Читать книгу "Ученик ученика - Владимир Корн"

На его голос со второго этажа спустилась женщина. Едва увидев ее, я сразу понял, что Мирта и есть мать Бронса. Письмо было у меня с собой, и я поторопился извлечь его, беспокоясь только о том, чтобы не запятнать бумагу своей кровью. Слишком опасно вручать матери послание от сына, покрытое пятнами крови. Пока во всем разберется, может и инфаркт получить.

Женщина взяла протянутое мною письмо кончиками пальцев.

– Бронс жив? – спросила она.

– Да, и с ним все в порядке, – поторопился я с ответом. Хотя какой может быть порядок в том, чем он сейчас занимается, с его-то способностями. Но об этом не мне судить.

Мельком взглянув на мою руку, хозяйка дома решительно отложила послание в сторону и указала на стул, стоявший рядом с массивным столом явно из какой-то дорогой породы дерева. Кстати, остальная обстановка тоже не казалась дешевой.

Мой провожатый удобно расположился в кресле и с любопытством наблюдал за нами.

– Положи руку на стол, – обратилась ко мне Мирта, и я безропотно подчинился. В самом деле, не отсечь же мне мою конечность собираются. Женщина вышла, вероятно, на кухню, вернулась с тряпкой, миской с водой и какой-то бутылкой. Затем на столе оказалась большая деревянная шкатулка и подсвечник с двумя свечами. Рану будет обрабатывать, озарило меня.

Все движения Мирты были неторопливо-уверенными, похоже, не так уж редко ей этим приходилось заниматься.

Рукав моей рубахи пропитался кровью, но прилипнуть к руке он еще не успел.

Мирта закатала его и теплой влажной тряпкой начала обрабатывать руку, смывая засохшую кровь. Да уж, порез немаленький. И все равно, можно сказать, легко отделался. Счастливчик. Самое главное: и не тошнит, и аппетит не пропал. Скорее даже наоборот. Матерею на глазах, душегуб чертов. Как я их, а? Честное слово, сам от себя такого не ожидал. Был момент, когда едва бежать не кинулся, еле сумел удержаться.

При абордаже было легче. Там своих полно, и очень не хотелось опозориться у всех на виду. Да и у Анюты, хоть и в первый раз тогда пришлось… Как ей потом в глаза смотреть? А тут свидетелей не было, и никто бы не увидел моего позорного бегства. Впору начать уважать себя и даже гордиться.

– Где его так? – обратилась к моему провожатому Мирта, не отрываясь от своего занятия.

Ответить тот не успел. Входная дверь распахнулась, и в дом вошел парень, настолько похожий на Бронса, что я даже вздрогнул. Приглядевшись, я понял, что таким Бронс был несколько лет назад. Это его брат, ошибиться невозможно.

Мирта взглянула на него:

– Ну как?

Парень отрицательно покачал головой:

– Да никак. Не получается.

– Потерпи, сейчас немного пощиплет… – Это уже снова ко мне.

Конечно, потерплю. На моем мужественном лице даже мускул не дрогнет. Ошибался. Женщина с характерным звуком вынула пробку из бутылки темного стекла, и в воздухе повеяло чем-то знакомым.

– Уксус, – подтвердила мою догадку Мирта, щедро поливая место пореза. – Так понадежней будет.

Ничего себе: немного пощиплет. После такого «немного» выдержать несколько стежков кривой иголкой труда совсем не составило. Когда она уже заканчивала бинтовать мою руку, по лестнице спустилась девушка.

– У нас что, гости? – поинтересовалась она. Затем посмотрела на меня, вздернула носик и удалилась, вероятно, тоже на кухню.

Эй, ты куда? Посмотри на меня внимательнее. Я только что один трех флоев положил и лишь царапиной отделался. Знать бы еще, кто такие эти самые флои. Кстати, девушке-то точно перекись без надобности. Вся семья Бронса, как и он сам, были светловолосыми.

Мирта, закончив перевязку, на минутку отлучилась. Затем вернулась и поставила передо мной кружку с вином, емкостью не менее полулитра.

– Выпей, очень помогает при потере крови, – сказала она.

– Забавно было наблюдать за ним, – подал свой голос человек, сидевший в кресле, – с его умением я бы постарался убежать как можно быстрее.

Вот тебе и раз, даже почувствовать себя бойцом не дают. Спустили с небес на землю. А я уж чуть было не загордился.

Я остался на ужин. Мирта, успевшая прочитать послание, постоянно расспрашивала меня о сыне. Плохое из меня звуковое письмо, да и Бронс, кроме привета, ничего не передавал. Поэтому я в основном односложно отвечал на ее вопросы.

Бронс с Фредом? Да. В Дертогене? Да. На «Мелиссе»? Да.

Ну и еще по мелочам, о том, что обычно волнует всех матерей. Не болеет, не похудел, жениться не собирается, и дальше в том же духе. Немного рассказал о своем плавании вместе с ним, о том, что Бронс спас мне жизнь и что я очень благодарен ему за это.

Мирта только слегка кивнула, словно говоря: «А как ты хотел, ведь это мой сын! Глупо было бы даже думать о том, что он мог поступить иначе».

Кроме нас за столом сидели Дерк, действительно оказавшийся братом Бронса, и их сестра Тиасса. А вот мой проводник дом покинул, сославшись на срочное дело. Семья оказалась очень милой. Было очень приятно с ними общаться. Только Тиасса, каждый раз, когда встречалась со мной взглядом, забавно вздергивала носик и немного поджимала губки.

Еще за ужином я почувствовал легкий озноб и принял его за последствия бурно прожитого дня. Спать мне постелили в небольшой комнате, судя по всему, давно пустовавшей. И я был очень благодарен семье Бронса за это. При одной только мысли, что мне придется возвращаться на постоялый двор через чужой ночной город, еще и не зная дороги, ощутимо передергивало. Среди ночи я проснулся мокрым от жара. Сердце бешено колотилось. Затем меня начало трясти от холода, я еле заставил себя уснуть.

Следующие несколько дней прошли в череде нескончаемых кошмаров, сменявших один другой. Снова я спасал Аниату, и ноги словно прилипали к земле, не давая сдвинуться с места. А когда мне удавалось сделать один шаг, вместо кистеня у меня оказывался непонятный предмет, вырывавшийся из рук, как живой. Потом место Аниаты занимала Тиасса, и теперь я не мог помочь уже ей. Появлялся Бронс и укоризненно смотрел на меня. В кратких промежутках между кошмарами надо мной смутно вырисовывались лица то Мирты, то Тиассы, то еще какого-то пожилого незнакомого седобородого мужчины.

Затем я оказывался лежащим на земле, а вокруг меня стояли и молчали фигуры всех восьми. Лица одних я мог разглядеть хорошо, другие были в странных масках. У двоих последних на месте лиц были только светлые пятна.

Когда я пришел в себя, слепящие лучи местного светила немилосердно били в лицо. Было непонятно, рассвет это или закат. Я разглядел сидевшую рядом с постелью Тиассу. Девушка встрепенулась, заметив, что я открыл глаза.

– Пить хочешь? – спросила она.

Я кивнул. Я много чего сейчас хочу, и среди этих «хочу» желание сдохнуть не на последнем месте.

Господи, какой же вкусной может быть обыкновенная вода с легким привкусом какой-то травы. Даже такое немудреное действие совсем лишило меня сил. Я провел рукой по подбородку и обнаружил щетину. Трудно определить вот так, на ощупь, но дня три-четыре ей было точно.