомыми людьми.

Через полчаса, словно нарочно подгадав, из города приехал Акентьев-старший. За кустами шиповника, растущими вдоль забора, мелькнула крыша его блестящей машины, и еще не открылись ворота, как близнецы, побросав все игрушки, заковыляли на звук мотора, словно собачки Павлова, заслышавшие сигнал к кормежке.