Читать книгу "Мэйфейрские ведьмы - Энн Райс"

Наконец двери собора отворились, и на самом пороге, стоя подзакругленной аркой, появились священник и еще один человек отвратительного вида– скорее всего, местный мэр. Он держал в руках свернутый свиток. Справа и слеваот него впереди встали по паре вооруженных стражников.

Между ними взорам внезапно затихшей и распираемойлюбопытством толпы предстала моя Дебора. Она стояла прямо, с высоко поднятойголовой. Ее худое тело покрывало белое одеяние, свисавшее до самых босых ееног. В руках она держала шестифунтовую свечу. Глаза Деборы внимательноосматривали толпу.

Стефан, за всю свою жизнь я никогда не видел подобногобесстрашия, хотя, когда я выглянул из окна постоялого двора, находившегосянапротив, и мои глаза встретились с глазами Деборы, мой взор был застланслезами.

Не могу точно описать тебе того, что произошло затем, кромеодного: едва головы толпы были готовы повернуться в сторону того, на кого падалпристальный взгляд «ведьмы», Дебора тут же отводила глаза от этого человека. Ееглаза продолжали внимательно скользить по лоткам виноторговцев и продавцовзакусок; она глядела на группки собравшихся, которые тут же поворачивались кней спиной. Наконец ее взгляд остановился на скамьях для зрителей,возвышавшихся перед нею. Она увидела старую графиню, являвшую собой молчаливоеобвинение, а потом и графиню де Шамийяр, которая моментально съежилась на своемсиденье. Лицо последней покраснело, и она в панике взглянула на старую графиню,по-прежнему остававшуюся неподвижной.

Между тем отец Лувье, этот великий и победоносныйинквизитор, хрипло крикнул мэру, чтобы тот прочитал обвинительный приговор,поскольку «нужно начинать процедуру».

Толпа приглушенно загудела. Мэр откашлялся, готовясь начатьчтение, и здесь я с удовлетворением заметил, что руки и ноги Деборы не связаны.

Моим намерением в ту минуту было спуститься вниз и, еслипонадобится, самым жестоким образом пробиться сквозь толпу, чтобы встать вблизиДеборы, невзирая на любую опасность, которую мог нести мне подобный шаг.

Я уже отходил от окна, когда мэр начал мучительно медленночитать по-латыни текст приговора, и тут раздался голос Деборы, заставив егозамолчать и утихомирив толпу.

– Я никогда не причиняла зла никому из вас, вплоть досамых бедных! – медленно и громко произнесла Дебора.

Ее слова эхом отразились от каменных стен, и, когда отецЛувье крикнул, требуя тишины, она возвысила голос и заявила, что будетговорить.

– Заставьте ее замолчать! – потребовала стараяграфиня, пришедшая теперь в ярость.

Лувье снова заорал, обращаясь к мэру, а испуганный пасторпосмотрел на свою вооруженную охрану. Но стражники отступили назад и тоже сострахом глядели на Дебору и на испуганную толпу.

– Я буду услышана! – снова прокричала моя Дебора,и голос ее оставался таким же громким.

Когда она сделала всего лишь шаг, полностью выйдя насолнечный свет, толпа отпрянула, превратившись в громадную копошащуюся массу.

– Меня несправедливо обвинили в колдовстве, –кричала Дебора, – поскольку я не являюсь еретичкой и не поклоняюсь сатане.Никому из присутствующих здесь я не причинила никакого зла!

Прежде чем старая графиня успела вновь раскрыть рот, Деборапродолжала:

– Вы, мои сыновья, которые свидетельствовали противменя. Я отрекаюсь от вас! И ты, моя любимая свекровь, своею ложью обрекла себяна адские мучения.

– Ведьма! – завопила охваченная паникой графиня деШамийяр. – Сожгите ее! Бросьте ее в костер!

Мне показалось, что несколько человек протиснулись вперед:то ли из страха, то ли из желания прослыть героями, а может, с целью извлечьдля себя выгоду. Возможно, они просто находились в замешательстве. Новооруженные стражники не пошевелились.

– Вы называете меня ведьмой? – переспросилаДебора.

Она с силой швырнула наземь свечу и воздела вверх руки передтеми, кто мог бы удержать ее, но не сделал этого.

– Так слушайте же меня! – потребовалаДебора. – Я покажу вам колдовство, какого прежде вы от меня не видели!

К этому моменту толпа была полностью объята ужасом. Однипокидали площадь, другие напирали, стремясь добраться до узких улочек, ведущихпрочь от этого места. Даже те, кто находился на скамьях, встали, а маленькийКретьен уткнулся лицом в старую графиню и вновь затрясся от рыданий.

Вместе с тем глаза сотен людей продолжали пристально глядетьна Дебору, поднявшую свои исхудавшие и искалеченные руки. Ее губы двигались, нослов я не слышал. Под окном раздались крики, затем над крышами что-тозагрохотало. Звук был слабее, нежели звук грома, и потому наводил больший ужас.Внезапно налетел сильнейший ветер, вместе с которым появился еще один звук –негромкий треск и хруст. Поначалу я не понимал, что это за звук, но затемвспомнил множество других бурь: старые городские крыши отдавали ветру своюрасшатанную и ломаную черепицу.

С крыш моментально начали падать куски черепицы, поодиночкеи целыми участками, а ветер завывал и метался по площади. Захлопали деревянныеставни постоялых дворов. Моя Дебора снова закричала, перекрывая шум ветра иотчаянные вопли толпы:

– Иди же сюда, мой Лэшер, мой мститель, сокруши моихврагов!

Наклонившись вперед, Дебора воздела руки. Ее лицо пылало,охваченное гневом.

– Я вижу тебя, Лэшер, я знаю тебя! Я призываю тебя!Потом она выпрямилась и разметала руки:

– Уничтожь моих сыновей, сокруши моих обвинителей!Уничтожь тех, кто пришел посмотреть на мою смерть!

Черепица падала отовсюду: с крыш домов, с собора, с крышитюрьмы, ризницы, постоялых дворов. Куски черепицы ударяли по головамсобравшихся, вызывая новые крики. Зрительские скамьи, наспех сооруженные изхрупких досок, палок, веревок и кое-как скрепленные известкой, закачались ответра, и находившиеся там люди старались удержаться и вопили что есть мочи.

Только отец Лувье не потерял присутствия духа.

– Сожгите ведьму! – кричал он, пытаясь пробитьсясквозь обезумевших от паники мужчин и женщин, которые натыкались друг на друга,спеша убраться с площади.

– Сожгите ведьму, и вы прекратите бурю.

Никто не шевельнулся, чтобы выполнить его приказ. И хотясобор мог укрыть от бури всех, никто не осмеливался двинуться туда, ибо Деборастояла у входа, вытянув вперед руки. Стража в панике бежала от нее. Приходскийсвященник забился в дальний угол. Мэра нигде было не видать.