Читать книгу "Краснокожий Пророк - Орсон Скотт Кард"

— Виски плохо для краснокожего, — ответил Лолла-Воссики.

— Хотя, может, и понимает, — хмыкнув, изменил свою точку зрения Армор. — Лолла-Воссики, если ты понимаешь, что огненная вода — это плохо, почему же от тебя воняет, как от ирландского барыги?

— Виски очень плохо для краснокожего, — объяснил Лолла-Воссики, — но у краснокожего страшная жажда.

— Вот вам простое научное объяснение происходящему, — заметил преподобный Троуэр. — Европейцы очень давно употребляют алкогольные напитки, поэтому выработали способность сопротивляться действию спиртного. Пристрастившиеся к алкоголю европейцы раньше умирают, у них меньше детей, жизнь которых они не способны обеспечить. Результатом этих предпосылок явилось то, что большинство европейцев сегодня обладают встроенной в организм способностью сопротивляться алкоголю. Но вы, краснокожие, не обладаете этим качеством.

— Чистая правда, черт побери! — воскликнул Лолла-Воссики. — Белый человек говорит правду, почему Бледнолицый Убийца Гаррисон еще не убивает тебя?

— Послушайте, вы только послушайте, — удивился Армор. — Он уже второй раз называет Гаррисона убийцей.

— Вместе с тем он выругался, что мне очень не понравилось.

— Видите ли, преподобный, если он действительно пришел из Карфагена, то говорить он учился у людей, которые считают, что «черт побери» — это нечто вроде знака препинания, запятой. Послушай, Лолла-Воссики, этот человек, его зовут преподобный Филадельфия Троуэр, и он является священником Господа Иисуса Христа, поэтому будь любезен, не прибегай в его присутствии к ругательствам.

Лолла-Воссики понятия не имел, что такое священник, — подобные люди в Карфаген-Сити ему не встречались. Поэтому он подумал и решил, что священник — это то же самое, что и губернатор, только лучше.

— Ты будешь жить в этом очень большом доме?

— Жить здесь? — спросил Троуэр. — О нет. Это дом Господа.

— Кого?

— Господа Иисуса Христа.

Лолла-Воссики слышал об Иисусе Христе. Бледнолицые частенько поминали это имя — в особенности когда злились или намеревались соврать.

— Очень злой человек, — покачал головой Лолла-Воссики. — Он живет здесь?

— Иисус Христос — любящий и всепрощающий Господь, — возразил преподобный Троуэр. — Он будет жить здесь, но не так, как живет в доме обычный белый человек. Сюда будут приходить добрые христиане на богослужение, будут здесь петь псалмы, молиться и выслушивать слово Господне — здесь мы будем собираться. Это церковь — во всяком случае, будет таковой.

— Здесь Иисус Христос говорит? — Лолла-Воссики подумал, что было бы любопытно повстречаться с этим могущественным бледнолицым лицом к лицу.

— Нет, сам он не говорит. Я говорю за него.

С подножья холма донесся рассерженный зов женщины:

— Армор! Армор Уивер!

Армор сразу засуетился:

— Ужин уже готов, вот она и зовет, а она страшно сердится, когда ей приходится по нескольку раз меня кричать. Пойдем, Лолла-Воссики. Пьяный ты или нет, если хочешь хорошо поужинать, можешь пойти со мной.

— Надеюсь, ты примешь приглашение, — сказал преподобный Троуэр. — А после ужина я научу тебя словам Господа нашего Иисуса.

— Самое очень важное, — сказал Лолла-Воссики. — Вы обещаете не бросать меня за решетку. Я не хочу тюрьмы, я должен искать зверя сновидения.

— Мы не будем тебя никуда бросать. В любое время, когда сочтешь нужным, ты можешь покинуть мой дом. — Армор повернулся к преподобному Троуэру. — Видите, как краснокожие начинают относиться к белому человеку, пообщавшись с Уильямом Генри Гаррисоном? Выпивка и тюрьма — все, что они знают.

— Меня куда более заинтересовали его языческие верования. Зверь сновидения! Так они представляют себе Бога?

— Зверь сновидения — это не Бог, это животное, которое приходит во сне и учит их, — объяснил Армор. — Обычно они совершают долгое путешествие в его поисках, но наконец видят заветный сон и возвращаются домой. Это полностью объясняет, что он делает в двухстах милях от основных поселений шони в низовьях Май-Амми.

— Зверь сновидения настоящий, — возразил Лолла-Воссики.

— Ага, — кивнул Армор.

Но Лолла-Воссики понял, что этот человек просто не хочет обижать его.

— Это несчастное существо отчаянно нуждается в заветах Иисуса, — провозгласил Троуэр.

— Мне так кажется, в настоящий момент он куда больше нуждается в добром ужине. Писания лучше усваиваются на сытый желудок, не правда ли?

Троуэр рассмеялся:

— Сомневаюсь, Армор, что об этом говорится где-нибудь в Библии, но думаю, вы абсолютно правы.

Армор упер руки в бока и снова повернулся к Лолла-Воссики:

— Ну, так ты идешь или нет?

— Думаю, да, — сказал Лолла-Воссики.

Живот Лолла-Воссики был набит доверху, но то была еда белого человека — мягкая, безликая, пережаренная, — поэтому внутри него все бурчало. Троуэр без устали рассказывал всякие странные истории. И все они говорили о первородном грехе и искуплении. Один раз, подумав, что наконец-то в них разобрался, Лолла-Воссики воскликнул:

— Что за глупый бог! Из-за него люди не успевают родиться, а уже должны гореть в адском пламени. Почему он злится? Он же сам виноват!

Но Троуэр только расстроился и заговорил еще быстрее, поэтому Лолла-Воссики решил больше не делиться с ним своими мыслями.

По мере того как Троуэр говорил, черный шум все усиливался и усиливался. Кончается действие виски? Что-то быстро огненная вода покинула его тело. Но стоило Троуэру выйти облегчиться, как черный шум внезапно успокоился. Очень необычно — прежде Лолла-Воссики не замечал, что тот или иной человек способен влиять на черный шум.

Хотя, может, это происходит потому, что он находится там, где живет зверь сновидения. Он знал, именно здесь зверь и живет — куда ни глянь, всюду разливалось белое сияние, поэтому он не видел, куда нужно идти. Так что не следует удивляться мостам, которые смягчают черный шум, и белому священнику, в присутствии которого шум усиливается. Не следует удивляться Армору, который рисует картинки земли, кормит краснокожих, не продает и не раздает огненную воду.

Пока Троуэр был снаружи, Армор показал Лолла-Воссики карту.

— Это картина земли, раскинувшейся вокруг. На северо-западе находится большое озеро — кикипу зовут его Полной Водой. А вот здесь форт Чикаго — владение французов.

— Французы. Чашка виски за скальп белого человека.

— Да, цена именно такова, — кивнул Армор. — Но местные краснокожие не охотятся за скальпами. Они честно торгуют со мной, а я честно торгую с ними, мы не ходим отстреливать краснокожих, а они не убивают ради награды белых людей. Понимаешь? Когда тебя одолеет жажда, вспомни вот о чем. Четыре года назад сюда забрел пьяница краснокожий из племени вийо и убил маленького мальчика, сына датских переселенцев, заблудившегося в лесу. Думаешь, с ним расправились бледнолицые? Ничего подобного, ты и сам должен знать, что белый человек ни в жизнь не выследит краснокожего в этих лесах, тем более обычный фермер. Нет, спустя два часа, как пропал мальчик, убийцу отыскали шони и оттива. И думаешь, этого краснокожего наказал какой-нибудь бледнолицый? Ничего подобного, краснокожие поймали этого вийо и спросили: «Хочешь показать свою смелость?», — а когда он ответил «да», они целых шесть часов пытали его, прежде чем убить.