Читать книгу "Принц на черной кляче - Анна Ольховская"

Так что людишки и рыпнуться не посмеют, подчинившись богам.

И их наместникам на Земле. Тем, кто сейчас идет за Учителем.

Главным наместником, конечно, станет он, Петр Шустов. Его ближайшими помощниками – двоюродные братья, Александр, Семен и Иван, с момента чудесного исцеления кузена относящиеся к младшему с некоторым страхом.

Со временем переросшим в благоговение.

Потому что никто из них (да и остальные тоже, даже взрослые) больше не мог выдержать прямого взгляда глубоко посаженных глаз мальчика.

Все это началось с того страшного дня, когда Люба и Петя исчезли из дома.

Их пропажу обнаружили утром – брат и сестра не пришли на завтрак. Обыскали двор, дом, сараи – детей не было.

А потом обнаружилось, что и тележки Петиной тоже нет…

Получалось, что Люба увезла братишку, а он согласился с ней поехать. Что само по себе было невозможно. Любка? Сама?! Согласилась везти куда-то ненавистного ей уродца?! А Петя добровольно пошел с ней?

О том, чтобы девочка силой заставила брата уйти с ней, и речи быть не могло. Да Петька бы такой крик поднял – вся деревня проснулась бы!

Непонятки, в общем.

Сначала на поиски детей отправили Сашку с братьями – им лучше знать, куда могли подеваться младшие Шустовы. Надя осталась дома – девочка все время плакала, говоря, что чувствует беду, что с братиком и сестрой случилось что-то очень плохое.

Баба Фрося даже рассердилась на внучку: типун тебе на язык, разве можно говорить такое! Не ровен час – действительно беду накличешь!

Тогда Надя убежала со двора, спрятавшись в высокой кукурузе, не в силах удерживать в себе страх…

И совсем не удивилась, услышав крики и плач со двора.

Куда принесли бледного до синевы Петю, не подававшего признаков жизни. Нет, сердечко мальчика билось. Но еле-еле. Сашка, обнаруживший братишку в густом лесу, с перепугу вообще решил, что тот мертвый, и с воплем помчался за отцом.

Яков, увидев распластанного на земле парнишку, одежда которого была вся в крови, а на ладошках не оставалось живого места, тоже поначалу решил, что пацаненка убили. Но, подняв невесомое тельце, все же прислонил ухо к худенькой груди.

И услышал слабое трепыхание сердечка…

Больше недели мальчик пролежал в больнице, куда его отвезла «Скорая», без сознания. А местная милиция тем временем завела уголовное дело по факту похищения детей. А деревенские все это время искали Любу.

Но так и не нашли…

Зато тележку Петину нашли. Валялась неподалеку от того места, где был обнаружен мальчик. И никаких следов того, кто сотворил такое с детьми.

Оставалось только одно – ждать, пока Петя придет в себя и расскажет, что же с ними произошло.

На девятые сутки мальчик действительно открыл глаза и попросил мороженое. Но вот незадача – он ничего не помнил. То есть вообще ничего.

И очень удивился, обнаружив себя в больнице вместо бабушкиного дома.

А потом…

Потом спокойно слез с кровати и пошел в туалет. Ровной, уверенной походкой. Только почему-то при ходьбе первое время прижимал руку к груди, словно нащупывал там что-то.

Хотя ничего там не было.

Петю таскали по врачам, поражаясь чудесному исцелению, потом даже отвезли в Москву, к какому-то известному профессору.

Но даже профессор смог найти только одно объяснение – стресс. Мальчик явно пережил что-то невыносимо страшное, запечатавшее его память и выпрямившее сведенные вечной судорогой мышцы.

Как говорится не было бы счастья, да несчастье помогло.

Но в глаза мальчика больше никто смотреть подолгу не отваживался…

Глава 18

Он очень многому научился с помощью Эллара и остальных жрецов, он действительно мог карать и миловать, управлять и вести, подчинять и исцелять, но…

Без медальона из Гипербореи профессор Петр Никодимович Шустов, любимец женщин, умница и авторитет в мире науки, а еще Учитель и бог для сотен последователей, был, по сути, никто.

Нет, голова у Петра Никодимовича действительно была светлая, он с детства поражал родню способностями к учебе, но какой был бы толк от этих способностей, останься мальчик инвалидом?

Отсиживание в деревне у бабушки не помогло бы, Петю все равно рано или поздно упекли бы в интернат, после окончания которого попасть можно было в лучшем случае в ПТУ. И способность к учебе вряд ли помогла бы перекошенному парню устроиться в жизни так, как сейчас.

Да и управлять людьми тоже не получилось бы…

Петя всего один раз, где-то через месяц после выписки из больницы, попробовал снять медальон – из любопытства… Или самоуверенности?

Они с мамой тогда были в Москве, приехав на консультацию к медицинскому светиле. И как раз после приема довольно тусклого внешне светила, уверенно заявившего, что загадочное выздоровление мальчика вызвано мобилизацией внутренних сил организма, Петя и решил проверить: а вдруг это и на самом деле так?

И зря он тащился в тот день подальше от дольмена, тогда еще – действительно тащился, руки и ноги оставались скрюченными – да и еще и тележку за собой пер, чтобы отвести внимание взрослых от окровавленной «каменюки».

Сами ведь они в жизни туда не полезут, и кровь Любки успеет со временем засохнуть, а потом и осыпаться бурыми хлопьями. И никто не узнает, что там произошло.

Петя с пренебрежением вспоминал свои сопли и слезы в тот день. Надо же, он действительно хотел все остановить! И остаться калекой ради противной и гадкой девчонки, всю жизнь, сколько Петя себя помнил, издевавшейся над братом, да еще и пытавшейся убить его, когда он был маленьким!

И ничуточки не жалко, вот!

К тому же мальчику очень нравилась реакция окружающих на его взгляд. Никто, даже хулиган Вовка из их двора, который на учете в милиции состоял, не мог теперь долго смотреть в глаза Петьке Шустову!

Интересно, и чего они так боятся?

Петя был один в гостиничном номере – мать побежала по московским магазинам, гостинцев прикупить и свечку в церкви поставить за Любку, чтобы та нашлась.

Вот глупая! Нашла о ком переживать! И по ночам до сих пор плакать в подушку! Сама же расстраивалась из-за противной девчонки, так и радовалась бы, что избавилась от обузы!

А она плачет!

Батя, так тот как запил «с горя», так до сих пор и не просыхает. Пусть бы подох скорее, тогда бы они с мамой и Надей так здоровски зажили бы!

Хотя особых хлопот батяня больше не доставлял. Во всяком случае, с тех пор, как сына выписали из больницы.

Тогда, как только они с мамкой вошли в дом, пройдя через небольшую толпу знакомых и соседей, своими глазами желавших зреть, как теперь ходит бывший калека Петька Шустов, первое, что увидел раскрасневшийся от гордости мальчик, была свирепая физиономия отца.