Читать книгу "Убийство на улице Морг. Рассказы - Эдгар Аллан По"

уже заметил, что у него могла быть лодка. Мари Роже была брошена в реку с лодки. Убийца не решился бы оставить тело в мелкой воде прибрежья. Знаки на спине и плечах жертвы указывают, что она была брошена на дно лодки. Отсутствие тяжести свидетельствует также в пользу этого предположения. Если бы тело было брошено с берега, убийца привязал бы к нему груз. Отсутствие груза можно объяснить только оплошностью преступника, который забыл захватить его с собой. Взявшись за тело, чтобы выбросить его, он заметил свою оплошность, но делать было нечего. Всякий риск казался предпочтительнее возвращения на этот проклятый берег. Избавившись от тела своей жертвы, убийца поспешил в город. Здесь он пристал к берегу в каком-нибудь глухом месте. Но лодка – надо же было позаботиться о ней. Для этого он слишком торопился. Да и привязав лодку к пристани, он все думал бы, что оставляет за собой улику. Его естественная мысль – отделаться от всего, что имеет связь с убийством. Он не только сам бежал от пристани, но и лодку не решился оставить. Конечно, он толкнул лодку в реку на произвол судьбы. Проследим за ним дальше. Наутро негодяй, конечно, поражен ужасом, убедившись, что лодка поймана и привязана к пристани в местности, которую он посещает ежедневно, быть может, по обязанностям службы. Ночью он опять уводит ее, не посмев справиться о руле. Спрашивается, где эта лишенная руля лодка? Постараемся прежде всего отыскать ее. Как только мы найдем ее, наш успех обеспечен. Лодка эта приведет нас с поразительной быстротой к тому, кто плавал на ней в ночь рокового воскресенья. Улики появятся одна за другой, и убийца будет пойман.

Разумеется, я говорил здесь лишь о совпадениях, не более. Свой личный взгляд на этот предмет я уже высказал ранее. Я не верю в сверхъестественное. Что Вселенная и Бог, создавший ее, не одно и то же – этого не будет отрицать мыслящий человек. Что Бог, творец Вселенной, может по воле своей изменять ее законы – тоже неоспоримо. Я говорю «по воле своей», ибо вопрос здесь именно в воле, а не в могуществе – это логическая ошибка. Не в том дело, что Бог не может изменить законов природы, а в том, что было бы оскорбительно для Божества предположить нужду в их изменении. В самом начале эти законы созданы так, что охватывают все, могущее произойти во времени. Бог вне времени.

Повторяю, я говорил обо всем этом лишь как о совпадении. Далее: из моего рассказа ясно, что между судьбой несчастной Мэри Сесилии Роджерс, насколько эта судьба выяснилась, и участью Мари Роже до известного момента истории существует аналогия, которую ум затрудняется объяснить. Но не следует думать, что, выясняя грустную историю Мари от указанного момента и проследив тайну до ее denouement[56], я желал продолжить эту параллель или внушить мысль, будто меры, принятые в Париже для разыскания убийцы, привели бы к такому же результату и в другом случае.

Необходимо иметь в виду, что самое пустое различие в обстоятельствах двух случаев может привести к величайшим ошибкам, дать иное направление всей цепи событий: так в арифметике ошибка, сама по себе ничтожная, приводит, умножаясь в целом ряде действий, к огромной разнице в итоге. Что касается первого предположения, то сама теория вероятностей, на которой я основывался, исключает мысль о распространении этой аналогии, исключает тем решительнее и строже, чем точнее и ближе аналогия до известного пункта. Это одно из тех положений, которые, по-видимому, не имеют ничего общего со строгим математическим методом мышления и которые, однако, только математик может оценить вполне правильно. Крайне трудно убедить обыкновенного читателя в том, что если, например, игрок в кости два раза подряд выкинул двенадцать очков, то в третий раз почти наверняка не выкинет. Ум не примиряется с этим. Ему кажется, что первые два случая уже безвозвратно принадлежат Прошлому и никак не связаны с тем, что еще целиком лежит в Будущем. Шансы выкинуть двенадцать очков представляются ему такими же, как всегда. И это кажется столь очевидным, что попытка доказать противное встречается насмешливыми улыбками. Я не могу разбирать это заблуждение в пределах моей статьи; впрочем, для философского ума этот разбор и не нужен. Довольно сказать, что оно – одно из звеньев в бесконечной цепи ошибок, встающих на пути Разума, склонного искать истину в мелочах.

Перевод М. Энгельгардта

Украденное письмо

Nil sapientiae odiosius acumme nimio.

Seneca[57]

В темный и бурный вечер осенью 18** г. в Париже я услаждал свою душу размышлениями и трубкой в обществе моего друга К. Огюста Дюпена, в его крошечной библиотеке, комнатке с книгами, на третьем этаже дома № 33 по улице Дюно в Сен-Жерменском предместье. Битый час мы хранили глубокое молчание, всецело погруженные – так, по крайней мере, показалось бы постороннему наблюдателю – в созерцание волн дыма, наполнявшего комнату. Я думал о двух давнишних событиях, о которых мы говорили в начале вечера: о происшествии на улице Морг и тайне, связанной с убийством Мари Роже. И я невольно был поражен странным совпадением, когда дверь отворилась, и вошел месье Г., префект парижской полиции.

Мы встретили его очень приветливо: его негодность почти искупалась его забавностью; и мы не видали его уже несколько лет. Мы сидели в темноте, и Дюпен привстал было, чтобы зажечь лампу, но снова уселся, когда гость объявил о цели своего визита: его привело сюда желание посоветоваться с нами, а точнее, с моим другом, насчет одного происшествия, наделавшего немало хлопот.

– Дело, вероятно, потребует размышлений, – сказал Дюпен, – нам, пожалуй, удобнее будет обсуждать его в темноте.

– Это тоже одна из ваших курьезных привычек, – заметил префект, называвший курьезным все, что превышало меру его понимания, и потому живший среди легиона «курьезов».

– Именно, – отвечал Дюпен, предложив гостю трубку и подвинув ему удобное кресло.

– В чем же дело? – спросил я. – Неужели опять убийство? Надеюсь, что нет.

– О нет, дело совсем иного рода. Дело очень простое; я думаю, мы и сами с ним справимся; но Дюпену, вероятно, будет интересно узнать подробности, ибо происшествие крайне курьезное.

– Простое и курьезное, – сказал Дюпен.

– Ну да; и вместе с тем ни то ни другое. В том-то и странность, что дело простое, а сбивает нас с толку.

– Может быть, именно своей простотой оно и сбивает вас с толку? – заметил мой друг.

– Что за вздор! – возразил префект рассмеявшись.

– Может быть, тайна