Читать книгу "Промзона - Юлия Латынина"

Просто полпред Ревко снял со швейцарских счетов «Южсибпрома» некоторое количество наличных и приехал с ними в Москву, где и побывал в парочке высокопоставленных кабинетов. После этого в те же самые кабинеты вызвали председателя Черловского арбитражного суда и объяснили, что время губернаторского беспредела кончилось, и что ей, председателю, будет не так легко пройти аттестационную комиссию, ежели она не будет прислушиваться к мнению полпреда. Другие полпреды были б очень рады сделать то же самое, но в том-то и была прелесть положения, что другие полпреды апеллировали исключительно к высокоморальным гражданским принципам и необходимости укрепления вертикали власти, а у полпреда Ревко был «Южсибпром» и Ревко мог вертикаль не только укреплять, но и подмазывать.

Вслед за этим Ревко сходил в еще один высокопоставленный кабинет, куда он занес не только свое патентованное средство для укрепления вертикали, но и некую папочку, содержащую совершенно удивительные, а главное, правдивые подробности из жизни главы черловского РУБОПа. Содержимого папочки хватило бы на пять романов и тройку пожизненных заключений. Обитатель кабинета изучил папочку в некотором даже ошеломлении и спросил Ревко, что, по мнению того, следует делать.

Ревко ответил:

– Назначь на это место Олега Самарина.

– И что же Самарин сделает за эти деньги? Найдет у Цоя героин в кармане?

На что Ревко улыбнулся и ответил:

– Не надо находить у Цоя героин. Извольский неплохой менеджер, но он сотрудничает с государством до той поры, пока боится Цоя. Если у государства нет способа поставить их всех к стенке, мы должны хотя бы не мешать жрать им друг друга.

И в результате этой мудрой сентенции майор Олег Самарин получил полковничьи звездочки и впридачу – пост начальника всего черловского РУБОПа.

Самарин и Черяга общались часто: иногда Черяге даже удавалось затащить Самарина в казино «Версаль», принадлежавшее блатному коммерсанту Грише Епишкину, тому самому, который и обдирал раньше шахту, как липку. Казино недавно сгорело, и теперь функционировал только его нижний этаж, с рестораном и парой игровых столов. И чем больше Черяга узнавал Гришу, тем больше тот ему нравился. Несмотря на свое уголовное происхождение, Гриша был человек веселый и, в некотором смысле, честный. Он ни разу не пообещал Черяге невозможного, всегда подавал крайне разумные советы, и при этом совершенно не старался лезть ахтарскому вице-президенту в душу. Двумя существенными недостатками Гриши было то, что на любую встречу он опаздывал на сорок минут и пил много и шумно.

* * *

За неделю до арбитражного суда Денису позвонил Фаттах Олжымбаев и предложил встретиться. Денис любезно назначил встречу на одиннадцать в полпредстве, где «Южсибпрому» были отданы несколько комнат на седьмом этаже.

Полпредство располагалось в семиэтажном конструктивистском здании конца двадцатых, выстроенном знаменитым Лаврентьевым на месте снесенной церкви Николая-угодника прямо в центре черловского Кремля.

Здание раньше было отдано под Дворец пионеров, а реально – под бандитские фирмочки, платившие аренду Анастасу. Когда полпред захотел забрать его себе, губернатор устроил детские демонстрации протеста.

Полпред к демонстрациям прислушался и от Дворца пионеров отказался, но по какому-то странному совпадению в ближайшие несколько месяцев полдесятка бандюшат из числа арендаторов оказались за решеткой, причем занималось ими местное управление ФСБ. После ареста бандюшат почему-то спрашивали не столько об их бизнесе, сколько о том, кому и как они платят за аренду.

Вскорости полпред снова занял Дворец пионеров, и на этот раз никаких детских демонстраций не было; бандюшат кого повыпустили, кого оставили. При этом шептались, что выпущенные не только поспешно освободили помещения, но и внесли значительную сумму на ремонт роскошного, но престарелого особняка.

В результате ремонт обошелся казне в удивительно скромную сумму. Впрочем, и сам ремонт был вполне аскетичен. Полпред ничего не перепланировал в здании, а лишь снес фанерные перегородочки, налепленные скороспелыми бандюшатами на строгую коммунистическую планировку, – и тем самым восстановил первоначальный облик Дома Будущего, возведенного семьдесят лет тому назад на месте взорванного храма.

Одним из первых уроков, преподанных Денису Слябом, было – никогда не разговаривать с противником один на один. Гораздо лучше, если вас двое или больше – тогда всегда есть время обдумать ответ, да и численное превосходство – немаловажная вещь, хотя бы на подсознательном уровне. Поэтому Денис позвал с собой на встречу Ахрозова.

Олжыбмаев приехал ровно в одиннадцать. Наверное, Цой учил его не хуже, чем Извольский – Дениса. Вместе с Фаттахом в кабинет вошел Анастас в белой футболке с двумя аристократически сплетенными «А» на кармашке. Накачанные плечи Анастаса покрывал ровный загар, на левом запястье сидели часы «Зильберштайн» из белого золота, и ногти губернаторского любимчика были тщательно наманикюрены и покрыты неярким лаком. От него пахло дорогой туалетной водой.

Олжымбаев, одетый, несмотря на летнюю жару, в безукоризненно белую рубашку и серовато-желтый пиджак от Армани, оглядел более чем скромную переговорную в поисках сиденья, сооветствующего его статусу и пиджаку, а потом беззаботно придвинул к себе колченогий канцелярский стул и сел. Анастас, болтая ногами, угнездился на подоконнике.

– Итак, господа, о чем речь? – спросил Денис.

Фаттах улыбнулся и развел руками:

– Воевать не хотим, Денис Федорович. Мы вообще никогда не хотели войны. Мы всегда хотели мира.

– Хорош мир, – сказал Ахрозов, – шахту отобрали, а туда же, мириться.

Фаттах недоуменно улыбнулся и посмотрел на Дениса, как бы ища у него поддержки.

– Мы и не собирались отбирать у вас шахту, – сказал Фаттах, – просто нам эта шахта была нужна, а продавать вы ее не хотели. Мы и сейчас согласны ее купить.

– И ваша цена?

– Восемь.

– Раньше вы предлагали меньше, – сказал Денис.

– Раньше у вас было тридцать процентов, а теперь мы готовы купить контрольный пакет.

– Это слишком мало за контрольный пакет.

– И сколько ж ты хочешь?

– Давай позовем аудиторов. Они посмотрят баланс. Оценят компанию.

Фаттах оскалил белые зубы.

– Денис, ты чего гонишь? Какие аудиторы? Аудиторы, это когда в лохотрон играют. Фонду какому-нибудь продают. Американскому.

Денис впервые слышал такое определение аудитора, хотя в принципе в России оно соответствовало действительности.

– Эта шахта меченая, – сказал Фаттах, – ее гонят по полю. Ни одна меченая компания не стоит больше, чем деньги, которые из нее можно отжать за год. Из этой шахты можно отжать восьмерку.

– Эта сумма не обсуждается.

– Хорошо, тогда заплатите вы восемь нам.