Читать книгу "Беспризорные. Бродячее детство в Советской России (1917–1935) - Лучано Мекаччи"

прозванный так за свою изобретательность и умение мастерить, преображает лицо Клопа-Циклопа.

Вслед за Амелькой убежал и Клоп-Циклоп. Искусный Инженер Вошкин превратил его лицо в мерзкую отталкивающую харю: немножко натертого кирпича, немножко сажи, чуть-чуть какой-то желтоватой дряни, чуть-чуть собственной слюны — и краски трех цветов готовы. Лицо одноглазого отрепыша стало маской пораженного проказой.

Утренний воздух свеж и вкусен. Сквозь голубоватое от снега, насыщенное светом пространство гудел литым металлом колокол: было воскресенье.

Прельщенный этим звоном и собственной затеей карапузик Клоп-Циклоп ушел в город и больше не возвращался.

С ним случилось вот что.

В узком переулке он атаковал благочестивую старушку, принадлежавшую, судя по старомодной лисьей шубе с куньим воротником, к бывшему купеческому кругу. Она, осиянная благостью молитвы, безмятежно култыхала на больных ногах из церкви, неся в руки узелок с просвиркой и кутьей15. Как вдруг из-за угла — страшный, обезображенный мальчишка:

— Ваш кошелек!!

Старуха впопыхах влезла в сугроб и закричала сиплым басом.

— Заткнись! Народу нет!.. — угрожающе загнусил мальчишка. — Я сифилитик… Видишь? Укушу — через два часа твой нос провалится. Даешь трешку?!

Когда Клоп-Циклоп оскалил пасть, чтоб куснуть бывшую купчиху, старуха от ужаса лишилась языка, сунула мальчишке бумажный рубль и замычала. Парнишка вырвал у нее узелок и пошел прочь, пожирая на ходу кутью.

— Почин есть, — бубнил он про себя.

Воодушевленный столь легко доставшимся ему успехом, он атаковал и другую жертву. Эта жертва — тоже женщина и тоже из купеческого круга, но не бывшего, а существующего ныне, попросту — базарная торговка.

— Ваш кошелек!

— Чего та-ко-е?

— Кусну — и через два часа стропила в носу провалятся.

— А вот посмотрим, у кого скорей провалится, — и краснощекая тетка, бойко изловчившись, сгребла налетчика за шиворот.

Клоп-Циклоп рванулся так, что затрещала на нем зеленая кацавейка, но тетка, подкрепившаяся ради праздника винишком, видимо, имела порядочную силу. Клоп-Циклоп заорал «караул!» и бросил узелок с недоеденной кутьей. Потом стал всячески божиться, что он парнишка хотя и одноглазый, но вполне здоровый, глаз ему выклюнул журавль, а морду нечаянно разрисовал приятель-озорник. Тетка, пыхтя и не говоря ни слова, волокла его. Тогда Клоп-Циклоп стал жалко плакать и молить о пощаде, взывая к милосердию базарной торговки.

Но появился милиционер, тетка подозвала его, и Клоп-Циклоп был доставлен куда надо16. От попрошаек до уличных торговцев

Постепенно освоившись в городе, где волею судьбы они оказались, дети бросали попрошайничество и принимались торговать. Излюбленными местами были рынки. К примеру, в Москве маленькие торговцы предпочитали оживленный Сухаревский рынок, в простонародье Сухаревку. В ходе исследования, проводимого на этом рынке в мае 1925 года, за три часа среди прилавков было выявлено 123 беспризорника:

Внешний вид у беспризорных на рынке за небольшим исключением (12 человек из 123) самый неприглядный. Одеты они в рваные рубахи, штаны, более 80 % босых. Чистота тела также весьма и весьма относительна. В одежде беспризорного на рынке обращает внимание не ее рваный вид (она состоит преимущественно из клочков тряпья), а то, что большинство беспризорных одеты в теплые ватные фуфайки, пальто и т. п. Последнее обстоятельство указывает на то, что они, видимо, выходя на рынок, не оставляют своего имущества на месте ночлега, а несут его с собой, потому что у них нет определенного жилища. Они не знают, где проведут ночь и время отдыха17.

Исследователи пытались определить возраст беспризорных, опираясь на их ответы, а также на ряд физиологических характеристик, например рост и оволосение на лице у мальчиков: большинству было от десяти до шестнадцати лет, выявлено 17 детей младше десяти лет, у многих определить возраст оказалось невозможно. Дети и подростки предлагали на продажу разнообразные товары, каждый «продавец» на чем-то «специализировался»: вода, квас, конфеты, шоколад, килька, мешки, сапоги, грибы, крем для обуви, ремни, сигареты и прочее — все, что им удалось украсть. В зависимости от того, какой товар они продавали, дети демонстрировали определенное поведение и придерживались групповых правил. Так, продавцы конфет делили меж собой зоны рынка и рьяно защищали свою территорию от посягательств дру-гих беспризорных. Они также договаривались о ценах, обязуясь не снижать их, чтобы не допустить нечестной конкуренции. А вот продавцы воды свободно ходили по рынку и не особо заботились о ценообразовании: одни продавали стакан воды за одну копейку, другие предлагали два стакана за те же деньги; были и те, кто просил две копейки за один стакан. Продавцы грибов или крема для обуви вели себя робко, самыми нахальными были разносчики воды.

Со временем число беспризорных, торговавших на улице, главным образом на вокзалах и рынках, уменьшалось, но полностью они не исчезли. В статье 1930 года, озаглавленной «Кто они», описывается жизнь части юных граждан страны, непохожих на радостных пионеров в белоснежных рубашках с красным галстуком, которые благодарят Сталина за счастливое детство (как на одном из самых знаменитых плакатов того времени).

Их много — один, два, десять, сто, тысяча…

Вы встретите их на улицах советских городов: маленького газетчика, чистильщика с повозочкой и маленькую торговку с лоточком.

Каждый имеет свою профессию, свою специальность, каждый выкрикивает свой товар или предлагает свои услуги.

Почти на каждом углу улицы более или менее крупного города вы слышите:

— Газеты! «Рабочая Москва»! «Пролетарий»! «Звезда»! «Коммуна»!

Другие приглашают вас почистить «желтые, белые, коричневые».

Третьи хватают вас за фалды вашей одежды, за руки и предлагают вам подвезти вашу поклажу или поднести корзиночку.

Четвертые, мотаясь с тротуара на тротуар, предлагают вам сладости, иголки для примусов и бумагу от мух.

Нередко это дети десяти, двенадцати и даже ниже лет.

Все эти Петьки, Ваньки, Паньки, Вальки изо дня в день мелькают у нас перед глазами, и мы относимся совершенно безразлично к их существованию и еще безразличнее к их деятельности.

Встречаются горячие головы, которые вопят о беспризорности, разврате, упрекают кого угодно, но сами палец о палец не ударят, чтобы конкретно помочь в изживании этого зла.

Неоднократно поднимались вопросы об организации клуба для детей-газетчиков, чистильщиков сапог; однако все эти предложения остаются только благими намерениями, а на деле мы имеем вот что:

Вот Викентий Гаврилов, ему 11 лет, послушаем его:

— Что школа, в ней толку нет! Дома недостаток, пошел газетой торговать, оно и прибыльно, и деньги всегда есть, учиться я не прочь, да чтобы ремеслу какому учиться, а то это зря всё.

Кто не знает на Башиловке Оську Кина. Он отчаянный парень, за всякие профессии берется. Иногда промышляет и другими делами: может и