Читать книгу "Залог любви - Пола Хейтон"

— Я должна убирать квартиру, в конце концов!

— Я… — Ричард осекся, но вышел из положения: — Найму кого-нибудь.

Одри рассмеялась.

— Ты такой милый, Ричард!

Он улыбнулся. «Милый» — так его не называли с тех пор, как ему исполнилось десять лет.

— Ты… — Одри запнулась, подбирая слова. — Ты особенный, Ричард. Самый лучший человек из всех, что я встречала. И еще…

Желая остановить Одри, Ричард дотронулся пальцем до ее губ, и тут же пожалел об этом. Он так старался забыть тот вечер у залива, когда испытал неодолимое желание поцеловать Одри! И вот сейчас, коснувшись ее мягких податливых губ, он ощутил это желание с новой силой. Однако он отдавал себе отчет в том, что пришел сюда вовсе не для того, чтобы целовать Одри, а для того, чтобы заботиться о ней.

— Не говори ничего, — хрипло прошептал он, пытаясь развеять наваждение. Откашлявшись, Ричард продолжил деловито: — Итак, Одри, отныне твое дело — отдыхать. Все остальное буду делать я.

Все остальное, кроме того, что мне хочется сделать больше всего на свете — поцеловать тебя.

11

Последующие три дня Одри занималась лишь тем, что лежала на диване, читала и смотрела телевизор, не утруждая себя работой — словом, выполняла предписания врача. Она тщетно пыталась уверить Ричарда в том, что ему вовсе не обязательно навещать ее каждый день, но он ежевечерне появлялся в ее квартире и хлопотал вокруг нее, точно сиделка.

Мало того, он дважды в день звонил Одри с работы, очевидно, чтобы ей не было скучно, и развлекал ее последними сплетнями, что было на него не похоже — раньше эти бесхитростные истории нисколько не занимали Ричарда. После работы он сразу же ехал к Одри и, удостоверившись, что с ней все в порядке, отправлялся в кухню. Одри с затаенной нежной улыбкой наблюдала, как Ричард, сняв пиджак, и повесив на плечо полотенце, вполголоса чертыхаясь и то и дело обжигаясь, готовит нехитрый ужин. Одри невольно думала, что в этой рубашке с засученными рукавами и полотенцем через плечо Ричард выглядит гораздо привлекательнее, чем в своих чопорных костюмах.

— Чем ты сегодня занималась? — спросил Ричард после ужина. Он уже отнес грязную посуду в кухню и вернулся с двумя чашками горячего какао.

— Ничем. — Одри вздохнула. Ее деятельная натура изнывала от вынужденного безделья. — Почитала немного, потом заснула. Написала письмо подруге, — принялась она перечислять свои немногочисленные занятия, как вдруг охнула, схватившись за поясницу.

— Что такое? Снова боли?

— Что значит — «снова»?

Ричард не обратил на ее последнюю реплику никакого, внимания, встал на колени перед диваном и не допускающим возражений тоном сказал:

— Ляг на бок, спиной ко мне.

— Зачем это? — недоверчиво спросила Одри.

— Помассирую тебе поясницу.

Одри испугалась: это звучало слишком интимно. Но она тут же рассердилась на себя. «Слишком интимно»! Да ты с ума сошла, беременная идиотка! Обыкновенная медицинская процедура, ничего больше. Одри послушно повернулась лицом к спинке дивана.

Сильные пальцы Ричарда осторожно надавили на поясницу.

— Здесь?

— Угу, — пробормотала Одри.

Все же она чувствовала себя неловко. Медицинская процедура, но все же… такая интимная. С ужасам она ощутила, что ее пульс учащается от прикосновений пальцев Ричарда. Чтобы он, не дай Бог, этого не заметил, Одри, желая отвлечь его внимание, ляпнула первое, что пришло в голову:

— Ричард, расскажи мне о Николь.

И прикусила язык. Одри понимала, что это не ее дело, но она никак не могла забыть прекрасное лицо этой женщины.

Пальцы Ричарда застыли на пояснице Одри.

— Откуда ты знаешь о моей бывшей жене? — напряженным голосом спросил он.

— Сибил показала мне ее фотографию.

Ричард вновь принялся за массаж, но теперь его движения стали медленными и какими-то… отстраненными, словно мысли его витали где-то далеко.

— Николь редкостная красавица, — тихо сказал он. — Когда она входила, в комнате становилось светло.

Его слова больно задели Одри. Так, значит, Ричард все еще любит свою бывшую жену!

— Твоя мама сказала, что вы были прекрасной парой.

Пальцы Ричарда снова замерли.

— Едва ли мама права. Мы просто не подозревали, насколько мы разные, пока не наступил разрыв. Видишь ли, я человек сугубо домашний, предпочитаю проводить время в узком кругу хороших друзей и не люблю шумные вечеринки. А Николь… она совсем другая. Она очень общительная.

— Не вижу здесь никакой проблемы. Одинаковых людей не бывает.

— Да, но мы, видимо, были слишком разными. В конце концов Николь решила, что я чересчур скучный человек для ее круга и ее образа жизни. «Зануда» — так она меня называла.

Одри услышала настоящую боль в его голосе.

— Скучный? — Теперь она поняла, почему Ричард так болезненно отреагировал, когда Сибил, поддразнивая, назвала его занудой. Одри, насколько позволяла поза, обернулась к Ричарду. — О чем ты говоришь? Ты вовсе не скучный. Возможно, временами немного замкнутый, но и только. Если тебе интересно мое мнение, то ты самый веселый человек, которого я когда-либо встречала.

Ричард выдавил из себя кривую улыбку.

— Думаю, Николь не согласилась бы с твоими словами. И, знаешь, она находила дом моих родителей таким же скучным, как и я.

— Ты шутишь?

— Николь нравилось внимание, поклонение. Она всегда должна была быть в центре восхищенной ее красотой толпы. Поэтому уединенный дом на берегу залива был для нее сущим кошмаром — она изнывала там от скуки. Ей было недостаточно солнца, песка и моря. Ей было недостаточно меня.

Обида за Ричарда захлестнула Одри, она почувствовала, что почти ненавидит бывшую жену Ричарда за ту боль, которую Николь причинила ему. Чего же не хватало этой Николь, когда рядом с ней был такой человек, как Ричард, — любящий, заботливый, ответственный, готовый ради нее на все?

— И что же произошло? Неужели вы разошлись из-за этого?

Ричард опустил голову и, казалось, целиком ушел в неприятные воспоминания.

— Нет, все было гораздо банальнее. Николь нашла себе другого мужчину — не такого скучного, как я, не зануду. Я чувствовал, что между нами что-то не так, но слишком долго не хотел верить в это. Слишком долго.

Одри перевернулась на другой бок, лицом к Ричарду, и взяла его за руку.

— Это очень больно, когда тебя предают, я знаю.

Ричард поднял на нее полные страдания глаза.

— Да, Одри это больно, и кому, как не тебе, знать это.

Одри покачала головой.