Читать книгу "Инверсия - Адерин Бран"

Девушка безрезультатно промучилась над ним добрых десять минут, после чего с удивлением подняла на Фероса взгляд. Она утёрла рот и несколько обиженно спросила:

— Are you even capable[2]?

— Keep on[3], — проговорил он, сжав зубы.

Девчонка продолжила, но так же безуспешно. Феросу пришлось прогнать её, когда он смирился с тем, что она ничего от него не добьется. Перед его мысленным взором стояла Клер, и Ферос ничего не мог с этим поделать. Когда девчонка с каким-то недовольным бормотанием ушла, Ферос от злости влепил кулак в плитку. Та треснула, на ней остались потеки крови. Ферос было плевать.

— Зараза! Сволочь! Ненавижу! — повторял Ферос снова и снова. — Ненавижу тебя.

* * *

Света не соврала Сашке насчёт плотного расписания, она и правда была занята почти каждый вечер. Сегодня её ждал бассейн. Сначала она со скепсисом относилась к этому спорту. Зачем? Куда ей плыть в Москве? «А почему нет? — подумала она потом. — Это полезно и приятно».

И она оказалась права. Её тело радовалось прикосновениям воды, а руки окрепли и стали красивее. Но сегодня тренировка не задалась. Все её мысли крутились вокруг этого французского телохранителя.

Света не позволяла себе рассматривать его слишком пристально, но всё же не смогла не взглянуть на него, когда он так выручил её в офисе. Он был красив. Не той смазливой красотой, что так в почёте сейчас. Нет. У него было какое-то аристократическое лицо, бледное, костистое, холодное. Нос с небольшой горбинкой и небольшой шрам на щеке. Света подумала, что ему бы гораздо больше пошёл костюм-тройка с полным набором запонок, платочков и часовых цепочек, а не эта бесформенная чёрная одежда.

Почему-то этот телохранитель притягивал её взгляд. Его образ не давал ей покоя, снова и снова оттягивая на себя внимание. Света поймала себя на мысли, что, если бы не опасалась, что её неправильно поймут, она бы хотела подойти к нему поближе и как следует рассмотреть. Она не могла объяснить, что хочет найти на его лице, но зудящее чувство прескевю[4] не отпускало.

Поплавав полтора часа, Света отправилась домой. В прихожей взгляд её снова упал на конверт с документами, который Сашка забыл в её обувной коробке. Света всё-таки с любопытством заглянула внутрь и вынула одну бумажку, чтобы пробежать её глазами.

Это было что-то вроде накладной на закупку нескольких тонн соли. Света в этом не разбиралась. Бумажка была подписана Александром Козловым с одной стороны, а с другой стороны — кем-то по имени Эмманюэль Арно.

— Хм… Очень интересно… Мы и во Францию соль продаём? — пробормотала Света, вертя в руках бумажку.

Возможно, это были те самые документы, которые Сашка пообещал французам. Света уже было потянулась к телефонной трубке, чтобы позвонить бывшему мужу и сказать о конверте, но в последний момент её рука дрогнула.

«Сам позвонит», — решила она. Если ему надо, то он позвонит. Если не надо — ну, значит, не так сильно ему и нужны были эти документы. Она всунула накладную в конверт и бросила на консоль. Это — больше не её проблема. С этой мыслью Света с лёгкой головой улеглась спать.

Её снился телохранитель и, почему-то, решётчатые окна.

[1] Дерьмо (фр.)

[2] А ты вообще можешь? (англ.)

[3] Продолжай (англ.)

[4] Déjà vu — «уже видел», ощущение, что вам знаком человек или ситуация, хотя вы точно встречаете её впервые. Jamais vu — «никогда не видел», ощущение, что знакомая или картина ситуация совершенно нова. Presque vu — «почти видел», примерно то же самое, что мы называет «вертится на языке». Что-то очень знакомое, что вы никак не можете вспомнить. Все три выражения взяты из французского.

Глава 12

Следующие дни Ферос почти не покидал отель, ещё одна попытка уйти в одиночестве выглядела бы странно. Нерастраченное желание бурлило в его крови, смешиваясь со злостью. При мэтре и своих подчинённых он старался держать себя в руках, но, когда он оставался один в номере, он метался в нём, как зверь в клетке. Ему хотелось крушить и уничтожать.

Его бесило всё. То, что блондинок среди русских было чересчур много, то, что мэтр и Гобсек жрут круглые сутки в отельном ресторане, что ему самолично пришлось вызывать для них девочек, чего он терпеть не мог. И то, что он никак не может перестать думать об этой русской мерзавке.

Найти себе девочку он больше не пытался. Знал, что сделает только хуже. За три дня в обществе невозмутимых мэтра и Гобсека он едва не полез на стены. Ничто не могло его отвлечь — эти двое отказывались покидать отель и только цедили хорошее французское вино, которое стоило здесь просто запредельных денег. С пятерыми головорезами, которых его заставили взять с собой, он никуда идти не собирался, хотя они как раз и пропадали где-то каждый вечер. Мэтр не возражал, позволяя ребятам «спустить пар».

Ферос едва не часы считал до следующих переговоров. Мэтр сказал, что этой встречей всё и должно будет закончиться: русский передаст им пакет документов на старые закупки, они подпишут новые бумаги, договорятся о контроле за новыми трассами поставок, и можно будет отправляться в аэропорт. Ферос просто мечтал увидеть, как этот проклятый город исчезает в иллюминаторе, проваливаясь под брюхо самолёта куда-то в бездну ко всем чертям.

Когда машина неспешно несла их к офису этого Козлова, Ферос едва не выскочил на улицу, чтобы подпихнуть её в багажник. «Пусть это всё закончится наконец! Пусть этот русский даст мэтру всё, что тот хочет, и пропадёт пропадом! Пусть всё пройдёт гладко!» — бормотал Ферос про себя.

Не повезло. Феросу не нравилось, как потеет и дрожит этот русский. Глаза его бегали, он то и дело мял пальцы, хотя пытался изобразить невозмутимую мину на своей мерзкой роже. Удивительно — чем больше Ферос присматривался, тем более мерзкой она ему казалась. Козлов трясся так, что это заметили и его коллеги. Даже Клер бросила на него пару удивлённых взглядов.

Ферос нутром чуял, что сейчас что-то пойдёт не так, и все его планы улететь домой через пару часов с грохотом рухнут в бездонную дыру. И он оказался прав. Переговоры пошли наперекосяк с самого начала.

Русский дрожащей рукой протянул мэтру тонкую пачку бумаг. Ферос внимательно следил за этим движением. Что-то в нём было не так. Мэтр едва взглянул на первый листок, как лицо его потемнело, скулы