Читать книгу "Мутабор - Ильдар Абузяров"

Дабы не смущать опухшую птицу, я вновь перевел взгляд на потолок и увидел, что надо мной, спрятавшись в буйных красках растительности, расположилась женщина с пышными формами-яблоками.

Так мы и пролежали всю ночь – она сверху, а я снизу. Женщину на потолке, смотрящую прямо мне в глаза, окружала куча выглядывающих из-за деревьев обезьян. Вокруг меня в поросли зеленого ковролина кривлялись только мои носки.

2

Но больше всего меня поразила абсолютная тишина. Тогда я еще не понял, что в этой тишине проспал почти сутки. Подойдя к окну и отодвинув рейку жалюзи, я посмотрел на улицу. Через тройной стеклопакет, служивший источником тишины, было видно, как беззвучно капают капли на мостовую. И как по тихой улице, осторожно перебирая ногами, идет пожилая женщина в полиэтиленовом дождевике, накинутом сверху, как балахон. Блестящие автомобили, покрытые пленкой воды, словно тоже оделись в полиэтилен.

Старушка подошла к мусорному баку и стала в нем копаться. Я вспомнил, как однажды на паперти Невского одна бабушка, которой я подал милостыню, пожаловалась, что ей нечем платить за свет и газ и что она хочет повеситься.

Питерские бабушки спасались мусорками. В Кашеваре такой роскоши не было. Потому что местные почти ничего не выбрасывают – самим бы с голоду не умереть да своих многочисленных родственников прокормить. Словно в подтверждение моих слов, кашеварец в оранжевой жилетке зашелестел метлой как раз возле мусорного бака. Тоже приехал в Россию выживать.

Убедившись, что возле подъезда меня не поджидает «мусоровозка», я отпустил жалюзи и обратил свой взор внутрь квартиры. Комната представляла собой огромную пятиугольную студию. Одна из дверей вела в просторную ванную. А другая – на маленькую кухню.

Я старался двигаться по чужому жилищу так же бесшумно и плавно, как бабушка за четвертым стеклопакетом. Ибо чужая квартира – новый мир с новыми запахами и новыми ощущениями. Пять углов в ней, к которым мне приходилось привыкать, – как пять чувств: зрение, слух, осязание – тактильные ощущения ступней, вкус, обоняние. Я провел рукой по шершавым корешкам книг, которые через деревянный торец полок переходили в шершавые отштукатуренные стены. Я двигался вдоль стен, пока провал в стене не вывел меня на кухню, где был слышен небольшой шум воды в стояке.

Познание новых видов вкуса и звука. Сотворение в голове нового образа. Шестое чувство – интуиция. Или что-то вроде него. Гравитация – сила притяжения новых предметов к моим рукам. А еще есть левитация в невесомости. Я брал с полки один предмет сервиза за другим. Тончайший воздушный фарфор с пасторальными сценками. Ощущение счастья, ощущение рая земного на земле, который охранял попугай.

3

Проплыв на кухню, открывая один шкафчик гарнитура за другим в поисках чего-нибудь съестного, я нашел золотистую упаковку дорогого кофе и пачку порошка-шоколада. Затем я отрезал кусок от слитка латунного сыра и положил этот ломоть на нарезанный нарезной батон. Опустил готовый бутерброд в тостер. Рыжие раскаленные прутья, шипя, выжигали водоросли зеленой плесени. Они, словно в доменной печи алхимика, выливали новую форму, выплавляя из двух грубых пород металла единый благородный золотистый сплав.

Вживаясь в роль алхимика, я буквально по зернам отсчитал гранулы бесценного для средневековой Европы кофе. Затем попотел, пытаясь разобраться с кофе-машинкой и ее колбами – вот уж адская лаборатория. Долго выбирал нужную крепость аромата и вкусовую консистенцию. В готовящемся капучино многое зависит от температуры и скорости подачи воды. Я забивал баки, включил обработку зерен паром, а сам все думал-думал, что даже для такой легкой работы, как варка кофе, придумали паровые машины, а нам приходится своими ногами подменять автомобили.

Минут пять я просто сидел на высоком табурете, поджав к груди колени, и смотрел на циферки отсчета на дисплее таймера. 1, 2, 3, 4, 5. Курочка по зернышку клюет. Только сейчас до меня дошло, что это отсчет моего нового времени в моем новом пространстве. Что мой новый мир начался с того момента, как я открыл глаза сегодня утром и увидел на потолке экзотическую картину. Я сам с юга, но даже там не встретить подобного буйства.

И только потом, подойдя к окну, я смотрел, словно из другого мира, на привычную питерскую серую слякоть и изломанные перспективы крыш, на плоские листья и на капли конденсата, что медленно сползали по стеклу, образовывая прямые и кривые каналы.

4

Таймер отсчитал отведенный отрезок, и настало время новых вкусовых оттенков. Я специально не стал чистить зубы. Паста, будь это даже зубная паста без фруктового и мятного наполнителя, стерилизует рецепторы, добавляя горчинку. Чтобы не сбивать незнакомые ощущения, я слизывал расплавившийся и потекший по поджаренным краям-губам горячего бутерброда сыр. Добавив в бокал стружку темного шоколада, я наслаждался и кофе, смакуя его небольшими порциями.

Первый глоток и ударивший в ноздри аромат взбодрил тело, запустив механизм пробуждения. Казалось, у меня прорезались крылья, в теле появилась бодрая сила.

Вот тогда, почувствовав небывалую легкость, я вальяжно, прямо с бокалом кофе в руке, направился в ванную, скинул другой рукой одежду и открыл кран с горячей водой. Нет ничего лучше, чем опускать свое полусонное тело в негу утренней купальни, наполнив предварительно гигантскую чашку сливками пушистой пены.

Ванна была просторной, как сектор двуспальной кровати, как облако между солнцем большой лампы в углу и полем темно-зеленого кафеля на полу. Пузыри гидромассажа, струи воздуха и воды, бьющие с боков ванны, заставили мое тело расслабиться, а кровь вместе с потоками джакузи забегать с новой силой.

Еще немного – и мои конечности готовы были воспарить, опираясь на клубы пара, идущие от гигантской чаши. Я понял: здесь и сейчас началась моя новая жизнь. Со мной произошло некое чудо, и я уже никогда не буду прежним. Точка невозврата пройдена. И теперь я приложу все усилия, чтобы жить так всегда. Я не смогу и не захочу вернуться к прежним ограниченным стандартам собственного бытия.

Я лежал, закрыв глаза и вспоминая свои прежние дни. Как я несся сломя голову по Невскому проспекту и пот мурашками катился по спине, шее и груди. А теперь я лежу и испытываю те же ощущения потоков капель и мурашек по своему телу, но с совсем другим начальным и конечным эффектом. Потому что я не бегу, а почти сплю и, пребывая в иной реальности, встаю и выливаю на голову изрядную порцию шампуня-кондиционера. Приятная прохладная жидкость попадает мне на плечи. Чтобы увеличить удовольствие, я добавляю к вспенившемуся на шее шампуню гель для душа. Последний, с миндалевым ароматом, придает новое звучание моему телу.

Наконец я стал белым человеком – вижу я себя в зеркале в пене. Точнее, почти не вижу чересчур смуглую кожу, которую многие принимали за грязь. Стиральная машина, как макет земного шара, совершала оборот за оборотом – с моей грязной одеждой. Запряженная мощным мотором, она крутилась-вертелась, словно земля под ногами, а я не бежал, я парил среди кафельных облачков. И скребок с вулканической пемзой для чистки пяток только подстегивал мой полет.