Читать книгу "Борьба за евразийские пограничные территории. От возвышения империй раннего Нового времени до окончания Первой мировой войны - Alfred Rieber"

империи. К этому времени напряжение между альтернативными источниками легитимации власти возросло настолько, что их уже невозможно было легко примирить, что способствовало внутренней слабости и распаду империй. Но диалектический итог этого процесса вызревал несколько столетий.

 

Империя Габсбургов

Центральное место династической идеи в идеологии империи Габсбургов было обусловлено комплексом брачных и договорных отношений, которые привели к объединению наследственных австрийских земель с богемскими, венгерскими и хорватскими кронами в начале XVI века. Учитывая юридическую и политическую сложность этих договоренностей, которые заранее обеспечивали права и привилегии местных элит, монархи и их ближайшие слуги придавали особое значение династической преемственности в институциональной триаде - имперской идеологии, армии и бюрократии. Австрийские Габсбурги унаследовали от Филиппа II Испанского мифическую связь с византийскими императорами с их квазисакердотальными полномочиями. Они были институционализированы в церемониях евхаристического чуда, введенных Рудольфом I, и в ордене Золотого руна.

К эпохе Возрождения Габсбурги разработали сложный имперский образ, сочетавший языческие, древнееврейские и христианские мотивы в их стремлении к обретению светской власти и священнических функций. Писатели и художники под руководством и контролем имперских дворов использовали новый литературно-исторический дискурс для создания пророческо-эсхатологической идеологии. На протяжении всей жизни монархии правители стремились приукрасить династические традиции и ценности путем создания пантеона героев. Начиная с основателя династии в Австрии Рудольфа I, линия восхождения включала Максимилиана, чья брачная политика создала центральное европейское ядро империи; Леопольда I; Иосифа I; Карла VI, который доблестно сражался с турками на протяжении XVI и XVII веков; и Марию Терезу, "мать всего своего народа". Иосиф II был слишком противоречивым, чтобы включать его в список, а Франц Иосиф получил допуск только во второй половине своего правления. Выдающиеся полководцы играли второстепенные роли, особенно принц Эжен Савойский, герцог Карл Лотарингский и граф Раймондо Монтекукколи - в основном все иностранцы, облагодетельствованные династами за свои военные достижения.

В XVI и XVII веках австрийские Габсбурги продолжали пропагандировать католическую культуру и использовали церковь как инструмент социальной дисциплины, что побудило некоторых историков окрестить монархию разновидностью "конфессионального абсолютизма". После окончания Тридцатилетней войны в 1648 году католическая церковь взяла на себя все духовное управление Богемией. Католические религиозные ордена переживали бум. Главной миссией церкви было обращение в христианство всех жителей земель богемской короны. В середине века началась вторая волна рекатолизации, направленная на крестьянство. К концу века обращение было завершено, хотя поиски тайных некатоликов продолжались.14 Император Леопольд I (1657-1705) был известен своей набожностью и ревностным стремлением к "рекатолизации" наследственных земель Габсбургов. В качестве символа своего противостояния протестантам он превозносил культ Девы Марии и чудо Святых Таинств. Он посвятил Деве Марии более 800 приходских церквей, а также отвоеванные у турок земли Венгрии. Он даже назвал Девы Марии генерал-аншефом Австрийской империи. Он популяризировал культы местных святых, таких как святой Вацлав в Богемии и святой Стефан в Венгрии, чтобы завоевать лояльность недавно обращенных и колеблющихся католиков. Он во многом опирался на иезуитов не только из-за их активной миссионерской и просветительской деятельности, но и из-за сокращения числа приходских священников во время Реформации. Его личное благочестие и строгая мораль его двора резко контрастировали с монархами других католических дворов и снискали ему всеобщее одобрение.При его покровительстве и поддержке иезуитов народные религиозные манифестации, такие как паломничества, религиозные процессии и театральные представления, укрепляли народное благочестие. Политика культурной и социальной ассимиляции достигла своего апогея в эпоху католического барокко. С другой стороны, австрийские Габсбурги отказались от идеи универсальной монархии, которая стала спорной после того, как в 1526 году империя Карла V была разделена на испанскую и австрийскую части. Вплоть до XVIII века австрийская монархия сохраняла элементы испанского придворного протокола, который обычно считался самым строгим и продуманным в Европе. Однако во время правления Леопольда I акцент в имперской идеологии начал смещаться с династии на правителя. Почитаемый церковью, император был прославлен светской культурой элиты. Придворный театр, поэзия и панегирики, а также проповеди прославляли его мужественность и воинские качества. Это создало проблемы для Марии-Терезии, которая оказалась обремененной своей особой гендерной ролью в династическом престолонаследии Габсбургов. В ответ на это она стала представлять себя при дворе и в стране как императрицу, мать, жену и вдову, изменив как свой публичный образ, так и свое личное пространство. Она предприняла реконструкция дворца Шёнбрюнн, которая позволила ей уединиться, но сохранить императорское достоинство. В ее аранжировках "заложены современные способы организации домашнего пространства", а ее гибридная личность матери и императорской особы позволяла ей по-разному реализовывать свою власть. Ее сын Иосиф II, отражая свои представления о правлении в эпоху Просвещения, не любил Шёнбрюнн, предпочитая Хофбург, и там он занимал только простую комнату, не украшенную аллегорическими и мифическими figures.

Как и в случае с другими евразийскими империями, геокультурное положение Габсбургской монархии обусловило двойственность ее внешней миссии, которую историки часто символически изображают в гербе в виде двуглавого черного орла, смотрящего на запад и на восток. На западе, начиная с середины XVI века, ее политика была направлена на разгром Реформации. После этого, вплоть до середины XIX века, она стремилась сохранить свою гегемонию над мозаикой мелких немецких государств, добиваясь периодического избрания австрийских Габсбургов императором Священной Римской империи. На итальянском полуострове они унаследовали гибеллинскую идею ограничения папы пастырской ролью и подчинения итальянских государств имперскому контролю. Их главным соперником была французская монархия, которая также стремилась к господству над раздробленными Германией и Италией. На востоке она долгое время сохраняла за собой роль защитницы христианской веры от турок-мусульман, известную как "восточная миссия Австрии".

В своем знаменитом эссе "Династия и имперская идея" Роберт А. Канн вслед за крупнейшими австрийскими историками утверждает, что правители Габсбургов были озабочены главным образом сохранением мощи западногерманской части своих владений, несмотря на то что "географическая близость, экономические интересы и потребности обороны усиливали связи наследственных земель с Востоком, а не западных земель". Это противоречие так и не было разрешено. В семнадцатом и восемнадцатом веках они вели пять крупных войн против Османской империи. Когда в середине XIX века Габсбурги были изгнаны с Итальянского полуострова, а Германская конфедерация участвовала в объединительных войнах, Черному орлу некуда было смотреть, кроме как на восток. Заключив мир с венграми по Аушглейху 1867 года, Габсбурги стали проводить внешнюю политику.

Она больше не могла поднимать знамя христианского освобождения, не опираясь на сербских националистов, поддерживаемых русскими панславистами. Частичной заменой стала политика экономического проникновения. Но австрийцы утратили идеологическую обоснованность. Оккупация Боснии и Герцеговины в 1876 году и ее запоздалая и роковая аннексия в 1908 году лишь