Читать книгу "Смертельный звонок - Николай Иванович Леонов"

что ты ему явно симпатизируешь как слабоумному, но славному дитю?

Гуров хотел было сострить в ответ, что и к коллеге он относится с неизменной любовью и уважением, даже если таковой несет полную ересь на старости лет. Но не стал. Пояснил кратко, по сути:

— Во-первых, он человек, знакомый с нашей кухней, трудился на различных позициях — дежурный, шофер оперативной машины, участковый аж дважды.

— И что же?

— Как минимум понимающий, что он на виду и при малейшем косяке тотчас попадет под колпак. Или придется допустить, что он с детства грезил о том, чтобы присесть лет на двадцать.

— Что ж, принято.

— Во-вторых, он человек технически подкованный.

— Хочешь сказать, что если бы рыло его нахальное было бы в пуху, то получше бы замаскировался, так?

— Именно.

— И тут не поспоришь, хотя можно было бы. Эх, Лева-Лева! Вечно ты все портишь, какая была бы схемка красивая, — пожалел Станислав, — вот, скажем, писаки — те были бы в восторге: эдакий оборотень в погонах, стремясь избавиться от супруга любимой женщины, который мешал их счастью и занимал площадь, необходимую для других целей, воспользовавшись своими техническими навыками… кто он там, телефонный мастер?

— И это тоже. Монтировал антенны, усилители сигнала, ремонтировал технику…

— Вот стяжатель! Как нехорошо менту так себя вести, ай-ай-ай, корыстный негодник! — прокомментировал Станислав. — Так вот. Нашел телефончик… а может, и подтибрил, какой толстосумчик доверил в ремонт? А? Э-э-э-э… ну не важно, вместо того чтобы починить, напичкал взрывчаткой и взорвал соперника к чертям собачьим.

— А Нина?

— Что Нина?

— И Нину тоже?

— Просто не успела сбежать на безопасное расстояние. Да, если бы еще и присовокупить, что пацанка Нинкина на самом деле от Зубкова — каков был бы замес! Душещипательный. Да! Он же к тому же, как ты выяснил, на «ты» со взрывчаткой, опытный копатель.

— Замес крутоват, но идти по пути наименьшего сопротивления не позволяет мне ни здравый смысл, ни профессиональный опыт, — с сожалением отозвался коллега, — к тому же одно дело — выплавить стандартную взрывчатку из старого снаряда времен Великой Отечественной, и совершенно иное — где-то изыскать состав, незнакомый экспертам даже нашей лаборатории.

Станислав развел руками:

— На каждый чих у тебя платочек приготовлен.

— Спасибо на добром слове. Продержим умника в предвариловке максимум сорок восемь часов — а далее, увы, не получится пойти по легкому пути.

Крячко с готовностью возмутился:

— Ничего себе, легкому! Чужой труд любому легок! Участковый, мерзавец, героизмом страдает, выгораживает кого ни попадя, а что ж мы тратим время, просеиваем население. — Крячко испытующе глянул на друга: — Или тебе, паче чаяния, уже все очевидно?

Лев Иванович утешил:

— Далеко не все мне очевидно, и операция по чёсу-просеиванию, безусловно, нужная. Очевидно, что Зубков врет. Очевидно, что красивый телефон назначался Нине…

— Выступлю минутным критиком, — прервал Крячко, подняв по-ученически руку, — на чем основана сия уверенность?

— На психологии голодранской. Гаджет дорогой, малоизвестной марки, девица отлично разбирается в шикарных вещах, и такая штука не могла не привлечь ее внимания.

— И поскольку телефон подброшен именно на ее пути, то, скорее всего, тем, кто отлично знал ее маршруты…

— …и, с учетом услышанного от Зубкова, ведал и ее слабости, и «страшные» тайны.

— И при этом не им.

— Сто процентов не им. Но кем-то осведомленным, кто не хуже его в курсе, что никакого любовника-авторитета не было и сгоревший дом на той стороне канала — не более чем сгоревший дом. Искусственное место поклонения. Фетиш, можно сказать. И насчет мотивов. Тоже, знаешь ли, теряюсь в догадках: кому могла помешать эта дурочка?

Глава 13

…Мария вмешалась, решив уточнить:

— Лева, позволь уточнить. Ты точно не допускаешь мысли о том, что это не страшный план коварного Сережи — изуродовать любимую женщину с тем, чтобы никому-то она не стала нужна, и выступить спасителем?

Гуров решительно встал, оправив халат:

— Все, расходимся. Что за безобразие, и она туда же! Если знаешь человека, надо же как-то ему доверять!

Жена выдвинула беспроигрышное возражение:

— Только в крайних случаях. Мерзавец всегда тот, которого меньше всего подозреваешь.

— То-то Зубкова вы с Крячко столько времени подозревали, что он уже сам на себя не похож!

— Ты куда-то шел? — холодно спросила Мария.

— Хотел кофе сварить.

— Вот и вари. А заодно, так и быть, продолжай.

— Я полагаю, Станислав Васильевич, что надо еще раз обратиться к светлой памяти Дениса, — помолчав, предложил Гуров, — художественный образ Нины мне до сих пор до боли неясен. Что где тут правда, где ее воспаленные фантазии — разбираться можно до второго пришествия. С Денисом должно быть попроще.

— Согласен, Лева, чем шарить в потемках, лучше поищем под фонарем. К тому же и я от местечковых тайн порядком утомился. Понимаю, что мужик и должен, но мне вот лично есть чем заняться, да и тебе?

— Само собой.

— И в распоряжении у нас какая-никакая на ладан дышащая и все же группа. Пусть мальцы продолжают операцию «Чёс», а Зайченко с Сафоновым, знатоков местного фольклора, бросим на обработку контактов Дениса. Они-то способны отделить зерна от плевел.

— Принимается.

…Вызванная для разговора мама Дениса, Татьяна Михайловна — моложавая, красивая женщина, сразу видно, с железным характером — показала немного. Подтвердила, что да, с сыном рассорились на почве женитьбы, что добровольно, не желая конфликта, она отписала ему в дар квартиру первого мужа и теперь на нее не собирается претендовать, если только «эта» не попробует как-то ущемить внучку…

— Под «этой» вы подразумеваете Нину, — уточнил Лев Иванович.

— Именно, — подтвердила женщина, — пусть только беспутная эта попытается…

Она задумалась.

— Что же?

— От нее что угодно можно ожидать. Может продать квартиру и вбухать деньги в какую-нибудь Панаму, может подселить кого. Не позволю, не дам, — решительно заявила она и почему-то тотчас уточнила: — Я же могу запретить?

— Вообще лучше посоветоваться с адвокатом, поскольку мы не в курсе всех деталей их взаимоотношений…

— Какие могут отношения? Отгрузила ему сто бочек арестантов, женила на себе — вот и весь сказ. А Лялечку все равно не дам в обиду. Еще вопрос, отдам ли я ее. Я ведь имею право?

И снова пришлось разъяснять, что надо бы обратиться к адвокату, прозрачно указывать на возраст, что вопросы опеки не решаются вот так вот, в рамках разговора о совершенно других вещах.

— Скажите, Татьяна Михайловна, вы подозреваете кого-нибудь? Возможно, в окружении Дениса или Нины есть люди, к которым следует присмотреться получше?

— К Нине вам надо получше присмотреться, прямо обоими глазами, — по инерции скорее, нежели зло, посоветовала Татьяна Михайловна, — да откуда ж мне знать? Я давно из поселка съехала — и слава богу.

— Возможно, у кого-то могут быть причины личного характера, ревность, соперничество, неверность?

Татьяна