Читать книгу "Служебный разбой - Кирилл Казанцев"

– Это не оправдание! Говорю – убери. Мне тоже не нужно лишних разборок. Он мой друг, и мне неприятно, что какой-то черт трахает его жену, лакеям на потеху. Разозлюсь, сам вас передавлю этими вот руками, – Азаров потряс могучими кулаками. – Зачем тебе нужен Юрка?

– Хочу задать ему пару вопросов.

– Я позвоню ему сегодня. Он выделит для тебя время, об этом созвонимся.

– Оказывается, у Маранкова похищали жену ради выкупа.

– Знаю.

– Волкашин пытался помочь ему?

– Пытался, да не помог. Маранок денег вгрохал на выкуп до хренища, а его все равно потом убили.

– Я говорил с Алиной, она сказала – он отдал все.

– Не он, а она! Маранок заплатил выкуп, Алину отпустили, а Маранка грохнули.

– За что?

– Рьяно торговался из-за суммы выкупа, скосил от требуемой суммы две трети, радовался потом, когда получил Алину, что не сильно потратился. А его – хоп! Алине потом позвонили и велели отдать все.

– И Волкашин не помог?!

– Что дважды один вопрос задаешь? Знаешь же – не смог он выследить тех козлов. Я бы тебя не впрягал в наше дело, журналист, будь я уверен в Юрке…

– Вы хотите сказать, что Волкашин может…

– Успокойся. Я говорю лишь о том, что Юрка плохо ищет!

Сергей задумался, потом произнес:

– Волкашин допустил ошибку, что не приставил к Алине оперативников сразу после гибели ее мужа, не установил прослушивания… – Он резко перевел разговор. – У Мулатова ведь тоже все отобрали!

– Как?

– Так – на него был наезд. Алина сказала.

– Про наезд я знаю, но что у него все забрали…

– Это может подтвердить его любовник.

– Он с Артемкой Контенко пихался, сыном нашего уважаемого поэта. Но Артемка труп. Он показаний уже не даст.

– Был кто-то другой.

– Уверен?

– Не очень чтобы, но… есть предположение.

Вениамин задумался.

– Я, вообще-то, Антончику не разрешал ко мне приезжать со своими петухами… Но мы это дело разберем, пробьем, отыщем… Это что же получается – не отдашь – убьют, отдашь – тоже убьют? Не могу врубиться!

Сергей вздохнул.

– И я не могу. Пока не могу.

В кармане журналиста запиликал ай-фон.

– Извините, – Сергей полез запазуху джинсовой куртки и достал из внутреннего кармана телефон. – Алло.

– Это есть я! – чуть посмеиваясь, прокричал радостный Аннус.

– Ты в доме Горохова?

– Ес. Лежать в объятия прекрасной Нелли.

– Беги оттуда, урод. Тебя уже сдали. Ты умрешь в жестоких муках. И я умру из-за тебя!

– Кто так сказал?

– Азаров.

При упоминании своей фамилии Вениамин поперхнулся, испуганно взглянул на журналиста, но тут же зло сдвинул брови. Сергей, извиняясь, прижал ладонь к груди – мол, не мог не сказать, кто велит прекратить жаркие оргии в спальне Горохова.

– Где мне быть? – спросил Аннус.

– Поезжай в редакцию. Я буду там через час-полтора. Калашников меня спросит, скажи – скоро подъеду. Все, конец связи.

Нажав на дисплее значок разъединения, Сергей посмотрел на Азарова.

– Мне ждать вашего звонка?

– Да, я сегодня свяжусь с Юркой и перезвоню тебе.

Покинув машину, Бянко вернулся в свою «Ладу» и минут двадцать сидел за рулем, глядя перед собой. В его мозгу стали вдруг проблескивать шальные мысли. Они были отрывочны, и их не хотелось озвучивать, но… Странные события выстраивались в правильную цепочку, только если в рассуждениях он начинал опираться на эту новую свою догадку. Неужели же… Нет, рано делать выводы. Сначала он пообщается с Волкашиным и лишь тогда или укрепится в своей догадке, или отбросит ее, как нелепость…

Приехав в редакцию, Сергей не нашел там ни верного стажера (все-таки он козел), ни помилованного Фруева, ни урода Воскуткова-Кунни; вообще, редакционный зал приятно радовал глаз отсутствием шумящих, курящих, пьющих кофе и жующих хот-доги сотрудников. Была только раскрепощенная Нелюдова, не пожелавшая отозваться на приветствие Сергея – она сосредоточенно печатала какой-то горячий репортаж, – и сидел за своим столом пожилой Федор Федорович Копотов, отвечавший за статьи, очерки и обозрения, связанные с детьми и подростками. В связи с узкой детской специализацией Копотова Фруев дал ему злую кличку «Педофил». Все вокруг долго возмущались гадкой выходкой Фруева, только сам Копотов не обиделся. Он сказал, что в данном случае его назвали педофилом в хорошем смысле – он всегда интересовался юным поколением, отражал в прессе интересы и чаянья детей и до выхода на пенсию (и даже после) собирался продвигать детскую тему в печати. Сотрудники на эту неловкую самозащиту ответили молчанием, но между собой с той поры не иначе, как Педофилом, Копотова не звали. Даже Калашников поддержал коллектив.

В этот раз, выглянув из своего кабинета, шеф обозрел пустынный редакционный зал и бросил на стол Сергея скрепленные отпечатанные листы.

– Отдай Педофилу. Я просмотрел – материал сырой. Ты где все время пропадаешь? А где Фруев? А стажер где? Работай, Бянко, работай…

В ожидании звонка Азарова Сергей принялся приводить в порядок редакционные записи. Время шло. Звонок наконец раздался, но это был Фруев. По оперативной информации, в город приехал знаменитый Толя К. и направился в клуб «Гомон», а отец Боун – суперборец с гомосексуалистами, возглавив группу молодежи, экипированную под скинхедов, вознамерился Толю поймать и принародно избить. Такую хохму пропустить было преступно. Сергей свернул редакционную деятельность и заспешил на верной «десятке» к клубу «Гомон».

Уже смеркалось. Везде горела ночная иллюминация. Фотоаппарат, на случай редких кадров, лежал на сиденье под рукой. Одно смущало Сергея: он точно знал, что Толя сегодня должен был быть в Москве – согласно рекламе у него там планировалось выступление в элитном ресторане. Но Толя был суперзвезда и мог менять свои планы по собственной прихоти. Очень хотелось посмотреть и особенно сфотографировать, как они схлестнутся с отцом Боуном.

У клуба «Гомон» Сергей заметил группу лысых парней во всем черном. Вылитые скинхеды. Ага, а вон и отец Боун. Лучше ему на глаза не попадаться – после выхода написанной Фруевым статьи отец Боун имел на Бянко зуб. Чего доброго, своих зверенышей на него натравит.

Толпа молодчиков вдруг зашевелилась, раздались крики, и все гуртом понеслись куда-то в подворотню. Кто-то пронзительно орал паршивым фальцетом: «Спасите! А-а-а-а!» Сергей, нервно вращая рулевое колесо, поспешил припарковать машину. Неужели вправду Толю ловят? Схватив фотоаппарат, Сергей бросился на улицу и побежал, куда бежали пособники Боуна. Далеко впереди истерично орали: «Я не Толя! Спасите! А-а-а-а!» Сергей видел впереди, что бегущая толпа, словно лавина, наткнувшаяся на препятствие, вдруг резко встала. Крики истязуемого перешли в визг. Парни работали ногами, матерились. Кто не мог протиснуться к избиваемому, в экстазе прыгал и выл в голос от своего бессилия присоединиться к экзекуции. Отец Боун, в черной короткой сутане, из-под которой виднелись брюки модного покроя, метался среди лысых юнцов, словно злой демон, и своими вскриками и божественными призывами еще более накалял обстановку.