Читать книгу "Назад в СССР 2 - Рафаэль Дамиров"

такими патлами нарисованы?

— Ты все равно их не знаешь, — буркнул Зинченко.

— Ошибаешься, группа Queen во всем мире известна. Только в СССР пластинок их мало, можно сказать, почти нет. А у тебя есть. Ведь так?

— Чего тебе надо, Петров?

— Да я же все понимаю, Женёк. Я ж не из зависти. Если есть люди, должны быть и боги. Должны же мы кому-то поклоняться. Ты не сердись… Вижу, что не хочешь, чтобы мы шубку нашли. А все почему? Потому что камешки при ней могут быть. А когда жуликов колоть будем, они за камешки расскажут, где их раздобыли. А потом милиция с папы твоего спросит. Хотя, нет… КГБ подключится и вопросы будет неудобные задавать по поводу таких нетрудовых доходов.

Зинченко насупился. На его виске запульсировала жилка. Он теребил бегунок молнии на импортной кофте:

— К чему ты клонишь?

— Давай так, Жень, — я дружески похлопал его по плечу. — Ты мне даешь расклад по шубке, без всяких баек про “забыл закрыть двери”, а я со своей стороны сделаю все возможное, чтобы камешки эти не всплыли. Рано или поздно они все равно засветятся. Если с инспектором Погодиным мы найдем воришек первыми, я по старой дружбе тебе подмогну.

— Я так и не понял, — Женя с подозрением уставился на меня. — Зачем тебе это? Хочешь драгоценности к рукам прибрать?

Ага… Лед тронулся, господа присяжные заседатели… Все-таки камешки были. Проболтался Зинченко.

— Сам понимаешь, висяк нам ни к чему. Мы, как молодые сотрудники должны себя показать, на нас повесили это дело. Мы должны зубами землю грызть, проявить свое рвение, так сказать. А на что нам камешки? С ними под прицел КГБ можно попасть. В заявлении только шуба указана. Вот ее и вернем. И мама твоя обрадуется. И не будет отцу мозг выедать, что, мол, надави на ментов, используй свои связи, почему ты ничего не делаешь? Есть такое? Вижу, что есть… Нам раскрытое преступление, а вам семейное благополучие и спокойствие. Ну так что? Поможешь?

Зинченко сопел, пыхтел и чесал затылок:

— Черт с тобой, расскажу. Только обещай, что между нами останется.

— Зуб даю, я же не под протокол. Так сказать, в доверительной беседе. Использую только, как оперативную информацию.

— Это как? — насторожился Зинченко.

— Только в целях поимки злодея, без официальной огласки…

— А-а… Ну нормально. В тот вечер мы с отцом дома были. В дверь позвонили. На пороге стоял представительного вида дядька в сером плаще и шляпе такой, как у сыщика или шпиона. Он показал отцу удостоверение и сказал, что у его ведомства к нему несколько вопросов. И вежливо, но таким ледяным голосом, что у меня мурашки по спине забегали, попросил проехать его с ним. Отец сразу как-то сник, даже возмущаться не стал, что меня очень удивило. Стал собираться. Мужик этот сказал ему взять на всякий случай сменное белье. Пока мы с отцом собирали ему чемодан, мужик в квартире нас ждал. Мы за ним не смотрели. Батя вообще чуть не плакал. Я таким убитым его еще не видел. Что-то надумал себе лишнего. Я возле него крутился, чемодан помогал искать. Только потом до нас дошло, что в тюрьму со своим хабаром не берут. И одежду там дают и постельное. Батя, как только это понял, сразу из комнаты выскочил. Но поздно было. Мужика и след простыл. Исчезла шуба из прихожей, а из шкатулок, что на антресоли в гостиной стояли, все мамкины украшения испарились. Не успели мы опомниться, как мама домой заявилась, и пяти минут не прошло. Батя на эмоциях сдуру ей все и рассказал. Та заверещала, и мы сами не заметили, как она вызвала в милицию. Ваши приехали, отец хотел все на ложную тревогу списать, но маманя заистерила, и пришлось накатать заяву по шубе.

— Очень интересно, — я задумчиво теребил подбородок. — Так получается вас мошенник обчистил? Вот это поворот. И что же твой батя такой маститый и опытный повелся на развод?

— Так у страха глаза велики, — Женя понизил голос. — Сам понимаешь, у всех партийцев рыльце в пушку. Есть чего бояться. А когда перед лицом корками красными машут и голосом таким могильным разговаривают, тут уж не до смеха. Артист дядя еще тот, почище товарища Тихонова будет.

— А как выглядел он? Рост, цвет волос, возраст?

— Да хрен его знает. Он так пронзительно смотрел на нас, что я в ответ взглянуть боялся. Помню, глаза только колючие и шляпу эту с плащом. Больше ничего.

— Н-да-а…. Ладно Женя, спасибо… Будем искать. Но сразу скажу, мошенника найти сложнее, чем воришку. Мошенник умнее, продумывает все на два шага вперед, спонтанно ничего не делает.

— Ну черт с ним, — повеселел Зинченко, — мне главное, чтобы цацки не всплыли, а то припрут батю. А шубу не жалко, мать только жалко…

— А ты чего не в Москве? — сменил я тему. — Ты же на дипломата собирался поступать.

— Да-а… — поморщился Женя. — Мутная история. Не хочу об этом говорить.

— А я думал, ты уже в МГИМО учишься. Ты же такой перспективный был, рассудительный… — попробовал я зацепить его самолюбие.

— Да там потаскуха одна виновата, — нехотя ответил одноклассник. — Не хочу об этом. Потом как-нибудь расскажу…

* * *

На сегодняшней тренировке Саныч нас почему-то с Быковым не гонял. После традиционной разминки определил нас в отдельный угол и заставил заниматься растяжкой.

— Саныч, — возмущался Тоха. — Мы тебе что? Балерины, чтобы шпагаты и плие отрабатывать. В спарринг не хочешь ставить, дай хоть по груше помолотить.

— Силы берегите, пионеры, — ехидно огрызался тренер. — Завтра они вам пригодятся.

— Завтра же воскресенье! — недоумевал Антон. — Тренировки-то нет!

Но Саныч сделал вид, что претензию не расслышал. А может и правда дни попутал. Нафига нам силы на воскресенье?

Мы несколько раз пытались смыться из “балетного” угла, но тренер бдил, как вертухай на зоне. Ничего у нас не вышло. Когда тренировка закончилось мы побрели в раздевалку вслед за малышней. Даже близкие нам по возрасту боксеры, казались по сравнению с нами пигмеями с острова Гаити, или где там они живут, не помню… До раздевалки мы не дошли, Саныч отловил нас, преградив путь своей старой, но крепкой тушкой:

—