Читать книгу "Второе дыхание - Мария Метлицкая"

Улыбаясь, она замурлыкала какую-то мелодию, достала миксер и начала взбивать тесто для блинов.

«Главное, чтобы не было комочков, – подумала она. – Самое главное, чтобы не было комочков».

Она прикрыла кухонную дверь, чтобы звук миксера не разбудил Виктора Ивановича. Потом достала старую, чугунную сковородку и поставила ее на огонь.

Блины, надо сказать, у нее всегда получались замечательные.

Правда и ложь

Эта старуха привязалась к Веронике на прогулке – ну, как это обычно бывает.

Вероника приехала в санаторий три дня назад – привез муж, за руль после той аварии она садиться боялась.

Сразу обрушилась целая гора процедур – массаж, иглотерапия, бассейн, ЛФК. Только после ужина нашлось время немного передохнуть и погулять.

Вероника вышла из корпуса и, опираясь на палку (без нее она ходить еще боялась), осторожно дошла до скамейки перед столовой. На улице стояло распрекрасное бабье лето, и под ногами плотным и ярким ковром лежали опавшие листья. Вкусно пахло грибами и прелой травой.

Старуха материализовалась минут через пятнадцать. Любопытная, как все старухи, она начала расспрашивать Веронику обо всем. Почему она с палкой? Ах, авария! Какой кошмар! Ах, сустав, ах, переломы. Надо же, чтобы так угораздило – такая молодая и приятная женщина, почти девочка. Далее хорошо воспитанная Вероника давала подробный отчет – сколько лет, где работает, кто муж, как зовут детей. Нелюбопытная по природе, она удивлялась, как постороннего человека может занимать чужая жизнь. Но старухе, было видно, и впрямь все было интересно.

Она была похожа на большую облезлую ворону: седые, растрепанные волосы, крупный крючковатый нос, большие широкие ладони. Облик завершали многочисленные черные тряпки, висевшие, как на пугале, – черная юбка, черные чулки и ботинки, черный макинтош. Она много курила и хрипло кашляла.

Вероника извинилась и заторопилась в номер – к вечеру сильно свежело. Кряхтя и охая, старуха проводила ее до корпуса.

Наутро, на завтраке, старуха увидела сидевшую в одиночестве Веронику и бодро направилась к столику, видимо, полагая, что ее общество, безусловно, приятно. Вероника тяжело вздохнула и отодвинула пустую тарелку из-под манной каши.

Старуха вновь казалась не в меру любопытной и словоохотливой. Пару раз кивнула знакомым и принялась свистящим шепотом рассказывать какие-то истории из жизни отдыхающих.

– Простите, но мне это неинтересно, – решительно заявила Вероника.

Старуха замолчала и обиженно захлопала глазами с редкими ресницами.

Вечером Веронику настигла та же участь. Старуха опять подсела на скамейку.

«Вот влипла, – подумала Вероника. – Всегда со мной так».

Старуха закатывала глаза и с упоением сплетничала про медсестер, врачей, уборщиц и поварих.

Веронике хотелось поскорее оказаться в номере – выпить горячего чаю, почитать наконец новую Улицкую, позвонить своим. И всего-то было нужно резко оборвать старуху, извиниться и быстро пойти к себе. Быстро не получилось. Старуха начала вспоминать любимых актеров ее поколения. Потом заинтересовалась литературными пристрастиями Вероники. Вероника удивилась – старуха оказалась в курсе всех книжных новинок.

Старуха опять проводила измученную Веронику до дверей корпуса, объявив на прощание, что с ней «очень мило». Вероника кисло улыбнулась.

Каждое утро старуха явно караулила новую подругу в столовой, стоя с подносом в руках и оглядывая столики. Вероника хоть и раздражалась, но старуху жалела – бедная, скорее всего, одинока как перст. Отводила глаза, когда проходившие мимо их столика отдыхающие бросали насмешливые и сочувственные взгляды.

Меж тем, исчерпав, видимо, сплетни и новости, старуха явно загрустила. И как-то вечером на скамейке решилась наконец рассказать о себе. Она приосанилась, воодушевилась и торжественно объявила, что история ее жизни уникальна, необыкновенна, трагична. Преподнесено это было так, будто новые познания Веронику обогатят и наполнят.

Словом, старуха решила поделиться сокровенным. С полным доверием. А это что-то да значит. Она откинула голову, на минуту прикрыла глаза. Неторопливо и размеренно, с долгой, тщательно выверенной для эффекта паузой, начала свой рассказ. Издалека, слава богу, не из детства и юности, но из молодости точно.

Первый муж – инженер-нефтяник. Крупный специалист, таких по пальцам. Послали в долгую командировку в Баку – там он был незаменим. Дали роскошную виллу – пять комнат, терраса. Белый дом, колонны, чей-то бывший особняк, теперь – только для специалистов такого класса. Прислуга и повариха. Черная икра на завтрак, осетрина на обед. Кусты роз под окном. В саду гуляет павлин. Правда, по ночам орет дурным голосом, но это мелочи. Она молода и прекрасна. С мужем полнейшая идиллия. Она ходит в белом кисейном сарафане и срывает с дерева янтарный инжир. Купается в море, много читает. По просьбе мужа привозят фортепьяно. Вечерами она играет с листа. Беременеет. Рожает прелестного мальчика, долгожданного и обожаемого. В семье царят лад и покой. Зарплата у мужа такая, что о деньгах никто не думает. Муж обожает сына. Мальчик очарователен – белые кудри, черные глаза. В три года знает буквы и пытается складывать слова. Резвится в саду – отец купил ему щенка. Жизнь безоблачна, как синее апшеронское небо.

До поры. В пять лет мальчик тяжело заболевает. Да что там тяжело – болезнь страшная и необратимая, опухоль мозга. За что их так наказывает бог? Он сгорает за полгода. Могила на русском кладбище в Баку. Памятник из белого мрамора – малыш бросает в море гальку. В броске закинута пухлая ручка, откинута кудрявая голова.

Муж чернеет лицом, а она не встает три месяца. Он носит ее на руках в туалет. Видеть людей невыносимо. Она просит мужа уехать в Москву – ей кажется, что так будет легче. Ему идут навстречу – и отпускают их на несколько лет.

В Москве она постепенно начинает приходить в себя. Новая квартира на Тверской, новые связи, новые подруги. В ноябре она заказывает в ателье шубу, закрашивает седину и покупает сервиз на двенадцать персон. В доме опять появляются люди. Муж получает крупный пост в министерстве. Они ведут светский образ жизни – приемы, обеды, премьеры. Через три года – ей уже хорошо за тридцать – она наконец беременеет. Беременность протекает тяжело – все-таки возраст, но она, слава богу, рожает прекрасную девочку, очень крупную, четыре с половиной килограмма – на отца похожа как две капли воды. Муж, конечно, ее обожает – долгожданный и такой желанный ребенок. Девочка тиха и послушна. В четыре года берется за карандаш и рисует изумительные картинки. Чудо, а не ребенок! Снова няни, прислуга. Они опять начинают выходить в свет.

Когда девочке исполняется девять лет, ее насмерть сбивает машина – на Тверской по дороге из музыкальной школы. Теперь не встают оба – муж лежит в кабинете, она в спальне. Лечат их лучшие доктора. Она поднимается первая – и начинает ухаживать за мужем.