Читать книгу "Возвращение Томаса. Башня-2 - Юрий Никитин"

– На охоту? – удивился Олег. – Баба?

– Это у вас там бабы, – отпарировал Томас, – а у нас – женщины. И на охоту ездит, как все благородные господа. Утром поднимается, да будет тебе известно, наряду со своими девицами, что помогают ей одеваться и причесываться, потом идут в лесок… вон видишь зеленая полоса?.. каждая берет псалтырь, четки или просто молитвенник, там садятся благочинно в ряд и усердно молятся. При этом раскрывают свои хорошенькие ротики только для благочестивой молитвы. А не для всяких перемываний косточек…

Олег кивнул.

– Да-да, поверю на слово. На рыцарское.

Томас дернул щекой и продолжал, чуть повысив голос:

– Затем собирают лесные цветы, а по возвращении в замок слушают в часовне мессу…

– А жрать? – спросил Олег. – Жрать-то когда? Или ты самое интересное пропустил?

Томас сверкнул очами.

– Дикий ты человек, если только о жратве и о жратве. Культурный человек потому и культурный, что может сдерживать свои дикарские порывы. Простолюдины сразу набрасываются на еду, а благородные умеют воздерживаться… какое-то время. Госпоже Бенефике и ее девицам только на выходе из часовни преподносят на серебряных блюдах жареных каплунов, жаворонков, кур, и лишь тогда госпожа и девицы едят, но и тогда скромно, а чаще всего оставляют на блюдах, дабы снискать любовь Пресвятой Девы, что тоже была очень умеренна в еде.

– Да я бы не сказал так, – пробормотал отшельник, но тут же замахал руками, – продолжай, продолжай! Это я так, своим мыслям.

– Богохульные у тебя мысли, – сказал с осуждением Томас. – А если богохульные, то это уже и не мысли, а черт-те что, тебя самого можно в ад. Так вот сама госпожа Бенефика утром обычно вообще не завтракает. Ну, почти, почти… Вместо этого она садится на коня… не улыбайся, она садится на иноходца, а на иноходцах женщинам ездить вполне прилично, даже еще в красивейшей сбруе, украшенной… вообще украшенной, понял? А с нею едут уже не только девицы, но и рыцари ее замка.

– Снова в лес?

Томасу почудился в голосе калики какой-то подтекст, он сказал с достоинством:

– Нет, теперь в поля, где плетут венки, ловят бабочек и стрекоз, а также поют всякие песни…

– Какие?

– Всякие, – ответил Томас сердито. Увидев устремленный на него насмешливый взор, стал загибать пальцы: – Рондо, помпиет, виррэле, баллады и… всякие еще. Нашим труверам известно много красивых и благочестивых песен, это не твой орущий непристойности край. Возвращаются к обеду, в главном зале к их приезду уже расставлены все столы. Когда садится госпожа, мажордом приглашает к столу остальных, а каждую девицу сажает рядом с рыцарем. И хотя блюда подаются самые изысканные и умело приготовленные, но главное блюдо за обеденным столом – вежливая и почтительная беседа, что ведут рыцари и девицы. Все блюдут учтивость и скромность, но тебе этого не понять…

– Да уж, – проворчал Олег.

– Это не в твои уши корм, – сказал Томас ядовито. – Ты человек дикий, а женщинам интересно узнать про учтивость рыцарей и скромность женщин. Им вращаться в этом мире, потому должно быть весьма поучительно и полезно. Так вот во время обеда все общаются за едой и питьем…

– А много пьют?

– Кто сколько хочет, – ответил Томас с достоинством. – Напоминаю, благородный человек умеет смирять дикарские порывы и потому не выпьет больше, чем… а лучше, выпьет меньше. Меньше, чем… Так угодно Пресвятой Деве, церкви и приятно тем мужчинам, которые рядом. В завершение обеда читают благодарственную молитву Господу за хлеб-соль, потом появляются музыканты, менестрели, и начинаются танцы, что длятся обычно около часа.

– Многовато, – проворчал Олег. – Но ничего, после сытного обеда – это хорошо, хорошо.

– Каждый из рыцарей танцует с девицей, потом все целуются, пьют вино с горячащими кровь пряностями и расходятся спать. А после сна все садятся на коней, пажи и оруженосцы приносят соколов, а верные егеря сообщают, где удалось выследить цапель. Госпожа выпускает сокола так ловко, что редкий мужчина сможет…

Олег вздохнул.

– Наконец-то добрались до охоты. И чем провинилась бедная цапля?

– У нее перья красивые, – объяснил Томас. – Так вот, там же на охоте достают из корзин жареных каплунов, кур, куропаток, жаворонков, жареную телятину и говядину, вино в кувшинах, все много едят, пьют, поют песни, уходят собирать цветы и возвращаются не скоро с венками. А в замок едут уже к ужину, веселые и беспечные, распевая песни…

Олег покачал головой.

– С ума сойти! Они еще и песни поют.

Он пару раз оглянулся на красивый замок, что так и располагает повернуть коня в его сторону, а там жареные каплуны на серебряных блюдах, целующиеся девицы, вино с горячащими кровь пряностями и послеобеденный сон… понятно, язычник даже представить не сможет, что после вина с горячащими кровь пряностями расходятся в одиночку. Или же язычники расходятся в одиночку, но в постель ложатся по-язычески целыми оравами…

– Господь возложил на нас, – провозгласил Томас гордо. – Так что не оглядывайся взад, не смотри по сторонам.

– Что возложил? – уточнил Олег.

Томас сказал высокомерно:

– Как что?..

– Ну да, – спросил Олег, – что возложил?

Томас оскорбился.

– Такие вопросы задаешь! Это же и так понятно.

– Дык я ж язычник, – ответил Олег коварно, – тупой, темный. Так и не понял. Ты мне растолкуй. Подробнее.

Томас выпрямился и гордо посмотрел вдаль.

– Ну вот еще! Стану я толковать такие высокие истины нехристю. Тебе достаточно знать, что Господь возложил! А мы должны нести.

– Ну знаешь, – пробормотал Олег, – я такое могу подумать, что Господь твой положил на нас… Лучше бы он на музыку положил!

– А при чем тут музыка?

– Да так, вспомнилось… Не нравится мне церковная музыка.

– Не нравится, не слушай, нечестивец, – брезгливо сказал Томас. – А все, что Господь возложил на нас, мы должны нести! Он следит за нами.

Олег вздохнул.

– Ну, если следит, дело другое. Хорошо с нашими богами, им нет никакого дела до нас, людей. Друг друга бьют, грабят, обманывают, жен уводят, скот угоняют, а к людям если и спускаются, то разве что для утех каких…

Томас наморщил нос, осенил себя крестным знамением, какие же это боги, так только демоны поступают, а Господь – чистый первозданный свет, он ну никак не может ходить по бабам. Ни коров у него, ни жен, ни вообще имущества…

Он всматривался в даль, там, в оранжевом предвечернем свете величественно проступают из дымки покатые силуэты гор. Здесь, в Британии, стране болот и густых туманов, где только густые дремучие леса со столетними дубами да неспешные реки, даже такие невысокие горы – редкость, Олег с удовольствием всматривался в покатые зеленые горбики, а Томас снял шлем и перекрестился.