Читать книгу "Как выжить женщине в Средневековье. Проклятие Евы, грех выщипывания бровей и спасительное воздержание - Элеанор Янега"

есть приближаться к тридцати трем годам91. Но то для мужчин, а для женщин идеальным считался возраст девичества. Это убеждение подчеркивается и в сюжете эпической поэмы «Жемчужина»14: отец, потерявший двухлетнюю дочь, видит сон, в котором воссоединяется с нею. Однако в своем сне он видит дочь не малышкой, а прекрасной девушкой, наделенной всеми атрибутами совершенства, от золотых волос до серых глаз и лица, в котором слиты белизна и розовый румянец. И поскольку она в силу своей невинности попала на небеса, ей дано наслаждаться прекрасными обликом и телом, которых она не получила в земной жизни92. И снова мы видим, что идеальное, чисто умозрительное представление об облике девушки дается автором поэмы без каких-либо привязок к реальным чертам оплакиваемой двухлетней малышки. Она в смерти обрела совершенство, и для передачи этого факта существовал лишь один вариант литературного описания.

В то же время невинность, требовавшаяся от девицы, была связана с религиозными воззрениями на секс в целом. Как мы подробнее разберем в главе 3, идеальными считались женщины, избегавшие соблазнов и хранившие безгрешную чистоту. Заниматься сексом означало капитулировать перед развращенностью бренного мира. Девственность, напротив, служила доказательством моральной чистоты и духовной способности сосредоточить помыслы на следующей (после земной) жизни.

Девушка- жемчужина из поэмы попала на небеса благодаря своей девственности и по этой же причине обрела возможность наслаждаться своим незапятнанным грехами прекрасным телом — и уже не детским, а девическим. Очевидно, что никто и не ожидал, чтобы у двухлетней малышки был сексуальный опыт, но автор «Жемчужины» хотел показать нам, что единственное благо от потери совсем маленькой дочери в том

  Иисус Христос встречает Святых дев у Райских врат Миниатюра Симона Мармиона. 1467–1470 гг.

и состоит, что ее не успела коснуться скверна реального мира и потому после смерти она смогла попасть прямиком в Рай.

И все же одно дело — рассуждать об идеале, что проще простого, и совсем другое — соответствовать ему в жизни, и потому средневековые девушки жили со всем этим грузом ожиданий на своих плечах. Мало того что от них требовалось воплощать в себе все наилучшее и положительное, что только есть в женщинах, так еще и пора девичества быстро и неумолимо истекала. Как только они становились женами и матерями, оправдав возлагавшиеся на девичество ожидания, или, что намного хуже, приобщались к сексу, но вне замужества, они безвозвратно теряли статус, который в первую очередь и делал их привлекательными. Даже если женщина избежит каждой из этих участей и сохранит свою невинность, ничего хорошего из этого все равно не выйдет. Суровый ход времени позаботился бы о том, чтобы ее телом постепенно овладевали холодные и влажные гуморы, составлявшие саму суть ее женской природы, неуклонно подталкивая ее к дряхлости и в конечном итоге к смерти. Тем не менее с эсхатологической точки зрения все обстояло не так печально: при конце света всякая целомудренная женщина будет вознаграждена обретением своего тела, каким оно было в его идеальную пору, и будет вечно смотреть на окружающих ее идеальных мужчин, которым на вид около тридцати лет.

Несмотря на идеализацию невинных девушек, женщина могла рассчитывать на звание красавицы, даже миновав девическую пору. Елена Троянская, архетип женской красоты, состояла в браке с Менелаем, следовательно, девицей уже не была. Королева Гвиневра, а также Алисон и Мая (прекрасные юные жены из «Рассказа мельника» и «Рассказа купца» Чосера) тоже состояли в браке, иными словами, явно уже не были девушками. И главное, их драмы как раз и разворачивались на почве их семейного статуса. Все перечисленные дамы были замужними и при этом вызывающе, умопомрачительно и даже опасно прекрасными.

Замужнее положение нисколько не умаляло красоты этих женщин, причем практически у всех мужья были заметно старше. Елену, как известно, не спрашивали, когда посулили в жены Парису после всей этой истории с золотым яблоком, однако в некоторых источниках говорится, что позже она действительно влюбилась в пригожего юношу. Сам факт, что Парис был не воином, а любовником, противопоставлял его оскорбленному Менелаю, который был искусен в сражениях, но не очень- то умел внушить любовь своей супруге. В свою очередь, королева Гвиневра, согласно большинству сказаний, была моложе своего супруга короля Артура, и тот, конечно же, не шел ни в какое сравнение с молодым и красивым галантным Ланселотом. Что до Алисон и Маи, то обе обладали броской красотой и у обеих мужья также были намного старше их.

  Женская персонификация старости Миниатюра из «Романа о Розе»

Как ни превозносили красоту всех этих женщин, сам их замужний статус метил их как не идеальных. И то правда, они были ближе к femmes fatales, роковым женщинам, чья красота навлекала беды и несла разрушение. На минуточку: любовь Елены к Парису привела к вой не; заигрывания Гви-невры с Ланселотом — к падению Камелота; а Алисон и Мая, хотя из- за их проделок никакое королевство не рухнуло, коварно и безжалостно унизили своих пожилых мужей, любви в них не чаявших. В общем, примеры этих красоток подчеркивали тот факт, что в браке прекрасная собой женщина определенно и непременно становится опасной. Она сохраняет свою обольстительность, но поскольку уже связана брачными узами, любые попытки другого мужчины завести с ней роман, как и ее собственные попытки соблазнить другого мужчину, непременно приведут к последствиям. Девушки не создавали каких-либо непосредственных препятствий своим ухажерам. Мужчина по крайней мере мог попросить у отца своей возлюбленной ее руки, даже если тот ответит отказом. В этом смысле замужние красавицы в принципе не могли быть идеальными, поскольку уже принадлежали конкретному мужчине.

Искусство

Живописное искусство облекало в зримые формы те самые тропы, которые поэты с такой старательностью создавали в своих литературных портретах. Идеальная женская красота с похвальной регулярностью появлялась в средневековой живописи, причем нагляднее всего в изображениях одной конкретной женщины — Евы.

Ева была удобна в качестве прародительницы всех красавиц отчасти в силу ее ключевой роли в христианском учении. Многие дошедшие до наших дней произведения отличаются изысканностью и завершенностью, и это указывает на то, что они предназначались богатым, причем многие из них принадлежали к Церкви. Вас вряд ли удивит, что, если Церковь заказывала произведения искусства, то подразумевалось, что они будут