Читать книгу "Засада на призрака - Сергей Васильевич Самаров"

офицерской столовой. Видимо, он решил позавтракать до того, как приедет батальон…

* * *

Комбрига полковника Маровецкого подполковник Бармалеев в кабинете не застал и потому по всей форме доложил о прибытии батальона начальнику штаба бригады полковнику Наруленкову. Николай Васильевич молча выслушал доклад подполковника и задал тому только несколько вопросов, основной из которых, как и полагается начальнику штаба, свелся к потерям в батальоне.

Бармалеев доложил о количестве погибших.

— Жалко, конечно, пацанов, — вздохнул начальник штаба бригады. — Пусть земля им, как говорится, будет пухом. Но, скажем так, для прорыва линии фронта с обратной стороны потери у тебя в батальоне средние. Другие, случается, больше теряют. А из офицерского корпуса, как я полагаю, вообще не пострадал никто, кроме комбата, — полковник кивнул на мочку уха Бармалеева.

Повязку подполковник снял еще в самолете, а перед тем, как войти в кабинет к Наруленкову, снял и шлем, так и не отключив его от КРУСа, в результате чего шлем пришлось держать в левой руке чуть выше уровня пояса. А о красном пятне на месте ранения Бармалеев уже даже и сам не помнил. И потому при словах полковника сделал удивленное лицо. И, только поймав взгляд Наруленкова, направленный на его ухо, Бармалеев сообразил:

— А… Это… Так это еще несколько дней назад. Снайпер, сволочь, стрелял. Мочку уха пулей как ножом срезал.

— Зажило?

— Давно уже… Дело-то было даже не в последнюю операцию. Еще до покушения на генерал-полковника. Он тогда же мне запретил во главе батальона в атаку идти.

— Это генерал правильно рассудил. А что там с покушением было?

Пришлось рассказывать… Под конец рассказа в дверь без стука вошел полковник Маровецкий, которому, удовлетворяя его любопытство, пришлось рассказывать все заново. Но, памятуя, что неоднократно слышал и от комбрига, и от его начальника штаба неодобрительные слова о ФСБ, рассказал и о том, как арестовывали полковника Курносенко и как старший сержант Крендель одним ударом уложил наповал гиганта бывшего акыда Ахмеда Самаама.

— Надо бы и мне этот удар отработать, — сказал Маровецкий, — а то ходят к дочери всякие… Некоторые мне откровенно не нравятся. И еще «тыкают» как ровне. И не пойму, то ли обкуренные, то ли уколотые, то ли просто пьяные… Таких простым словом не остановишь.

— Яшу обучал командир взвода саперов старший лейтенант Соловейчиков. У него большой талант в обучении. Могу попросить. Он научит.

— Попроси. Сегодня же ко мне его пришли. А сейчас… Вы тут свои дела закончили?

— Так точно, товарищ полковник, закончили.

— Мне недавно позвонил генерал-полковник Сумароков. Просил тебе посодействовать. Пойдем ко мне, поговорим по этому поводу.

— Я готов, товарищ полковник…

* * *

В сравнении с кабинетом начальника штаба кабинет комбрига был менее просторным. Но подполковник Бармалеев, многократно посещавший и тот, и другой кабинет, давно к такому привык и не удивлялся. Понимал, что в кабинете начальника штаба к его рабочему письменному столу не зря плотно придвинут длинный приставной стол, обычно изобиловавший различными картами, на которых сотрудники оперативного отдела изощряются, разрабатывая различные мыслимые и порой немыслимые операции. В кабинете командира бригады приставного стола не было. Если у комбрига возникала необходимость поработать с картами, он просто переходил через приемную, где сидел его адъютант, в кабинет начальника штаба. Таким образом, наличие или отсутствие приставного стола ничуть не смущало полковника Маровецкого.

Дверь в кабинет была уже открыта, а адъютант спокойно набирал на компьютере какой-то текст, легко бегая всеми десятью пальцами по клавишам клавиатуры — полковник уже успел загрузить его работой. Бармалеев подошел к двери, дождался, когда войдет полковник, зашел после него и плотно закрыл за собой дверь, словно отгораживаясь ею от остального мира.

— Рассказывай… — Юрий Антонович сел не за стол, а на стол, на самый его угол, и показал Бармалееву на старенькое, основательно продавленное матерчатое кресло.

Подполковник сел.

— Что рассказывать? — переспросил он.

— Что генерал приказал тебе сделать…

— Ничего не приказал… — ответил Бармалеев, между тем размышляя, можно ли доверить полковнику Маровецкому тайну генерала и его деликатное поручение. Но прийти к какому-то конкретному выводу подполковник не успел. Маровецкий, не вставая со стола, протянул руку и положил подполковнику на погон ладонь. Подобное панибратство вообще-то было вполне в стиле командира бригады и располагало к откровению. Маровецкий слыл в бригаде разгильдяем и мог многое себе позволить по отношению к младшим чинам. Хотя и по отношению к старшим он вел себя таким же образом.

— Ты не переживай. Можешь рассказывать мне все откровенно. Коля Николаев — капитан Николаев, если ты настаиваешь на его биографии, — был сыном моей единственной сестры и моим любимым племянником, и это я его к генералу пристроил телохранителем, а одновременно адъютантом он уже сам стал, как и женихом Дарьи.

— Так, Николаев, извините, товарищ полковник… Капитан Николаев является женихом Дарьи! Тогда многое встает на свои места и становится ясным в ее поведении.

— Да, они даже заявление в ЗАГС подали. И мне кажется, что генерал Сумароков несколько поторопился со своим звонком жене с сообщением после покушения… Не следовало ему сбивать дочь с панталыку. Она девушка резкая, импульсивная. Генерал обязан был предвидеть выстрел в прокурора Курносенко. Ты не подумай, бога ради, что я ее оправдываю, тем не менее…

— Так вы уверены, Юрий Антонович, что это именно она стреляла в прокурора по надзору? — спросил Бармалеев.

— А кто же еще? Больше и некому… Нет больше, мне кажется, заинтересованных в мести лиц. А Дарья, насколько я ее знаю, вполне на такое способна.

— Но Дарье необходимо было время на подготовку. Хотя бы на то, чтобы собрать необходимые сведения. Типа — время прибытия самолета, семейное положение полковника Курносенко и еще кучу всяких мелочей. Кроме того, какое же она заинтересованное лицо? Она вообще от прокурорских дел далека.

— Но стреляли-то из винтовки для биатлона… И точно из такой же машины, как та, на которой ездит Дарья. И одного выстрела хватило. Точный выстрел хладнокровного специалиста, такого как мастер спорта по стрельбе. Короче говоря, что тебе генерал поручил?

— Да ничего особенного. Просто попросил в свободное от службы время побывать у его жены и, по возможности, утешить ее.

— Ну, в этом ничего сложного нет. Ты только сегодня прибыл с батальоном. Я на сегодня… да, пожалуй, и на завтра освобождаю тебя от службы. Съезди в Москву, навести жену генерал-полковника. Завтра мне расскажешь, что у нее и как… Может, что-то про Дарью выведаешь. Я, как-никак, тоже за нее ответственность чувствую. Переживаю, наверное, не меньше, чем переживал бы мой племянник, останься он