Читать книгу "Опричник-2. Канцелярия Государственной Безопасности - Дмитрий Буров"

нервно сглотнул, пытаясь отползти от меня подальше, но запнулся о подол собственной рубахи и шлёпнулся на спину, завозился на полу, напоминая неуклюжего жука.

Я сжал кулаки, приводя дыхание в норму, борясь с собственным деланием раздавить гадину прямо сейчас. Просто подойти, придавить ботинком жирное горло, усилить свою ногу даром и наступить до хруста костей, до крови, до сплющенной глотки. Чтобы задохнулся от собственных крови, языка и зубов.

Жарко задыхался и пытался отползти подальше, опираясь на локти, но лишний вес мешал, и граф возился на месте. В конце концов, Матвей Савельевич не выдержал и просипел:

— Славочка… по-о-о-о… жалуй… ик… ста… не надо… всё… подпишу-у… ик… — проскулил граф.

Я молчал, сверлил старого графа взглядом. Из глаз Матвея Савельевича вдруг потекли слёзы. Я удивился: неужто проняло? Или просто действительно испугался за жизнь дочери после слов Колокольчика? Или играет на публику, старается разжалобить?

Я вроде даже не угрожал, всего лишь вежливо описал дальнейшие перспективы: подпиши и останешься жив вместе с семьёй.

Я задумчиво оглянулся, шагнул к столу, прихватил пистолет, покрутил его в руках. Подчиниться что ли, желанию предков, и убить старого графа? Уверен, Матвей Савельевич в такой ситуации долго не раздумывал. Такие, как он, жадные до чужих денег, любят убивать. Особенно тех, кто беззащитен перед их властью.

Старый граф покраснел, крылья же носа, наоборот, побледнели до синевы. Как бы и правда не окочурился. Бумаги упали на пол из трясущихся рук Матвея Савельевича.

— Подними, — приказал я.

Граф бухнулся на колени, торопливо собрал документы и прижал к своей жирной груди.

— Ваше последнее слово, ваше сиятельство, — указав дулом пистолета на бумаги, поинтересовался я.

На висках предателя выступил пот, губы посинели и Жарко прохрипел:

— В-воды-ы-ы… у-у-умоляю-у-у… стакан воды-ы-ы-ы…

Глава 10

Я оглядел комнату, приметил в углу что-то вроде барной стойки, махнул пистолетом, разрешая графу подойти и налить себе любой жидкости, которой пожелает его душа.

Бывший партнёр моей семьи с трудом поднял своё желеобразное тело на ноги и побрёл к полкам с бутылками, проигнорировав кувшин с водой, Жарко трясущимися руками перебрал одну за одной бутылки с элитным алкоголем, уронив при этом парочку. Они упали с тяжёлым густым чмоком, но граф даже не обратил на это внимание, поглощённый желанием выпить.

Наконец, он остановил свой выбор на старом добром русском напитке. Свинтил голову бутылке водки, поколебался, но всё-таки не стал хлебать с горла, достал откуда-то гранёный стакан, наполнил его доверху и одним махом опрокинул в себя.

Ну как опрокинул. Попытался. Желанная влага вместе со стаканом превратилась в пепел.

Матвей Савельевич судорожно закашлялся, оглянулся на меня и умоляюще прохрипел:

— Граф, во имя богов, будьте милосердны!

Я встретил его взгляд с ледяным спокойствием, но где-то глубоко внутри меня снова поднималась волна гнева.

— Милосердие — удел слабых, ваше сиятельство, — ответил я, давая понять, что его мольбы не трогают моё сердца.

Граф оказался упрямым. Схватил бутылку и присосался к горлышку. Но едва он сделал первый глоток, как бутылка разлетелась на мелкие осколки в его руках. Матвей Савельевич заорал и в очередной раз очнулся в своей кровати.

— С пробуждением, дорогой граф. Хорошие ли сны вам снились? — поинтересовался я, включая ночник на прикроватном столике. Матвей Савельевич судорожно сглотнул, не сводя глаз с пистолета в моих руках.

В этот раз я позволил старому прохиндею дотянутся до кнопки вызова полиции. Едва его толстый, как сарделька, палец, вжался в пуговку звонка, графа пронзил энергетический разряд, и он в очередной раз умер.

Старый партнёр моей семьи оказался очень упёртым и недальновидным человеком. Он раз за разом отказывался подписать бумаги, едва дело доходило до этого момента. Каждый раз жадность и алчность перевешивали всё, в том числе страх за свою собственную шкуру и переживание за семью.

Но у нас впереди вся ночь, рано или поздно я найду способ сломать графа и добиться того, что мне нужно.

* * *

— Гра-а-аф, какие чудесные косы у вашей малютки.

Колокольчик с умильным выражением на лице пропускала пряди чужих волос сквозь свои пальцы.

— Ну что вы так волнуетесь, милый граф. Вы пугаете бедную девочку, она вся дрожит. А дрожь — это нехорошо. От дрожи объекта испытания у меня может невольно дрогнуть рука, и ножик случайно попортит это красивое нежное личико.

Кончиком острого ножа графиня провела по скулам, носу, губам юной графской дочери. Девушка тряслась от ужаса, по её щекам текли тихие слёзы. Матвей Савельевич побледнел, но упрямо держал оборону, твердя, как попугай:

— Вы не посмеете! Мальчишка, что ты себе позволяешь! Я буду жаловаться государю императору! Тебя вздёрнут на дыбе! Казнят!

Я молча наблюдал за моральным прессингом, который устроила Вербена.

— Казнят скорее вас, милый граф, — проворковала Колокольчик, обходя Софию Жарко по кругу. — А у нас приказ. Нам можно всё, — Ло хихикнула.

От этого призрачного смеха Матвей Савельевич скривился, как от зубной боли.

— Граф Сваров, прекратите немедленно! — хозяин дома сделал попытку мне приказать, но на последнем слове дал петуха. — Мстислав, что ты творишь? Чтобы сказал твой отец? Твоя матушка точно не одобрила-а-а-а-а…– старый захлебнулся своими словами.

— Не стоит упоминать моих родителей вслух, — загоняя собственную жажду обратно, отчеканил я. — Не тебе рассказывать мне, что подумает мой отец. Покойный ныне.

— Я не у-у-у-убива-а-а-ал… — подвывал старый граф, валясь на полу возле кровати.

Его кожа покрылась маленькими капельками крови. Энерго-иглы успели пройтись по жирному телу.

— Ты поступил хуже: продал друга и его семью.

— Я могу продолжать? — Колокольчик нетерпеливо вмешалась в наш разговор.

— Продолжай.

Одним рывком, не прикасаясь, я поднял графа за шкирку и бросил на огромную кровать, где могли бы поместиться четверо таких жирдяев, как он. Матвей Савельевич плюхнулся на матрац, ночная рубаха задралась, открывая толстые ноги, опутанные вздувшимися венами.

— Фу, граф, ведите себя прилично, — скривилась Ло, тут же отвернулась от главы рода и ласково потрепала застывшую от ужаса девушку по щеке. — Ну что, милая, приступим?

— Пожалуйста… не надо… — прошептала юная графская дочка и упала в обморок.

Колокольчик озадаченно посмотрела на тело под своими ногами, почесала ножом бровь, вздохнула, перевела меня взгляд.

— Куда? — уточнил я.

Ло оглядела графскую спальню и ткнула пальцем на кровать. Матвей Савельевич к этому моменту уже