Читать книгу "Король Алчности - Ана Хуанг"

не идет.

Первая половина ужина прошла без происшествий, но я почти не ощущал вкус еды.

Меня слишком отвлекали Алессандра, сидевшая на одном конце стола, и Роман, сидевший на другом.

Он что-то задумал. Так и должно быть, и мои подозрения только усилились после того, как Себастьян признался, что не знает его лично. Кто-то из его команды отправил Роману приглашение.

Тем временем Алессандра изо всех сил старалась притвориться, что меня не существует, хотя я несколько раз ловил ее взгляд на мне, когда она думала, что я не обращаю внимания. Это должно было заставить меня чувствовать себя лучше. Вместо этого ее близость к Роману, который был достаточно умен, чтобы обнаружить и использовать напряженность между нами, вызвала у меня желание покинуть ужин и утащить ее с собой в безопасное место, и будь проклят этикет.

— Перестань пялиться, — сказал Данте, не глядя на меня. — Ты такой же незаметный, как кувалда.

— Кто бы говорил, — он был печально известен своей жестокостью, когда дело доходило до наказания людей, которые перешли ему дорогу. Сломанные кости, кома и ве такое.

Тем не менее, я оторвал взгляд от того места, где Алессандра смеялась вместе с Вивиан и Изабеллой. Нам нужно было поговорить о том, что произошло в баре, и было бы легче, если бы я мог остаться с ней наедине. Я пришел сегодня вечером только чтобы увидеться с ней, но ее подруги были как телохранители, которые отказывались оставлять ее одну. Я должен…

Громкий стук прорвался сквозь гул разговоров, за которым последовал приступ удушья и хрипа. Звук резко оборвался, и в столовой воцарилась тишина, когда я мотнул головой в сторону предыдущего шума.

Один из гостей рухнул лицом вниз в тарелку. Синий костюм, характерные серебристые волосы. Мартин Вэллгрю, генеральный директор Орион Банка.

Себастьян в мгновение ока вскочил со своего места.

— Что случилось? — крикнул он.

— Не знаю. Мы разговаривали, а потом он… он просто потерял сознание, — заикаясь, сказала женщина, сидевшая рядом с Мартином. — Он в порядке? Он не двигается. О Боже... что, если...

Можно было услышать, как упала булавка, пока Себастьян проверял пульс Мартина. Он глубоко вздохнул, и я понял, что он собирается сказать, еще до того, как он это сделал.

— Он мертв.

На мгновение воцарилась гробовая тишина, прежде чем разразилось столпотворение.

Половина гостей бросилась к выходу, а другая половина побежала в туалет, предположительно на тот случай, если еда стала причиной внезапной смерти Мартина. В спешке они чуть не растоптали друг друга, и в этом хаосе я потерял из виду своих друзей. Однако меня интересовал только один человек.

Алессандра.

Я проталкивался сквозь толпу, мое сердце колотилось в груди. Знакомый гул заглушил нарастающую истерию в комнате. Не знаю, что случилось с Мартином, но мне нужно было увидеть ее и убедиться, что с ней все в порядке. Ее могли ранить, затоптать, она могла потерять сознание…

Шум пронзил мою голову на высокой частоте. Черт, почему здесь так жарко?

Пот скользил по моим ладоням, пока я искал каштановые волосы и красное платье. Давай, детка, где ты?

Ресторан был маленьким, и царил хаос, пока я пытался разобраться в толпе людей.

Черные волосы. Черное платье. Серые волосы. Костюм темно-синего цвета. Гости слились в одно целое. Кто-то наткнулся на меня, и я собирался оттолкнуть его, когда посмотрел вниз и увидел пару знакомых серо-голубых глаз.

Облегчение выбило воздух из моих легких. Она в порядке.

Мы смотрели друг на друга какую-то секунду, наши легкие пылали от адреналина, прежде чем другой гость толкнул нас и снова подтолкнул к действию.

Алессандра не сопротивлялась, когда я схватил ее за запястье и потащил к выходу. На место только что прибыла полиция, но нам удалось проскользнуть в такси, и они нас не остановили. Я был уверен, что позже они сообщат каждому гостю о смерти Мартина, но в данный момент у меня не было никакого желания ждать и изображать обеспокоенного свидетеля.

Алессандра промолчала, когда я назвал водителю адрес пентхауса. Казалось, она была потрясена резким поворотом событий вечера, и я не винил ее. За эти годы я посетил сотни общественных мероприятий; ни одно из них не заканчивалось смертью.

Но, опять же, ни на одном из них не было Романа в качестве гостя.

Я не видел его с тех пор, как Мартин потерял сознание. Ни в давке к выходу и туалетам, ни за пределами ресторана.

В моем животе образовался тугой узел страха. Между расследованием Комиссии по ценным бумагам и смертью Мартина, было подозрительное количество кризисов, затрагивающих банковский сектор. Не знаю, какое место занимает внезапное появление Романа, но это была часть большой головоломки. Я чувствовал это нутром.

— Ну, — сказала Алессандра, когда мы подъехали к нашему зданию. Я все еще думал о нем как о нашем, хотя с тех пор, как она ушла, я не чувствовал себя здесь как дома, — это был самый незабываемый десерт за всю мою жизнь.

Несмотря на мое волнение, на губах появилась улыбка. Я скучал по ее шуткам. Ее чувство юмора было одной из многих причин, по которым я в нее влюбился, но с годами оно появлялось все меньше и меньше.

Раскаяние погасило мое временное веселье.

— Себастьяну предстоит настоящий пиар-кошмар, — сказал я. Хотя я не был поклонником Мартина, который при жизни был известен своей коррумпированностью и коварным характером, поэтому не могу сказать, что слишком переживал по поводу его смерти. Однако обстоятельства и время этого будут иметь в будущем огромные последствия.

— Бьюсь об заклад, — пальцы Алессандры сжались на краю ее сиденья. — О Боже. Кто-то умер. Он сидел прямо напротив... он...

Ее дыхание стало поверхностным. Блядь.

Я быстро заплатил водителю и проводил ее в здание и в пентхаус, прежде чем она снова впала в шок.

— Вероятно, это была аллергическая реакция, — я сомневался в этом, но если ей от этого станет легче, то я именно этого и хотел. — Неудачное время, но такое случается. Мы ничего не могли с этим поделать, — тем не менее, когда мы вошли в пентхаус, я завернул ее в одеяло и принес чашку чая. Персонал уже закончил работу, поэтому в гостиной царила тишина, пока она сжимала руки вокруг напитка.

— Ты, наверное, думаешь, что я слишком остро реагирую, — она