Читать книгу "Таматарха. Крест и Полумесяц - Роман Злотников"

Роман очень тяжело переживал потери исконно римских земель в Италии, хотя и не показывал виду. Слишком сложной была обстановка на границах империи – так, серьезную опасность представляли скифы, временный мир с которыми держался на сильных пограничных гарнизонах. Ослабь их Диоген, и кочевники тут же захлестнули бы Болгарию и Фракию, забыв о договоренностях… Приходилось содержать значительное войско и в Болгарии, на случай очередного бунта или вторжения оногуров из-за Дуная, как то случилось десять лет назад[28]. Эти направления были наиболее важными из-за близости угрозы к столице империи.

Ну а война с агарянами за азиатские фемы была, по сути, войной за выживание. Ибо они являлись самыми густонаселенными в империи и давали как значительное число ополченцев, так и большую часть доходов. Утрать их, и войско сократится едва ли не вполовину, а враг легко дотянется через Босфор до Константинополя! Наконец, денег на содержание сильной армии уже просто не останется… Поэтому, как бы ни болело сердце за Бари, Диоген нисколько не сомневался в правильности своего выбора.

Вот только и терять город император не хотел! Увы, отзывая хилиархии из Италии, он грубо просчитался насчет норманнов: те не просто захватили Апулию, но сумели блокировать последнюю твердыню как с суши, так и с моря. Базилевс-то был уверен, что город-крепость выстоит, пока в его порт будут прибывать корабли с провизией, оружием и отрядами воинов, достаточными для поддержания обороны. Тогда силы норманн были бы последовательно перемолоты на мощных городских стенах, и в конце концов им пришлось бы отступить. А к этому времени Роман всерьез надеялся завершить войну в Азии, разбив агарян в решающем сражении, и отправиться с войском в Апулию. Уж его клибанофоры показали бы норманнским рыцарям, кто лучший конный воин!

Однако он недооценил Роберта Гвискара, впервые воспользовавшегося флотом для блокады ромейского города: соединив цепями свои корабли и окружив ими порт, он исключил возможность прихода помощи осажденным по морю. А в распоряжении базилевса не осталось боевых кораблей – спасибо треклятым русам из Таматархи, сжегшим последние дромоны и панфилы! Увы, постройка боевых судов дорого обходится казне, и с начала правления Диогена вопрос выделения денег стоял жестко: или возрождение флота, или возрождение армии. То есть на самом деле вопрос этот никак не стоял, для спасения империи, прежде всего, необходимо боеспособное войско – что тогда, что сейчас.

Скрепя сердце Диоген был готов пожертвовать Бари и Апулией, где жило греческое население, держащееся за Византию. Так же как признал захват русами катепанства Херсона и Сугдеи, потерю Готии в Таврии, не заключив, впрочем, мира с их архонтом, Ростиславом. Но у него не было флота, а значит, не было и возможности вернуть и защитить удаленные анклавы империи.

Однако еще зимой прошлого года все неожиданно переменилось: дож Республики Святого Марка Доменико Контарини предложил базилевсу помощь в борьбе с норманнами. Это был вовсе не щедрый жест доброй воли: венецианец преследовал свои интересы. Ведь в случае захвата Бари Гвискар получал мощную военно-морскую базу в Апулии, на юго-восточном побережье Италии. Это, в свою очередь, позволяло ему наносить удары по торговым маршрутам, проходящим сквозь пролив Отранто – морские ворота Адриатики (одноименный город-порт был захвачен им год назад). Имея сильный флот, республика не имела достаточного количества воинов, чтобы бороться с господствующими на юге Италии норманнами. А союз с Константинополем давал обеим сторонам возможность сокрушить врага как на море, так и на суше.

Надо сказать, что Венеция была давней союзницей империи. Сильный боевой флот островного анклава оказал существенную помощь еще Юстиниану в войне с готами, а позже венецианские корабли сражались вместе с ромейскими эскадрами против арабов. Основанная римскими гражданами, укрывшимися от гуннов на изолированных островах Адриатики, Венеция столетиями оставалась под властью Константинополя. А во время нашествия лангобардов в город перебрались многие богатые ромеи, вложившие свои средства в развитие торгового и военного флотов будущей республики.

Свою независимость Венеция получила во время противостояния империи и франков, еще десятилетиями оставаясь под формальным протекторатом базилевсов. Таким образом, Республика Святого Марка действительно была давним и надежным союзником, связанным с ромеями кровным родством, а в глубине души Диоген и вовсе воспринимал ее частью своих владений.

Потому предложению дожа Контарини Роман очень обрадовался, приняв его как знамение свыше, и даже не особенно воспротивился условиям, выдвинутым венецианцами в качестве платы за помощь. Свободная и беспошлинная торговля на территории империи и часть торговых рядов в Константинополе – разве это не справедливая цена за кровь, что прольют моряки республики в схватках с норманнами?

Но тут нашла коса на камень: предложение Доменико было резко отвергнуто супругой, Евдокией. Тут стоит понимать тонкости восхождения Диогена на трон – хоть он и значительно подвинул семейство Дука от престола, но ведь его императрица-супруга была матерью шести детей Константина! И трое ее старших сыновей – Михаил, Андроник и Константин приняли титул базилевса вместе с Романом. Последний получил полный контроль над армией, младшие Дуки лишь именовались императорами, но гражданская власть оказалась сосредоточена в руках василиссы. Пока Роман возрождал войско, жена сделала все, чтобы найти деньги, обеспечившие успех его походов. Однако предложение венецианцев она неожиданно отвергла, хотя Диоген и был готов его принять.

Тем не менее военному лидеру ромеев хватило ума не пытаться оспорить решение возлюбленной – слишком много врагов он себе нажил в столице, а слухи о его желании свергнуть императрицу и ее старших сыновей ходили даже в действующей армии. Поэтому Роман воздержался от обсуждения союза с венецианцами до встречи с императрицей, в то же время попросив посланника хоть как-то помочь Бари в залог будущего соглашения.

Дож Контарини, известный своей расчетливостью и мудростью, неожиданно откликнулся на просьбу Диогена. Впрочем, скорее всего, это было не проявлением благородства – хотя кто наверняка может знать истинные мотивы его поступков? – а следствием тонкого расчета и оправданного риска. Как бы то ни было, в январе 1069 года небольшая венецианская флотилия неожиданно атаковала блокировавшие город драккары норманнов. Связав их боем, боевые галеры позволили войти в гавань малому каравану торговых судов с оружием, провиантом и незначительным контингентом наемников из далматских славян. Правда, очухавшиеся норманны отогнали дерзких налетчиков и блокировали экипажи торговых судов в Бари – тем самым пополнив ими число защитников города.

Дож сделал первый шаг, и поспешивший вернуться в столицу Диоген принялся уговаривать Евдокию уже формально подтвердить сложившийся союз. Тем более что когда до Константинополя дошел слух о храбрости венецианских моряков, простой народ и стратиоты горячо поддержали идею союза с Республикой Святого Марка.