Читать книгу "Искалеченная - Хади"

Отныне я могу участвовать в расходах по квартплате, надеясь втайне, что в обмен на это муж оставит меня в покое.

Бунт зреет в моей голове. Я прошла через все: традиции «вырезания», насильственного брака, обязательных половых отношений. Я участвую в расходах по хозяйству, но сохраняю свою автономность.

Однажды я протягиваю мужу пачку банкнот, две с половиной тысячи франков:

– Вот мой вклад на покупки.

Он смотрит на деньги с презрительным видом и бросает их мне обратно:

– Это все, что ты хочешь мне дать?

Он говорит мне это в присутствии подруги, которая пришла заплести мне косички. Какой стыд! Я отвечаю ему:

– Хорошо, начиная с сегодняшнего дня не рассчитывай больше на меня. Все кончено.

И больше никаких беременностей каждый год. Теперь я принимаю таблетки по совету врачей из центра планирования. Теперь я постою за себя, если он приблизится ко мне.

Я в непростой ситуации. Скоро, по мнению мужа, осуждение моего поведения не заставит себя ждать в обществе дядей и кузенов. – Моей младшей сестре четырнадцать. Она очень помогает мне и без колебаний встает на мою защиту, когда муж груб со мной. К тому же мой отец был в доме, и муж не осмеливался запрещать мне что бы то ни было. Папа прекрасно видел: в нашей семье что-то не ладится. Но теперь я старалась быть независимой. Я даже совершила свое первое путешествие в Лондон на уик-энд с кузенами и кузинами, чтобы привезти оттуда красивые ткани на продажу. Я не пренебрегала никакими возможностями, которые предоставляла жизнь, чтобы заработать денег. Я хотела идти вперед. Как говорила моя мама: «Ты ходишь слишком много, дочь моя!»

На самом деле я ходила по важным для меня делам. И как только покидала семейный очаг, чувствовала себя свободной. Я менялась, но не мой муж, И не мужчины, которые окружали его и назывались друзьями.

Как только папа уехал, я осталась наедине с мужем и его обидами. Он не знает, что я принимаю противозачаточные таблетки. У нас и так уже достаточно причин для споров, чтобы я добавила еще одну, к тому же такую значительную. В любом случае, каким бы ни был повод, даже самый безобидный, я всегда не права. Муж жалуется на меня дяде, который сообщает мне нравоучительно:

– Женщина всегда не права перед мужем. – И дает моему мужу совет: – Отправь ее младшую сестру в Африку. Она бунтует оттого, что малышка здесь. Ты увидишь, твоя жена снова станет покорной.

Иначе говоря, они хотят лишить меня помощи моей младшей сестры по дому, поддержки, позволяющей мне работать и зарабатывать на жизнь, а значит, восставать против мужа. И все для того, чтобы снова поставить меня на прежнее место. Для того, чтобы муж снова взял власть в свои руки.

И тогда муж начал вести себя отвратительно с моей сестрой, и ситуация обострилась. Он рассказывал нашим родственникам в Сенегале, что она доведена до изнеможения домашними хлопотами. Все знали об этом. Наконец, уставшая от бесконечных пересудов, моя мама рассердилась и сказала ему:

– Если ты не способен смотреть за моем младшей дочкой, твоей двоюродной сестрой, отправь ее домой.

Я начала добиваться для сестры вида на жительство, чтобы она могла окончить школу во Франции и получить профессию. Но однажды муж объявил мне:

– Вот билет твоей сестры, она уезжает.

Я пыталась повлиять на моих родителей, но они сказали «нет». Никогда не прощу мужу жестокости по отношению к моей сестре и ко мне.

С того времени я начала злиться не только на него, но и на все его окружение. Я была вынуждена бросить работу. Мое отрытое окно в мир и независимость захлопнулось. И я оказалась одна в доме, занятая детьми, без единого человека, с кем можно было поговорить вечерами. Именно вечерами мы с сестрой разговаривали, а ему это не нравилось. Иногда мы беседовали на языке волоф, которого он не понимал, и это бесило его.

Наш брак – ошибка. Только дети спасают его. Несмотря на споры, до сегодняшнего дня муж вел себя как хороший отец. Он любит детей, я тоже. Однако эта общая любовь не может сблизить нас. Я не смогла полюбить его. Может, в том моя вина, мое нежелание супружеской постели, отвращение к ней. Я не знаю. Африканские женщины не рассказывают об этом. В то время я еще не понимаю, связано ли это с моим отношением к сексу и все – результат «вырезания». Я, конечно, думаю об этом, но предпочитаю ничего не знать. К чему? Так распорядились моей судьбой.

К началу нового учебного года, в тысяча девятьсот восемьдесят втором году, мой сын сможет ходить в ясли и у меня появится немного свободного времени днем. Это единственная надежда найти работу.

Именно тогда я случайно встречаю малийку, которая была членом первой африканской ассоциации в Париже, созданной добровольцами. Она мне советует приходить время от времени на их заседания.

Я вижу там женщин, матерей африканских семей, учащихся читать и писать. В очередной мой визит малийка предлагает мне преподавать на курсах грамотности на добровольных началах. Я встречаю на этих курсах сенегалку, с которой могу поговорить, это позволяет мне окончательно не впасть в депрессию. Я могу хоть чем-то заниматься, у меня есть дело в маленькой группе женщин, наконец и я пригодилась хоть для чего-то.

И я готовлюсь к своему второму путешествию в Африку. На этот раз меня послали в страну, чтобы родители вразумили меня и чтобы я вернулась более послушная. Все мужское сообщество советовало это мужу. Тем лучше для меня – я так хотела уехать!

По возвращении, через три месяца, вразумленная или нет, но я по-прежнему непослушна. Наоборот, все стало еще хуже: я впервые чувствую ненависть к этому человеку, который пытается властвовать надо мной. Прежде всего, я не простила ему, что он прогнал мою сестру только для того, чтобы помешать мне работать. Уже тысяча девятьсот восемьдесят третий год, я бьюсь восемь лет за свое место под солнцем. У меня нет намерения покориться.

Директор яслей приняла моего ребенка, трое остальных ходят в школу, все пристроены днем. В первое время я забирала сына в полдень, потом директор предложила мне оставлять его на обед. У меня появился шанс ходить на курсы шитья и французского языка в течение шести месяцев. Я по-прежнему занимаюсь своими детьми; занятия на – курсах для матерей семейств заканчиваются тогда же, когда и уроки в школе, и мне удается выйти из положения.

Дома я – настоящая дикарка: остаюсь в своем «углу» и делаю то, что хочу. И точка. Муж считает меня своим врагом. Он, который хвастался перед семьей в начале нашего брака, радуясь, что я была хорошей женой, такой, какую он и хотел, неприхотливой и послушной. Теперь муж постоянно отправляет письма моим родителям, чтобы очернить меня. Я плохая жена и вдобавок проститутка – с того момента, как он нашел в моей сумке те самые таблетки.

– Что это такое?

– Лекарства.

– О, да! Вы, женщины, принимаете это, чтобы не иметь детей и чтобы бегать за мужчинами! Женщины, которые принимают таблетки, проститутки! У меня было четверо детей, и желание бегать за мужчинами полностью отсутствовало. Если бы муж уделял мне больше внимания, то отдавал бы себе отчет в том, что я была на это не способна. Я не хотела говорить об усталости, связанной с постоянными беременностями, а еще об абсолютном отвращении к сексу.