Читать книгу "Чаттертон - Питер Акройд"

Вивьен, упорно продолжая улыбаться, – несмотря на то, что на нее уже не обращали внимания ни тот, ни другой, – зашагала по галерее к своему небольшому кабинету в дальнем конце. Эта прогулка всегда доставляла ей удовольствие: галерея была столь прохладна, бледна, прозрачна (картины как будто мерцали на светло-серых стенах), что ее собственные ощущения словно понемногу испарялись, и наконец она достигала своего рабочего места; это был стол исполнительного секретаря мистера Камберленда и мистера Мейтленда.

Сегодня утром там уже сидела довольно полная молодая женщина. Она полировала ногти, но, завидев Вивьен, тотчас же бросила пилку в свою ярко-красную сумочку.

– Извини, старушка, – сказала она. – Я, кажется, в твоем седле? – Она соскользнула со стола и захлопнула свою сумочку.

– Доброе утро, Клэр. – Вивьен уже отчасти обрела свою всегдашнюю живость, проявлявшуюся на работе.

– Голова на взводе, Зам тоже. – Это относилось к Камберленду и Мейтленду. – Они тут отхватили трех Сеймуров. Три обнаженки. – Вивьен знала, что так Клэр называла обнаженную натуру: она уже привыкла к девчачьему жаргону своей сотрудницы. – Другая школа в ярости.

– Что же это за школа?

– Старый дилер Сеймура, Сэдлер. Голова говорит, что тот плевал на аукцион.

Тут из-за двери показалась бородавка Камберленда.

– Знаешь, Клэр, была когда-то такая штука, которая называлась кофе. Считалось, она помогает в разных передрягах. Она оказывала ужасающее действие на бедняков, а еще вызвала революцию в Южной Америке.

Клэр подпрыгнула, чуть не наскочив на него.

– Да, сэр! Будет сделано. – И она исчезла из комнаты, оставив после себя лишь едва ощутимый запах пудры.

– Она мила как никогда, правда, Вивьенна? Милее и быть не может, даже если постарается. – Вивьен ничего не ответила; она всегда испытывала какую-то неловкость, оставаясь наедине с Камберлендом. Она принялась деловито разбирать и перекладывать письма и накладные, лежавшие на столе. В силу странной особенности ее характера, хотя она всерьез рассматривала себя частью галереи, когда находилась где-нибудь еще, – приходя сюда, она чувствовала себя человеком посторонним, если не совершенно чуждым. – У тебя такой эдвардианский вид, когда ты занята, Вивьенна. Очаровательный такой этюдик, право слово. Какая трагедия, что ты родилась не в ту эпоху.

Вивьен уже привыкла к манере своего начальника и знала, что тот ожидает от нее ответа в тон. Порой казалось, что он задевает других нарочно – чтобы с удовольствием услышать, как задевают его самого.

– Вам бы хотелось в галерее меня повесить? – спросила она его.

– Да нет, не то чтобы. Так, набросать.

– А потом растянуть и четвертовать?

– Ну скажем, располовинить – так как-то спокойнее. – И оба рассмеялись над мрачной сценкой, которую только что придумали. – А знаешь, Вивьенна, страна в тебе нуждается. Кое у кого трудности. – Так он обычно называл Мейтленда, и они уже собрались было вместе отправиться к нему, как вернулась Клэр, неся кофе. Камберленд взглянул на напиток с ужасом: – Да он такой черный, Клэр, что я даже не знаю – пить его или пощадить. Они углубились в галерею и встретили там Мейтленда, который стоял, прислонившись к стене и держа одну из картин Сеймура у себя над головой. Он был толстеньким коротышкой, и его руки едва-едва вытягивались в высоту, как будто намертво там замерев. Вивьен не знала, сколько времени он простоял в таком положении, но по его лбу уже стекала струйка пота.

Камберленд тоже заметил это.

– Ни дать ни взять благородный дикарь. На месте Вивьенны я бы уже сгорал от страсти. – Мейтленд зарделся, но ничего не сказал, а его партнер, приблизившись на цыпочках, передвинул его руки на дюйм или около того. Вивьенна, дерзай быть мудрой, дерзай быть грубой. Теперь кое-кто в правильном положении? Он не будет тут стоять вечно, ты же понимаешь. Хотя, думаю, мы можем водрузить ему на голову вазу, и выйдет менада. А критики и не разберут, что к чему.

Вивьен взглянула на картину, изображавшую обнаженную на пляже, а лицо Мейтленда тем временем делалось все багровее. Казалось, он уже слегка задыхается.

– Она слишком мала, – сказала Вивьен, – слишком мала для этой части стены.

– Ну, Мейтленд. Слышишь – она слишком мала. Тогда что толку держать ее, раз она слишком мала.

Мейтленд с удрученным видом прислонился к стене.

– Мне кажется, если поместить рядом две… – продолжала Вивьен.

– Может быть, кое-кто явит величайшую милость и поднимет сразу два холста? – Мейтленд со вздохом взял по картине в обе руки и поднял их над головой. От совершенного усилия глаза его несколько выкатились, и Камберленд сразу заметил происшедшую перемену. – Говори же, Вивьенна, пока кое-кто не обратил тебя в камень. Теперь-то он вылитый мифический персонаж.

Она увидела, как трясутся руки Мейтленда от непосильной ноши.

– Вот теперь то, что надо, – быстро сказала она.

Мейтленд, по лбу которого пот лил ручьем, тревожно взглянул на своего партнера, ожидая подтверждения такого решения. Камберленд немного помолчал, задумчиво поглаживая бородавку.

– Ну, – сказал он наконец, – мне кажется, она блестяще справилась с задачей. – Казалось, будто он отважно рвется защитить Вивьен от какой-то враждебно настроенной толпы.

Клэр захлопала в ладоши.

– Пятерка с плюсом, молодчина. Покажись-ка всему классу.

Мейтленд соскользнул по стене вниз, бережно положив обе картины на светло-серый ковер, прежде чем окончательно рухнуть на пол. Он раскрыл рот, собираясь что-то сказать, но тут в кабинете Вивьен зазвонил телефон, и Клэр побежала к нему, хихикая от возбуждения при мысли, что она первая снимет трубку. Вскоре она вернулась.

– Это тебя, Виви. Какой-то мужчина. – Камберленд на миг зажмурился и издал гулкий смешок. – Он не назвался.

Это был Чарльз. Он редко звонил Вивьен на работу, а когда это происходило, он всегда умудрялся говорить таким тоном, как если бы звонил из другой страны.

– Алло! Вив? Это ты?

– Да, это я. Что-то случилось? – Все ее страхи внезапно вернулись, и, склоняясь над столом, она расслышала в своем голосе нотку паники.

Но Чарльз, казалось, этого не заметил.

– Да ничего не случилось. Все прекрасно. – Ничего не ответив, она подождала, пока он снова заговорит. – Я тут пытаюсь вспомнить, – продолжал он, – когда же мне нужно начать работу на Хэрриет Скроуп. Я при тебе об этом случайно не упоминал?

Она почувствовала, что это не главная причина его звонка.

– Вы договорились на сегодняшнее утро. Я тебе вчера вечером напоминала.

– Отлично! Я же чувствовал, что куда-то опаздываю. – Он помолчал, пытаясь угадать ее настроение. – Ах да, кстати. Ты не могла бы сама пройтись по магазинам после работы? Раз я теперь загружен. – Вивьен согласилась. – Хорошо. Тогда все в порядке. – Чарльз, явно обрадовавшись, что его освободили от хозяйственных дел, заговорил доверительнее. – Я позвонил Флинту, – сообщил он, – и знаешь, он меня пригласил сегодня вечером зайти к нему чего-нибудь выпить. Ты не возражаешь? – Он произнес эту новость так, словно не могло быть ничего естественнее, хотя Вивьен знала, что они с Эндрю Флинтом не встречались со времен университетской учебы. С тех пор Флинт сделал себе громкое имя как романист и как биограф, но Чарльз редко о нем упоминал, разве что в качестве привычного предмета шуток в разговорах с Филипом. – Ну совсем как в старые добрые времена, говорил он теперь Вивьен. В его голосе звучала победная нотка, и ей было совершенно ясно, что это открытие Чаттертоновых рукописей внезапно придало ему такую самоуверенность. Но знала она и то, что такой бодрый настрой в конце концов сойдет на нет.