Читать книгу "Я приду плюнуть на ваши могилы - Борис Виан"

В эти дни я выпил немало бурбона. Мозги мои варили с трудом. Я достал еще кое-что кроме патронов; купил лопату и кирку, и еще веревку. Я еще не знал, что выйдет из этого моего проекта. Если получится, мне в любом случае нужны будут патроны. Если же — нет, то мне сослужит службу остальное. А лопата и кирка — на всякий случай, если пойдет в ход идея, молнией сверкнувшая у меня в голове. Я считаю, что парни, которые готовят какое-ннибудь дело, ошибаются, когда с самого начала строят совершенно определенный план. На мой взгляд, предпочтительнее предоставить возможность вмешаться случаю; но когда наступает подходящий момент, под рукой должно быть все необходимое. Не знаю, может быть, я был неправ, когда не готовил окончательно все заранее, но, возвращаясь мыслью к этим историям с машиной и несчастным случаем, я чувствовал, что они мне уже меньше нравятся. Я не принял в расчет важный фактор: у меня в распоряжении будет достаточно времени, — я и старался не слишком концентрироваться на этом. Никто не знал, куда мы отправимся, и, думаю, Лу никому об этом не скажет, если наш последний разговор произвел на нее желаемое воздействие. А это я узнаю, как только появлюсь.

А потом, в самый последний момент, за час до отъезда, меня охватил какой-то ужас, и я все задавал себе вопрос, найду ли я, приехав, Лу на месте. Это был самый тяжелый момент. Я сидел у стойки и пил. Не знаю, сколько стаканов я выпил, но мозг мой был так ясен, словно бурбон Рикардо превратился в простую чистую воду, и я видел, что надо делать, так же ясно, как видел лицо Тома, когда взорвался бидон бензина на кухне; я спустился в аптеку и закрылся в телефонной кабине. Набрал номер местной телефонной станции и попросил соединить меня с Приксвилем; меня сразу же моединили. Горничная ответила мне и сказала, что Лу сейчас подойдет, и через пять секунд она была у телефона.

— Алло, — сказала она.

— Это Ли Андренсон. Как вы?

— Что происходит?

— Джин уехала, не так ли?

— Да.

— Вы знаете, куда она отправилась?

— Да.

— Она вам сказала об этом? Я услышал ее смех.

— Она дала объявление в газете. Эта девица ничего не упускала из виду. Она, наверно, догадывалась обо всем с самого начала.

— Я заеду за вами.

— Вы не поедете с ней?

— Поеду. С вами.

— Я не хочу.

— Вы прекрасно знаете, что поедете. Она ничего не ответила, и я продолжал:

— Будет проще, если я вас заберу.

— Зачем же тогда ехать к ней?

— Надо же ей сказать…

— Что сказать? Теперь была моя очередь смеяться.

— Я освежу вашу память в дороге. Готовьте чемодан, и поедем.

— Где мне вас ждать?

— Я сейчас выезжаю. Буду у вас через два часа.

— На своей машине?

— Да. Ждите меня в своей комнате. Я дам три сигнала.

— Посмотрим.

— До скорого.

Я не стал ждать, пока она ответит, и повесил трубку. И вытащил носовой платок, чтобы вытереть пот со лба. Я вышел из кабины, заплатил за разговор и поднялся к себе. Вещи мои были уже в машине, деньги — с собой. Я написал в фирму письмо, в котором объяснял им, что вынужден срочно выехать к заболевшему брату; Том простит мне это. Не знаю, какие у меня были намерения по отношению к этой работе в книжной лавке — она меня совсем не обременяла. Я не сжишал за собой мосты. До сих пор я жил, не зная особых трудностей и не испытывая неуверенности — никогда, ни под каким видом; теперь же эта история начала вызывать во мне возбуждение, и дело шло не так гладко, как обычно. Мне хотелось бы быть уже на месте, сделать все и заняться чем-нибудь другим. Не выношу, когда надо заниматься работой, близкой к завершению, а дело было как раз в таком состоянии. Я оглянулся вокруг, чтобы проверить, не забыл ли я чего, и взял шляпу. Нэш стоял кварталом дальше. Я включил зажигание и отъехал. Как только я очутился за городом, я зафиксировал акселератор на предельной скорости, и предоставил машину самой себе.

XVIII

На этой дороге было чертовски темно и, по счастью, мало движения. В основном тяжелые грузовики в одном и том же направлении. Почти никто не ехал на юг. Я действительно сделал все, что было возможно. Мотор ревел, как двигатель трактора, термометр показывал сто девяносто пять, но я старался выжать еще больше, и это мне удавалось. Я только хотел успокоить свои нервы. После часа этого треска дело пошло на лад, и тогда я немного снизил скорость и опять услышал поскрипывание кузова.

Ночь была влажная и холодная. Запахло зимой, но пальто мое было в чемодане; Господи! никогда еще я настолько не замечал холода. Я следил за дорожными знаками, но дорога была несложна. Время от времени выплывали заправочные станции — три-четыре барака, а потом опять — дорога. Пробежит порой какой-нибудь зверек, мелькнут фруктовый сад или возделанное поле, а потом опять ничего.

Я думаю, что сделаю сто миль за два часа. На самом же деле, получается сто восемь или сто девять, если вдобавок не учитывать время, потраченное на то, чтобы выехатьь из Бактона и обогнуть сад на подъезде. Я был перед домом Лу через полтора часа, может, чуть больше. Я попросил нэш сделать все, что было в его силах. Я подумал, что Лу, наверное, уже готова, и потому медленно проехал вдоль ворот, максимально приблизился к дому и дал три гудка. Сначала я ничего не услышал. Оттуда, где я остановился, не было видно ее окна, но я не решался выйти из машины или опять загудеть из опасений вызвать у кого-нибудь подозрения.

Итак, я остался ждать в машине; я увидел, как дрожат у меня руки, когда зажигал сигарету, чтобы успокоить нервы. Через две минуты я отбросил ее и долго колебался, прежде чем дал еще три гудка. А потом, когда я все-таки решился выйти из машины, я догадался, что она идет, и, обернувшись, увидел, как она приближается к машине. На ней было светлое пальто, никакой шляпы, в руке — огромная сумка коричневой кожи, которая, казалось, сейчас лопнет, а больше — никакого багажа. Она открыла дверь и села рядом со мной, не говоря ни слова. Я закрыл дверцу, наклонившись через нее, но не стремясь поцеловать ее. Она была недоступна, как дверца сейфа.

Я отъехал, развернувшись, чтобы выбраться на дорогу. Она глядела прямо перед собой. Я взглянул на нее краешком глаза и подумал, что дело пойдет на лад, когда мы выберемся из города. Проехали еще сто миль на бешеной скорости. Теперь уже чувствовалось, что Юг недалеко. Воздух стал суше, и ночь не так темна. Но мне надо было сделать еще пятьсот миль. Я не мог больше оставаться рядом с Лу и молчать. А запах ее духов между тем заполнил машину; это чертовски возбуждало меня, потому что перед моими глазами вставала она посреди своей спальни в разорванных трусиках с этими своими кошачьими глазами, и я вздохнул достаточно громко, чтобы она это заметила. Она словно проснулась, стала оживленнее, и мне нужно было теперь создать более теплую атмосферу, потому что неловкость еще реяла в воздухе.