Читать книгу "Это несерьёзно - Ольга Вечная"

всё. Что не позволю ему иметь в галерее мои фото, что для меня это слишком.

Качаю головой — не нужно фотографий. Марк не должен узнать об этом. Меня домой не пустят.

Демьян снимает куртку, расстилает ее прямо на железных листах. Мы усаживаемся рядом и смотрим на город.

Слов нет. Да они и не нужны, без них ясно. Невероятно красиво. Я стараюсь смаргивать слезы, чтобы не показаться жалкой. Я так давно не делала ничего действительно волнующего, что сейчас захлебываюсь. Буквально тону в своем восторге.

— Ты в порядке, Крис?

— За последние пять лет я ни разу не была вне дома или гостиницы после полуночи. Честно говоря, думала, что ночная жизнь с замужеством закончилась в принципе.

Демьян усмехается. Достает из пакета две бутылки шампанского, по очереди открывает.

— Мы забыли пластиковые стаканчики, — напоминаю я, разрывая пакет с чипсами.

— Не будем портить вид пластиковыми стаканчиками, — отвечает он спокойно. Протягивает мне бутылку, вторую подносит к губам и делает глоток. — Красиво здесь, да? Я обычно прихожу сюда один, когда чувствую апатию.

— Безумно.

— Рассвет… — он смотрит на часы, — примерно через сорок три минуты. Дождемся? Тебе не холодно?

— Дождемся, конечно, раз пришли, — шепчу я, жадно рассматривая крыши домов, пустые улицы, возвышающиеся вдалеке грандиозные соборы.

Дышать боюсь — настолько это замечательно.

А потом Демьян касается тыльной стороной ладони моей обнаженной лодыжки:

— Все-таки замерзла. — И обнимает со спины.

Пульс взрывается. Ко мне пять лет не прикасался другой мужчина. Вообще никак, никогда. Марк был против даже мужчин-стоматологов. И я была уверена, что так теперь будет всегда. Демьян — брат, но даже к такому я оказалась не готова.

Нет, Баженов не лапает. Коснись он чуть выше или ниже, я бы сразу встала на ноги и отошла. Он обнимает абсолютно по-дружески, прижимает к теплому боку, грея. Его сердцебиение до обидного ровное. Он сам совершенно спокоен.

Когда мне было четырнадцать, мы в последний раз спали в одной комнате. А до этого такое случалось нередко. Родители веселились до утра, мы были предоставлены себе. Могли смотреть сериалы, играть в приставку и вырубиться вот так же. В то время Демьян меня волновал, наверное, чуть больше, чем допустимо для четырнадцатилетней девочки. И совместные ночи потом крутились в голове, будоражили. Но с его стороны никогда не было ни шутки, ни запретного касания, ни даже взгляда.

Я видела, как Баженов смотрел на своих девчонок, и могла отличить. Никогда не была дурочкой. Ко мне он не испытывал ничего. Ни малейшего интереса.

Как и сейчас, впрочем.

Стараюсь успокоить пульс.

Демьян вытягивает руку и начинает вполголоса объяснять, где что находится. Вот такая экскурсия с крыши.

Я слушаю и киваю. Дико стыдно, потому что о ней, конечно, не расскажешь Марку, хотя мы ничего плохого не делаем и даже не собираемся. А еще потому, что я не помню, когда была так счастлива.

— Демьян, — нарушаю возникшее молчание. — Почему ты расстался со своей девушкой?

Глава 15

Ощущения космические — один из самых умных и сексуальных мужчин, которых я только видела в жизни, сидит рядом. Согревает объятиями. И мы просто болтаем, потому что друзья. Настоящие друзья.

Демьян медленно вытирает руки салфеткой, снимает контактные линзы, надевает очки и выдыхает с облегчением:

— Кайф! — Потом меняет тон: — Я бы не хотел говорить о Яне.

— Ты ведь ее любил?

Пожимает плечами.

— Наверное. Сложно сказать. Мне редко нравятся люди, Яна — нравилась.

— Можешь рассказать, если захочешь. Всё окей. Что бы у вас ни случилось, я уже принимаю твою сторону.

— Спасибо.

Некоторое время мы молчим. Слишком устали и изрядно пьяны для содержательной беседы, недостаточно расслабились, чтобы делиться личным. Я ведь и сама не делюсь — мой брак с виду идеален даже для Баженова.

Рассвет близится, а вместе с ним и время покидать крышу. Придется включать телефоны, вызывать такси и мчать в гостиницу за сумкой, потом — в аэропорт. Я даже думать не хочу о том, что могу опоздать.

Через несколько минут Демьян достает сигареты, и мы оба закуриваем. Карусель кружит голову. Я на вершине мира, и я как будто лечу!

— Говори, что надумала, — подталкивает Демьян. — На твоем лице отражается борьба.

Этого оказывается достаточным, чтобы сделать еще один шаг.

— Знаешь, — вдруг начинаю озвучивать то, что гнала от себя. — Иногда мне кажется, что я поторопилась с замужеством. А еще иногда мелькает мысль, что хочу развода. В такие моменты становится страшно.

— Почему?

— Сложно объяснить. Я очень сильно хочу родить ребенка. Не прямо сейчас, может, через пару лет. Раньше, когда я представляла нас с Марком родителями, мне было тепло и безопасно, но больше этого ощущения нет. Мы пытаемся всё вернуть, но с каждым днем будто глубже закапываем наш брак. Прикинь, я дважды была у психолога на этой неделе. Никогда не думала, что докачусь до такого.

— Я не то спросил. Почему страшно становится при мысли о разводе?

— Марк очень важный человек в моей жизни. Ты уехал тогда и не знаешь, как сложно мне было в универе. Отец давил. Один раз он узнал, что я тайно подрабатываю в кафе, и… был скандал, в общем. Он ждал успехов в науке, а «единственная дочь напялила короткую юбку и разносила еду». Мне было одиноко. Сейчас будто также. Прости, что вывалила на тебя. у меня Иногда такое ощущение… — Затягиваюсь и выпускаю дым изо рта и носа. — Что я… боже, я вышла замуж за своего отца.

— Прости за вопрос. А в сексе у вас как?

— Нормально. Тут всё нормально, — прерываю поспешно.

— Если так, то выкарабкаетесь, я думаю.

— По-твоему, секс настолько важен?

— По-моему, да. С Янкой мне было совершенно не о чем разговаривать, но я пиздец как по ней скучаю, если ты понимаешь, о чем я.

Улыбаюсь. Вот она. Пьяная откровенность.

— Еще бы, я ж вас видела.

— Все-таки видела.

— Все-таки да.

— Бля-я-ядь, — тянет Демьян, откинувшись на руки. — Стыд-то какой!

Я смеюсь, сама украдкой любуюсь им. Тем, как выглядит в этой дорогущей рубашке. Как расслабленно себя ощущает, плавно двигается.

— Прости. Туфля застряла в дверном проеме, я пыталась, но никак не могла ее пропихнуть. Это длилось минуты. Я ее и так и эдак, а вы все это время… Боже, не хочу вспоминать.

Он зажмуривается и повторяет:

— Блядь!

Пьяно. И так громко, что рядом сидящий голубь бьет крыльями и взлетает. Хохочу! Без сил падаю на крышу. Мы ложимся на спины и смотрим